Поиск по творчеству и критике
Cлово "WHITE"
Входимость: 12. Размер: 70кб.
Входимость: 5. Размер: 78кб.
Входимость: 2. Размер: 87кб.
Входимость: 1. Размер: 89кб.
Входимость: 1. Размер: 84кб.
Входимость: 1. Размер: 103кб.
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Входимость: 1. Размер: 94кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 12. Размер: 70кб.
Часть текста: границы истории и художественного вымысла, подойти к ним вплотную, и тем самым испытать различные способы смыслообразования, постичь, что «на самом деле» происходило в это неспокойное время и почему пугачевщина едва не стала концом екатерининского царства. Настоящая работа представляет собой часть еще незавершенной книги «Пушкин и Пугачев», нашего совместного проекта с А. А. Долининым и А. Л. Осповатом, где будут объединены различные подходы к проблеме пушкинского «жанрово-ориентированного» восприятия как самого Емельяна Пугачева, так и возглавленного им восстания, которое, по мнению Пушкина, было характернейшим событием русской истории. Конечно, существует множество способов «проникнуть» в «Историю Пугачева», и приходится согласиться, что мы не поймем происходящего в истории, пока достаточно точно не определим, что происходит за ее пределами, т. е. пока мы не сможем контекстуализировать и поместить в нужную перспективу все те «эпистемологические грани», которые пришлось миновать Пушкину, чтобы взять курс на данный предмет. Обозначим некоторые из этих плоскостей и граней: это эволюция Пушкина как исторического мыслителя от замечаний на Тацита к увлечению петровской эпохой [Томашевский 1990; Эйдельман 1986, 1983]; это его отношение к Николаю в данный период (1830-е гг.) и связанный с ним принцип селекции (т. е. что было включено в текст или оставлено за его рамками); это его профессиональное мнение и частные суждения о Карамзине-историке: следует помнить, что «История государства Российского» оказала решающее влияние на формирование исторического сознания русской читательской аудитории, а ее последние тома стали для Пушкина источником вдохновения в поворотный момент его жизни [Вацуро 1972, Эйдельман 1986, 1983]; это внутренняя связь между предисловием Карамзина к его «Истории» и предисловием Пушкина к «Истории Пугачева»; это контраст между эпическим...
Входимость: 5. Размер: 78кб.
Часть текста: salutaire»), прогулки нельзя перевести очевидными «walks», поскольку это русское слово может означать и верховые прогулки, предпринимаемые как в виде спортивных упражнений, так и для удовольствия. В своем переводе я отказался от «promenades» и остановился на «rambles», поскольку это слово с равным успехом может быть употреблено для обозначения как пеших, так и верховых прогулок. Следующее слово означает «reading», а далее идет головоломка: «сон глубокой» подразумевает не только «deep sleep», но и «sound sleep» — «целительный сон» (откуда и двойной эпитет во французском переводе), а также, конечно, и «sleep by night» — «ночной сон» (и в самом деле, в черновике стоит отвергнутое: Прогулки, ночью сон глубокой… ). Появляется искушение воспользоваться словом «slumber» — «дремота», что было бы славным эхом (хоть и в иной тональности) аллитераций подлинника ( прогулки — глубокой, «rambles» — «slumber»), но подобных изысков переводчику следует остерегаться. Самое верное переложение этого стиха, скорее всего: Rambles, and reading, and sound sleep… — что сравнимо с «Sound sleep by night; study and ease» («Ночной целебный сон, занятья и свобода») в «Оде на одиночество» Поупа («Ode on Solitude», 1717) или с томсоновским «Retirement, rural quiet, friendship, books» («Покой, тишь сельская, друзья и книги») в «Весне» («Spring», стих 1162). В следующем стихе: Лесная тень, журчанье струй… — лесная тень —...
Входимость: 2. Размер: 87кб.
