N. N. («Евг. Онегинъ»). — Уп. л. «Да, возразилъ N. N. суровый, боимся мы графини — овой, какъ вы боитесь паука» («Альб.»).
«Р. »). — «Явленiе княгини Хованской съ Наградскимъ, мои (Пелама) сшибки съ нимъ, его сплетни» (Прогр. I).
Наина «Русл. »). — «Какъ милый цветъ уединенья», «межъ подругъ она гремела красотою». «Надменная» пастушка любви признанья пастуха «съ гордостью внимала, лишь прелести свои любя»; когда же ей «семьдесятъ» ужъ «било», «седое божество» воспылало «новой страстью» къ старцу-пастуху. «Старушка дряхлая, седая, глазами впалыми сверкая, съ горбомъ, съ трясучей головой, — печальной ветхости картина», — «скрививъ улыбкой страшный ротъ», «мигала томными глазами» и «могильнымъ голосомъ бормотала» «любви признанье»; «сквозь кашель продолжала тяжелый, страстный разговоръ»: — «Проснулись чувства, я сгораю, томлюсь желаньями любви... приди въ объятiя мои... О милый, милый, умираю!..» «Чувства прежнiя свои старушка не забыла, и пламя позднее любви съ досады въ злобу превратила». «Голосъ скорбный чести меня къ отомщенiю зоветъ», говоритъ отверженная Н. Финну. — Содействуетъ Черномору, которого зоветъ: «собратъ издавна чтимый мной». «Н. помогаетъ Фарлафу напасть на спящаго Руслана и похитить Людмилу.
«Бор. Год.»). — «Ахъ, смилуйся, отецъ нашъ! Властвуй нами! Будь намъ отецъ, нашъ царь», — «воетъ и плачетъ» народъ, «на коленяхъ умоляя принять царскую власть» Бориса. — «Одинъ (изъ народа, тихо): О чемъ мы плачемъ? Другой. А какъ намъ знать? то ведаютъ бояре — не намъ чета». «Все плачутъ — заплачемъ братъ и мы». — «Венецъ за нимъ! Онъ — царь, онъ согласился?.. Борисъ — нашъ царь! Да здравствуетъ Борисъ!» — Въ конце драмы «мужикъ на амвоне» кричитъ: — «Народъ! Народъ! въ Кремль! въ царскiя палаты! ступай вязать Борисова щенка»; — народъ «несется толпою»: «вязать, топить! Да здравствуетъ Димитрiй! да гибнетъ родъ Бориса Годунова!». — Когда бояре вошли после этого въ дворецъ — послышался «шумъ», «тревога» «визгъ», «женскiй голосъ», а потомъ «крики замолкли» и Мосальскiй «появился на крыльце», говоря: — «Народъ! Марiя Годунова и сынъ ея Феодоръ отравили себя ядомъ. Мы видели ихъ мертвые трупы». — «Народъ въ ужасе молчитъ». — «Что жъ вы молчите? кричите: да здравствуетъ царь Димитрiй Іоанновичъ!» — «Народъ безмолствуетъ».
«безсмысленная чернь изменчива, мятежна, суеверна, легко пустой надежде предана, мгновенному внушенiю послушна». — «Всегда народъ къ смятенью тайно склоненъ», говоритъ Басмановъ. — «Лишь строгостью мы можемъ неусыпной сдержать народъ», думаетъ Борисъ: «Такъ думалъ Іоаннъ, смиритель бурь, разумный самодержецъ». Чернь «для истины глуха и равнодушна, а баснями питается». «Ей нравится безстыдная отвага», — характеризуетъ ее Шуйскiй. Борисъ приходитъ къ заключенiю, что «безумны мы, когда народный плескъ иль ярый вопль тревожитъ сердце наше». — Онъ «думалъ свой народъ въ довольствiи, во славе успокоить, щедротами любовь его сыскать, — но отложилъ пустое попеченье». — «Богъ посылалъ на землю нашу гладъ; народъ завылъ, въ мученьяхъ погибая; я отворилъ имъ житницы, говоритъ Борисъ, я злато разсыпалъ имъ; я имъ сыскалъ работы: они жъ меня, беснуясь, проклинали!» «Пожарный огнь ихъ домы истребилъ: я выстроилъ имъ новыя жилища; они жъ меня пожаромъ упрекали». «Вотъ черни судъ: ищи жъ ея любви!». «Живая власть для черни ненавистна. Они любить умеютъ только мертвыхъ». «Нетъ, милости не чувствуетъ народъ: твори добро — не скажетъ онъ спасибо; грабь и казни — тебе не будетъ хуже». — Передъ вступленiемъ на престолъ Борисъ сумелъ «и страхомъ, и любовью, и словомъ народъ очаровать»; по вступленiи онъ велитъ «сзывать весь нашъ народъ на пиръ». Ссылается при вести о появленiи Димитрiя на то, что «избранъ всенародно». Советуетъ сыну выбрать советника «любимаго народомъ, а въ боярахъ почтеннаго народомъ или славой». — «Но знаешь ли, чемъ сильны мы, Басмановъ? Не войскомъ, не польскою подмогой, а мненiемъ, — да, мненiемъ народнымъ», говоритъ Аф. Пушкинъ.
«»). — Конногвардеецъ. У него въ доме «однажды играли въ карты»; на разсказъ Томскаго возразилъ: — «Какъ! У тебя есть бабушка, которая угадываетъ три карты сряду, а ты до сихъ поръ не перенялъ у ней ея кабалистики?» Томскiй проситъ позволенiя графини представить ей Н. — Нарумовъ.; онъ же привезъ Германна къ Чекалинскому.
