Поиск по творчеству и критике
Cлово "MEDITATION"
Входимость: 4. Размер: 8кб.
Входимость: 3. Размер: 17кб.
Входимость: 2. Размер: 41кб.
Входимость: 2. Размер: 66кб.
Входимость: 2. Размер: 75кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 67кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 95кб.
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Входимость: 1. Размер: 77кб.
Входимость: 1. Размер: 73кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 8кб.
Часть текста: салонного, поэта-элегика. П. высоко оценил оба сб-ка. «Первые думы » (т. е. «Méditations poétiques») он считал «в св.<оем> роде едва ли не лучше Дум Рыл<еева>», а прочитав «последние» (т. е. «Nouvelles méditations poétiques»), пребывал под сильным впечатлением от того, что их автор «так <...> вдруг вырос» (черновик письма к П. А. Вяземскому от 4 нояб. 1823; Акад. XIII, 381). В это время он находил у Л. «какую-то новую гармонию», особо выделяя ст-ния «Наполеон» («Napoléon») и «Умирающий поэт» («Le poète mourant») (письмо П. А. Вяземскому от 5 июля 1824; Акад. XIII, 102); элегию «Умирающий поэт» он цитировал в письме брату Льву Сергеевичу от янв. (после 12) – нач. февр. 1824 (Акад. XIII, 86), а «Послание к лорду Байрону» («Epître à lord Byron») в письме П. А. Вяземскому от 13 июля 1825 (Акад. XIII, 187). Вместе с тем уже в этот период П. отказывался признать наличие в поэзии Л. «истинного романтизма», считая ошибкою то, что «под романтизмом у нас разумеют Ламартина» (письмо А. А. Бестужеву от 30 нояб. 1825; Акад. XIII, 245) и что «наши журнальные Аристархи без церемонии ставят на одну доску Dante и Ламартина» («<Письмо к издателю “Московского вестника”>», 1828; Акад. XI, 67). Претензию Л. закончить «Паломничество Чайльд-Гарольда» Байрона пятой песнею («Le dernier chant du Pélerinage d’Harold», 1826), изображающей благочестивое обращение мятежного поэта, П., еще не читая этого произв., отвел пренебрежительным замечанием: «то-то чепуха должна быть» (письмо Л. С. Пушкину от первой пол. мая 1825 — Акад. XIII, 174; ср....
Входимость: 3. Размер: 17кб.
Часть текста: под знаменами какой-нибудь розовой или голубой обертки имеет в себе столько прелести, что люди образованные и необразованные, с умом и без дарований жертвуют всем единственно для того, чтобы попасть как-нибудь в длинный список задорных судей русского Парнаса? Г. Р-ин удивил меня своими сердитыми выходками. Признаюсь, я не мог отгадать настоящей цели странных его замечаний на статью г. Полевого «Толки о "Евгении Онегине"», на издаваемый им журнал и, наконец, на самое лицо издателя. Не желание ли блеснуть своим остроумием управляло пером его? Но в таком случае я откровенно говорю ему, что он не достиг своей цели — в этой статье il est fin comme une dague de plomb 1 , и если бы я был уверен, что слова мои будут для него небесполезны, то, без сомнения, не советовал бы ему более отваживаться на такие остроты, из которых каждую должно отгадывать по крайней мере с час, призвав на помощь всю математическую строгость анализиса. И почему г. Р-ин обратился прямо на «Телеграф»? За что такая немилость? «Журналисты должны помнить, каких журналов нам надобно; журналисту нужно большое терпение... А я прибавлю, что небесполезно...
Входимость: 2. Размер: 41кб.