Часть текста: оставался ненапечатанным. Только в 1815 году появилось первое (лондонское) издание «Адольфа», второе (парижское) вышло в 1816 году. Роман Б. Констана сразу обратил на себя внимание читателей. В 1817 году Стендаль назвал «Адольфа» «необыкновенным романом». Сент-Бев, рассказывая о впечатлении, произведенном «Адольфом» на современников, называет этот роман братом «Ренэ» Шатобриана. [2] Сисмонди в письме (от 14 октября 1816 г.), которое, по словам Сент-Бева, стало неотделимым от «Адольфа» комментарием этого романа, пишет, между прочим, следующее: «В „Адольфе“ анализ всех чувств человеческого сердца так восхитителен, столько истины (курсив мой. А. А.) в слабости героя, столько ума в наблюдениях, силы и чистоты в слоге, что книга читается с бесконечным удовольствием. Мне кажется, что она доставляет мне тем более удовольствия, что я узнаю автора на каждой странице…» (курсив мой. — А. А.). Как мы видим, автобиографичность «Адольфа», с одной стороны, с другой верность и глубина психологического анализа в произведении, впоследствии получившем название «отца психологического романа», были отмечены сразу же. 29 июля 1816 года Байрон писал своему другу поэту Роджерсу: «Я просмотрел „Адольфа“ и предисловие к нему, в котором отвергаются действительные персонажи. Это произведение оставляет тягостное впечатление, но гармонирует с тем состоянием, когда более не способен любить — состоянием, может быть, самым неприятным в мире, за исключением влюбленности». [3] Успех «Адольфа» был длителен. Еще в конце 30-х годов Густав Планш написал к «Адольфу» обширное предисловие; Бальзак в 40-х годах упоминает об «Адольфе» в ряде своих романов («Записки новобрачных», «Погибшие мечтания», «Беатриса»). «Адольф»...
Входимость: 1. Размер: 89кб.
Часть текста: бы определить как лукавость сказочника, посмеивающегося над доверчивостью и серьезностью слушателя. Счастливым развязкам в "Повестях Белкина" и трагическим - в драматических этюдах довлеет известная присказка "сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок". Чтобы понять намек и извлечь урок читатель должен быть настороже, не доверяя "прелести" пушкинской простоты. "Скупой рыцарь" настораживает сразу уже тем, что характер, испокон веку принадлежавший сфере смешного, миру комедии, поставлен на котурны и преобразился в трагического героя, равного по глубокомыслию другим персонажам маленьких трагедий. Однако, из под тоги страдальца выглядывает или должен выглядывать шутовской кафтан, ибо жанр пьесы Пушкиным фиксирован. Это трагикомедия. И здесь снова есть, отчего насторожиться. По тем временам в иерархии жанров трагикомедия стояла чуть ниже трагедии и отличалась от нее лишь развязкой - счастливой, а не трагической. В пушкинской же трагикомедии герой погибает, а финальный вывод звучит далеко не оптимистично: "Ужасный век, ужасные сердца!". Очевидно, пьеса трагикомична не в классицистском, а в романтическом смысле - как сочетание трагического и смешного. По замечанию Пушкина высокая комедия нередко близко подходит к трагедии. Трагикомедия заканчивается на трагической ноте. Чем она обусловлена? Что в коллизии отца и сына есть такого, что выводит их отношения за рамки частного случая? Что позволяет по ним судить о веке и сердцах? По наиболее распространенной версии "Скупой рыцарь" рассматривается в контексте проблематики "железного века" с его новыми ценностными ориентирами, при которых "люди гибнут за (презренный) металл", тем самым оправдывая мораль о жестоких сердцах. Читатель должен...
Входимость: 1. Размер: 84кб.
Часть текста: Пушкин захватил с собой в Болдино томик английских пьес, одну из которых - длинную и водянистую поэму Вильсона - он выделил, выхватил одну сцену, перевел ее и превратил в полноценную маленькую трагедию. "Незаконная комета" среди "расчисленных", т.е. давно задуманных и продуманных "светил" остальных маленьких трагедий, "Пир" как-то отпугивал, по общему признанию, обойден вниманием исследователей. На самом деле все не совсем так, о нем написано не меньше, чем о других драматических этюдах болдинского цикла, и "общее признание" отражает лишь то, что за частными наблюдениями не просматривается концепция, адекватная уровню пушкинского произведения. Можно выделить две основные вариации в трактовке "Пира". За исходную точку берется ситуация, заданная заголовком, т.е. в буквальном смысле пира во время самой настоящей чумы. Ситуация эта морально предосудительна и оставляет критику лишь две возможности: оправдания (вариация первая) или осуждения (вариация вторая) пирующих. Оправдательный тон задан был Белинским. По его мнению "основная мысль - оргия во время чумы, оргия отчаяния, тем более ужасная, чем более веселая <...> Песня председателя оргии в честь чумы - яркая картина гробового сладострастия, отчаянного веселья; в ней слышится даже вдохновение несчастия и, может быть, преступления сильной натуры[6]. Этот вот мотив порыва сильной натуры богоборческого типа, отбрасывающей моральные ...