Часть текста: в «Материалах» Анненкова, изд. 1855 г., стр. 104,162 и 188 (отрывки), в «Отеч. Зап.» 1855 г., № 6, отд. III, стр. 57—58 (с копии) и в «Полярной Звезде» на 1861 г., Герцена и Огарева, Лондон. 1861 г., стр. 82—83 (полностию); подлинник — в Библиотеке Академии Наук. — Письмо Бестужева, на которое отвечает Пушкин, до нас не сохранилось. — Пушкин говорит о небольшой выдержке из своего письма к Бестужеву от 8 февраля 1824 г. (№ 75), которую Булгарин напечатал в своих «Литературных Листках» (см. выше, письмо к брату № 78) и которая содержала в себе указание на сердечное увлечение Пушкина М. Н. Раевскою (см. статью П. Е. Щеголева в сборн. «Пушк. и его соврем.», вып. XIV, стр. 131, и П. О. Морозова: Загадочное стихотворение Пушкина — «Столица и Усадьба» 1916 г., № 55, стр. 12). Печатая эту выдержку, Булгарин предпослал ей фразу: «Автор сей поэмы писал к одному из своих приятелей в Петербурге» ... — О 3 строках стихотворения «Таврическая Звезда», напечатанных Бестужевым в «Полярной Звезде» и также заключавших в себе интимное признание, видеть которое в печати Пушкину было неприятно, см. выше, в письме к Бестужеву № 73. — М. Дмитриев — Михаил Александрович (род. 1796, ум. 1866), племянник известного писателя И. И. Дмитриева, питомец Московского Университетского Благородного Пансиона; в это время он служил при Московском Архиве Коллегии Иностранных Дел; он был плодовитый писатель и стихотворец, которого, в отличие от дяди, Пушкин и его друзья шутя называли «Лже-Дмитриевым»; в ...
Входимость: 2. Размер: 66кб.
Часть текста: Онегине»: «Лета к суровой прозе клонят» (гл. VI: 43, 5). Что подразумевал Пушкин в это время под «прозой»? Какие функции и ценности он связывал с этим понятием? Сопоставляя 134 встречающихся у Пушкина случая употребления слов «проза» и «прозаически [й]» [4] , мы видим, что Пушкин придавал этим словам различные значения, которые можно, по образцу «Словаря языка Пушкина», сгруппировать вокруг двух семантических центров, соответствующих прямому и переносному словоупотреблениям. [5] Слово «проза», во–первых, обозначает нестихотворность текста. Отличаясь достоинствами «точности, краткости» [6] , ясности [7] и «благородной простоты» [8] , эта форма текста, с которой Пушкин, по собственному признанию, сам с трудом справлялся [9] , казалась ему лучше всего отвечающей требованиям эпохи: «просвещение века требует пищи для размышления, умы не могут довольствоваться одними играми гармонии и воображения» [10] . Это высказывание, как и другие схожие определения, отождествляющие «ясный, точный язык прозы» с «языком мыслей» [11] , следует, однако, понимать как относящиеся не только к «учености, политике и философии», к «метафизическому языку», об отсутствии которых в России Пушкин жалеет в упомянутой статье (XI, 34), но и к художественной прозе. Это явствует из раннего фрагмента, недаром комментаторами условно озаглавленного «О прозе». Констатируя здесь, что проза «требует мыслей и мыслей — без них блестящие выражения ни к чему не служат», и добавляя, что «стихи дело другое» (XI, 19), Пушкин характеризует, очевидно, не столько прозу науки, эпистолярную или деловую прозу, сколько прозу художественной литературы. Но как понять связь, устанавливаемую Пушкиным между...
Входимость: 2. Размер: 75кб.
Часть текста: Впрочем, отдельные, более заметные вехи фразеологической эволюции пушкинского поэтического языка различаются явственно. § 1 . Ростки индивидуального пушкинского стиля до 1816—1817 годов с трудом пробиваются и проступают сквозь заросли различных литературных традиций, сквозь характерную для юности великого поэта пестроту разностилья. Пушкин упражняется в самых разнообразных формах современных ему стилей, не заходя в глубь истории дальше державинской поэтической системы и шагая с необычайной быстротой. От ломоносовского языка воспринимаются Пушкиным лишь те образы и обороты, которые, распространившись по живым жанрам поэзии начала XIX века, потеряли отпечаток индивидуального творчества Ломоносова. С них стерлось «клеймо» личной собственности автора. Пушкинская фразеология 1813—1815 годов ярко отражает эти гениальные, но ученические упражнения и колебания, вращаясь в кругу форм, дозволенных канонами карамзинской школы. Любопытно, что даже такие новаторы в области поэтической культуры, как Батюшков и Жуковский, воспринимаются Пушкиным до 1816—1817 годов почти исключительно под тем углом зрения, который был установлен старшими современниками поэта из лагеря Арзамаса, например, кн. Вяземским. Пушкинские стихи этого периода переполнены ходовыми фразами из поэтического словаря карамзинской школы. В самих приемах подбора и сочетания...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: et des ямщик insupportables. Les cahots, les coups de coudes etc. incommodent beaucoup mes deux compagnons de voyage — je leur demande pardon de la liberté grande, mais quand on fait tant que d’aller ensemble, il faut bien se passer quelque chose. S. P. * est mon bon ange; mais l’autre est mon démon; cela me trouble dans mes méditations poétiques et amoureuses le plus mal à propos du monde. Adieu, madame la Princesse, — je m’en vais m’enterrer au milieu de mes voisins. Priez Dieu pour le repos de mon âme. Si vous daignez m’envoyer à Опочка une petite lettre de quatre pages, cela serait de votre part une coquetterie tout à fait aimable. Vous qui savez tourner un billet mieux que feue ma tante, n’aurez-vous pas cette extrême bonté? (NB. billet est désormais synonyme de musique ). Adieu donc. Je suis à vos pieds et vous secoue la main à l’anglaise, puisqu’à toute force vous ne voulez pas que je vous la baise. Torjok, 3 Nov . Y a-t-il assez de sous-oeuvres. Au nom de Dieu n’en donnez pas la clef...
Входимость: 1. Размер: 67кб.
Часть текста: как-то Мирабо, — чтобы рано или поздно не признать: нравственность — в природе вещей» (Мадам де Сталь. Размышления об основных событиях французской революции (1818) ч. II, гл. 20; Сочинения, XII, 404). Пушкин завершил главу Четвертую 3 янв. 1826 г., через несколько дней после того, как узнал о декабрьском восстании; в свете этого любопытно заметить, что фрагменту, из которого заимствована данная цитата, непосредственно предшествует следующее высказывание: «У меня в руках письмо Мирабо, написанное для передачи королю; он предлагает там всевозможные способы, чтобы монархия во Франции стада сильной и достойной, но ограниченной… Я не хотел бы, чтобы моя работа [заявил Мирабо] была направлена только на обширное разрушение ». Слов через сорок приводится цитата из Неккера. I–VI Первые шесть строк (благоразумно) опущены Пушкиным в полных изданиях романа. К 1833 г. он был женат на Наталье Гончаровой столько же, сколько князь N. в 1824 г. на Татьяне Лариной: около двух лет. Первые четыре строфы под названием «Женщины. Отрывок из „Евгения Онегина“» были напечатаны в журнале «Московский Вестник», ч. 5, № 20 (1827), 365–67; беловая рукопись находится в МБ 3515. Строфы V и VI сохранились в черновиках в тетради 2370, л. 31, 32 об. и 41 об. Вот эти шесть пропущенных строф: I В начале жизни мною правил Прелестный, хитрый слабый пол; Тогда в закон себе я ставил 4 Его...