Входимость: 1. Размер: 103кб.
Часть текста: что современная литературоведческая мысль выводит Грибоедова за рамки "русской литературы классического периода", открываемой Пушкиным и замыкаемой Чеховым (1). В определенной степени это понятно: при доминировании в общественном интересе имен Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова, чьи отзывы о комедии Грибоедова достаточно негативны, возможно ощущение, что и к идеям, сообщившим своеобразие русской литературе, Грибоедов не имеет отношения. Это ощущение получит полную поддержку, если заглянуть в примечания к академическому изданию "Горя от ума", в которых дана обобщающая оценка комедии "как произведения литературы". "Ни в одной из сохранившихся изданий комедии - пишет К.Пиксанов, - мы не встречаем и намека на то "высшее значение", которое Грибоедов хотел придать содержанию своей пьесы <...> С начала и до конца пьеса была и осталась бытовой и сатирической, но отнюдь не философской комедией" (2). Пьесе Грибоедова действительно легко находится место в мольеровской традиции смеха разоблачительного, сатиры, бичующей пороки общества. Разоблачение и бичевание (барской Москвы) было высшим достоинством комедии в глазах критики, сводившей роль литературы к иллюстрации процесса "русского освободительного движения". Теперь эта критическая традиция не столь влиятельна, а вместе с ней отходит на периферию культурных смыслов и вся привычная аргументация достоинств пьесы Грибоедова. Возможен ли иной взгляд? В принципе - да, но для рассмотрения комедии в нетрадиционной системе координат нужен достаточно сильный направляющий импульс. Его и дает размышление над пушкинским отношением к пьесе Грибоедова. Из разрозненных фактов, связь между которыми кажется эмоционально достоверной, но научно недоказуемой, складывается впечатление, что комедия, несмотря на первый отрицательный отзыв, была как-то по-своему переосмыслена Пушкиным. Знакомство Пушкина с текстом...
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Часть текста: какому-то генералу. Разница большая, - отвечал он, - сейчас доложу Вашему Величеству. Вот изволите видеть: пушка сама по себе, а единорог сам по себе". - "А, теперь понимаю, - сказала императрица"[1]. Совершенно аналогичную задачу задал читателю Пушкин окончанием своей заметки о "Графе Нулине": "Я имею привычку на моих бумагах выставлять год и число. "Граф Нулин" писан 13 и 14 декабря. Бывают странные сближения" (VII, 156). С невинным видом, подобно императрице, Пушкин предлагает нам помочь ему "хорошенько понять разницу" между пушками 14 декабря 1825 года, т.е. восстанием декабристов, и "чудным зверем - "Графом Нулиным". Ассоциативный ход настолько неожиданен, можно даже сказать произволен, что самый естественный импульс заставляет повторить ответ екатерининского генерала: поэма - сама по себе, а декабристы - сами по себе. Собственно так и получилось, что пушкинистами поэма анализировалась с точки зрения поэтики, динамики стиля и т.п., но без "проекции" на декабристов. Не будем, однако, упрощать. Уклончивость критики в доискивании основы странного сближения обусловлена не только литературоведческой...
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Часть текста: Шенье, могу удаpить себя в голову и сказать: "Здесь кое-что было!" (Х, 147). В пpимечаниях к "Андpею Шенье" Пушкин заметил, что эту фpазу Шенье пpоизнес на месте казни. В декабpе та же нота звучит в письме П.А.Плетневу. "Хочется с вами еще пеpед смеpтию повpать;<...> Душа! я пpоpок, ей богу пpоpок! Я "Андpея Шенье" велю напечатать цеpковными буквами во имя отца и сына еtc. - выписывайте меня <...>, а не то не я пpочту вам тpагедию свою" (Х, 151). Вместо шуточной угpозы ("не то не пpочту") инвеpсия, "не я пpочту", отсылка снова к стихам о Шенье: Я скоpо весь умpу. Hо тень мою любя, Хpаните pукопись, о дpуги, для себя! Когда гpоза пpойдет, толпою суевеpной Сбиpайтесь иногда читать мой свиток веpный... Реминисценция этого комплекса даст о себе знать и после 1825 года. "Счастливее, чем Андpей Шенье,- я заживо слышу голос вдохновенья" (май 1826, Х, 160). Почему Пушкин, pадуясь завеpшению тpуда как художник ("бил в ладоши и кpичал, ай-да Пушкин, ай-да сукин сын!", испытывает совсем дpугие чувства как человек данного вpемени? Что увидел он, pаботая над эпизодом pусской истоpии, какие выводы оказались для него столь убедительными, чтобы слово "тpагедия" подходило не только к жанpу законченного пpоизведения, но и к ожидаемому, весьма недалекому будущему? Известна склонность Пушкина к самоидентификации с пpедметом своей мысли. Hо почему именно Шенье - свидетель и жеpтва якобинского теppоpа, оказался наиболее близким? Впрочем, не только Шенье. Ведь даже если Пушкин увидел свою судьбу в судьбе оплаканного им поэта, слово "пpоpок" кажется не очень оpганичным, пpишедшим со стоpоны, из дpугой ассоциации. Hе стоял ли пеpед внутpенним взоpом Пушкина обpаз еще одного писателя, пpедугадавшего ход событий и позволившего себе pассказать...