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: Потоцкая, дочь знаменитой красавицы графини Софии Константиновны, рожд. Глявоне («La Belle Phanariote»), — жена (с 1821 г.) генерала Павла Дмитриевича Киселева (см. выше, стр. 250), знаменитая в то время красавица, очень нравившаяся князю Вяземскому, который за ее внешность называл ее «похотливой Минервой» («Остаф. Арх.», т. I и II). Она впоследствии разошлась с мужем. — Какое «полицейское послание» приложил Пушкин к письму, неизвестно. — «Путешествие по Тавриде» (С.-Пб. 1823 г.) — сочинение члена Российской Академии, дипломата и отца декабристов Ивана Матвеевича Муравьева-Апостола (род. 1768, ум. 1851), посетившего Крым в 1820 году, почти в то же время, как и Пушкин (о Муравьеве-Апостоле см. статьи И. А. Кубасова в «Русск. Стар.» 1902 г., №№ 10 и 11, и в «Известиях Отд. Русск. яз. и слов.» 1904 г., т. VIII, кн. 4); в то время «Путешествие» еще только печаталось (см. след. письмо); по просьбе Пушкина кн. Вяземский приложил к изданию «Бахчисарайского Фонтана» выписку из этого «любопытного и занимательного» «Путешествия», заключавшую в себе сведения о Бахчисарайском дворце и вообще о месте действия поэмы и предание о Потоцкой, которую Пушкин вывел в поэме под именем Марии. Ср. ниже, в письме к бар. А. А. Дельвигу (от середины декабря 1824 г. № 113), которое перепечатывалось при изданиях «Бахчисарайского Фонтана». — Опера князя Вяземского — оригинальная опера-водевиль в одном действии: «Кто брат? Кто сестра? или обман за обманом», написанная им вместе с жившим тогда в Москве Грибоедовым для состоявшегося 24 января 1824 г. бенефиса известной актрисы М. Д. Львовой-Синецкой (музыка была написана А. Н. Верстовским). «Я по уши в водевилях», писал Вяземский А. И. Тургеневу из Остафьева 18...
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: «малом академическом» издании под редакцией Б. В. Томашевского это место вовсе не комментируется [Пушкин 1977: 490, 502], то и работа таких маститых комментаторов, как В. Набоков и Ю. Лотман, едва ли не сводилась к пополнению пушкинского примечания уточнением имени-отчества поэта — Михаил Никитич (1757–1807) — и определением его роли в развитии русской литературы XVIII в.: у Набокова — насмешливо-пренебрежительным тоном 2 , а у Лотмана — научно объективно 3 . Но критическое отношение Пушкина к старшему автору или к его литературному направлению 4 , по-видимому, подразумевалось и у Лотмана, обусловливая истолкование в ироническом, пародийном ключе слова «пиит», архаически звучащего в контексте романа о современной жизни [Лотман 1995: 583] 5 . Конечно, нельзя отрицать, что ирония, присутствующая во всем романе, в данном случае метит и в Онегина, и в автора процитированного стихотворения. Но версификационная функция слова «пиит», «подсказанного известной уже в литературе рифмой к слову “гранит”» [Громбах: 226], решительно ослабляет его стилистическую окраску и, соответственно, пародическую направленность [Ильинская: 128–132]. Зато внимания заслуживает само слово «гранит», метонимия для обозначения ограды набережной Невы, подспудно вносящая в композицию эпизода характерную для Петербурга тему обработанного камня на воде (ср.: [Лотман 1992: II, 11–12]). А если еще больше расширить поле зрения, то бросается в глаза, что из муравьевского четверостишия, процитированного Пушкиным еще до рифмы «гранит — пиит», в стихотворную ткань предыдущей, XLVII, строфы вошла, в слегка измененном виде, рифма «благосклонну — бессонну»: Чувствительны, беспечны вновь, Дыханьем ночи благосклонной Безмолвно упивались мы! Как в лес зеленый из тюрьмы Перенесен колодник сонный ,...
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: розы» (1898), которой, кстати сказать, предпослано в качестве эпиграфа первое четверостишие из пушкинской «Розы», А. Н. Веселовский начинал следующими словами: «Роза и лилия как-то затерялись среди экзотической флоры современной поэзии, но еще не увяли и по-прежнему служат тем же целям символизма, выразителями которого были в течение веков. Средство осталось, содержание символа стало другое, более отвлеченное, личное, нервное, расчленяющее; многие из образов Гейне были бы непонятны поэтам, певшим о розовой юности (rosea juventa) и создавшим эпитет „лилейный“». 86 В самом деле, содержание представлений о розе и лилии и всего сложного комплекса чувствований, который они вызывали, у поэтов-классиков и у романтиков было во многом несходно, хотя и те и другие пользовались одними и теми же словесными обозначениями цветков. Поставив перед собой задачу выяснить, «как зарождается и развивается символика цветов, без которой не обошлась ни одна народная или художественная поэзия»,...