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Часть текста: горячий жир котлет, Но звон брегета им доносит, 4 Что новый начался балет. Театра злой законодатель, Непостоянный обожатель Очаровательных актрис, 8 Почетный гражданин кулис, Онегин полетел к театру, Где каждый, вольностью дыша, Готов охлопать entrechat, 12 Обшикать Федру, Клеопатру, Моину вызвать (для того, Чтоб только слышали его). 3—4 Спектакль начинался в половине седьмого: из двух императорских театров того времени (1819) имеется в виду, вероятно, Большой Каменный в Коломне. Балеты в нем шли в сочетаниях с различными операми и трагедиями. Нельзя не заметить, насколько привязан этот бездарный день к ходу часовых стрелок. «Те, кто менее всех ценят время, обычно имеют на себе более всего часов и как никто озабочены точностью их хода» (Мария Эджуорт «Скука» / «Ennui» [1809], ch. 1) 5 …злой — недобрый, сердитый, злобный, коварный, недоброжелательный. Злой в этом ряду — единственное односложное прилагательное 6 Непостоянный обожатель… — Фр. volage adorateur (как, например, у Расина в «Федре» [1677], II, 1) 6—7 …обожатель / Очаровательных актрис… — Ср. у Стендаля в «Красном и черном» (1831, гл. 24): «„Вот что, дорогой мой [сказал князь Коразов Жюльену Сорелю]… может быть, влюбились в какую-нибудь актрису?“ Русские старательно копируют французские нравы, только отставая лет на пятьдесят. Сейчас [в 1830 г.] они подражают веку Людовика XV». То же у Стендаля и с русскими 1830 г.: они принадлежат к литературному типу путешествующего московита XVIII столетия. Насколько эвфемистичен поэт в этом описании веселого Петербурга...
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Часть текста: стихотворении «Роза». Примечания. Сноски 1 Пушкин . Сочинения, т. I. Изд. 2-е, СПб., 1900, стр. 189. 2 Пушкин . Сочинения, под ред. С. А. Венгерова, т. I. Изд. Брокгауз — Ефрон. СПб., 1907, стр. 290. 3 Пушкинский сборник памяти проф. С. А. Венгерова. М. — Пгр., 1922, стр. 25—27. 4 А. С. Пушкин . Полное собрание сочинений в шести томах, т. I. М. — Л., 1936, стр. 664. 5 Б. П. Городецкий . Лирика Пушкина. М. — Л., 1962, стр. 154. 6 Dietrich Gerhardt . Die erste deutsche Übersetzung eines Puškingedichtes. Die Welt der Slaven, 1966, Jhg. XI, H. 1—2, S. 1—16. 7 Die Muse. Monatschrift für Freunde der Poesie und der mit ihr verschwisterten Künste, hrsg. von Friedrich Kind. Bd. II, erstes Heft. Leipzig, 1821, S. 5. 8 Х.-А. Тидге (Christoph-August Tiedge, 1752—1841), второстепенный немецкий поэт, автор дидактической поэмы «Урания» и сентиментальных элегий, стал переводчиком нескольких произведений русских писателей и народных песен, очевидно, благодаря писательнице Элизе фон дер Рекке, в салоне которой, в Лейпциге и Дрездене, он встречал многих русских путешественников; в особенности тесными стали дружеские связи Тидге с Жуковским и А. И. Тургеневым во время пребывания их в Дрездене в 1826—1827 гг....