«Дубровскаго»), подъ фамилiей Н—а, былъ изображенъ Троекуровъ. [См. ст. В. Е. Якушкина «Рукописи П. въ Румянц. музее». Р. Ст. 1884 г., 7.
«Капит. »). — «Тетушка» Гриневыхъ; «окривела въ тотъ самый годъ», когда родился Петруша.
Настя «»). — Горничная Лизы». Въ Прилучине была «лицомъ гораздо более значительнымъ, нежели любая наперсница во французской трагедiи». Лиза «очень любила ее, открывала ей все свои тайны, вместе съ нею обдумывала свои затеи». «Была постарше» Лизы, но столь-же ветрена, какъ и ея барышня». Когда Лиза, чтобы увидеть молодого Берестова, высказала желанiе нарядиться крестьянкой, Настя одобрила ея планъ и съ ея помощью Лиза «скроила себе рубашку и сарафанъ». Въ новой роли она «заслужила полное одобренiе Насти». При помощи Н., Лиза получила «маленькiе пестрые лапти», т. к. Н. сняла мерку съ Лизиной ноги, сбегала въ поле къ Трофиму пастуху и заказала ему пару лаптей по той мерке»; она же помогала Лизе во всехъ ея проказахъ.
«». Прогр.). — «Вступаетъ въ переписку съ Пелымовымъ, (когда онъ сталъ въ глазахъ света un mauvais sujet.), предостерегаетъ его etc» (прогр. III). «Il reçoit la premiere lettre au sortir de chez la Istomine qu’il console du mariage de Zavadovski» (IV).
«Гр. »). «Его довольное лицо прiятной важностью сiяетъ». Убеждаетъ гр. Нулина остаться обедать: «Жена и я — гостямъ мы рады!» Узнавъ о подвиге графа», очень этимъ оскорблялся; онъ говорилъ, что графъ дуракъ, молокососъ; что если такъ, то графа онъ визжать заставитъ, что псами онъ его затравитъ».
«Гр. »). — Жила «въ глуши печальной, но одевалась «къ моде очень близко». У ней «довольно круглый, полный станъ, прiятный голосъ, прямо женскiй, лица румянецъ деревенскiй». Нулинъ, «о Париже забывая, дивится какъ она мила!» Н. П. совсемъ «своей хозяйственною частью не занималася, затемъ, что не въ отеческомъ законе она воспитана была, а въ благородномъ пансiоне у эмигрантки Фалбала». «Внимательно читала» романъ классическiй, старинный, отменно длинный, длинный, длинный, нравоучительный и чинный, безъ романтическихъ затей». — «А что театръ?» «Какой писатель нынче въ моде? Какiя тальи нынче въ моде? спрашиваетъ гр. Нулина и замечаетъ, что у насъ въ Россiи подражаютъ Дарлинкуру и Ламартину, что у нея въ доме получается «Телеграфъ». На другой день, после «подвига» гр. Нулина, который Н. П. позднее «всему соседству описала», «проказница младая, насмешливый потупя взоръ и губки алыя кусая, заводитъ скромно разговоръ о томъ, о семъ»...
»: Наталья Павловна — типъ молодой помещицы новыхъ временъ, которая воспитывалась въ пансiоне, въ деле моды не отстаетъ отъ века, хотя живетъ въ глуши, о хозяйстве не имеетъ никакого понятiя, читаетъ чувствительные романы и зеваетъ въ обществе своего мужа — истиннаго типа степного медведя и псаря» ().
«»). — См.
«») — «Сорокъ летъ» служилъ въ военной службе, но «отроду не слыхивалъ свиста пуль». Когда (при сраженiи арнаутовъ съ турками подъ Скулянами) «несколько ихъ прожужжали мимо его ушей», «старичокъ ужасно разсердился и разбранилъ за то маiора»; «находившагося при карантине» (См. «начальникъ всехъ бессарабскихъ карантиновъ» былъ д. с. с. Навроцкiй].
«»). См. «Списокъ», стр. 217.
«»). Уп. л. Съ ней «капралъ Прохоровъ подрался въ бане за шайку горячей воды».
— именiе Гаврил. Гаврил. Р*** («Метель»); Н. же названо именiе соседа Белкина (пред. къ пов. Белкина).
«Р. »). (упом. — прогр. II).
«Бор. Год»). Уп. л. Инокъ Чудова монастыря. «Ты Никодимъ, ты Сергiй, ты Кириллъ, вы все — обетъ примите мой духовный», говоритъ Іоаннъ Грозный.
«Бор. Год»). См. .
Нищiй «»), Уп. л. «Какой-то нищiй во дворецъ (Мазепы) неведомо отколе ходитъ, и Орликъ, гетмановъ делецъ, его приводитъ и уводитъ». [Пушкинъ въ примечанiяхъ къ поэме (12) называетъ этого Н. болгарскимъ архiепископомъ, однимъ изъ трехъ главныхъ агентовъ «Мазепиной измены». См. ].
«Р. »). — Н-го «обыгрываетъ шайка Ф. Орлова», и онъ «получаетъ пощечину». — Отецъ Пеламъ «ссорится съ Орловымъ изъ-за Норового» и «выгоняетъ его».
«»). — «Святую Русь бранитъ, дивится, какъ можно жить въ ея снегахъ, жалеетъ о Париже», «где промоталъ онъ въ вихре моды свои грядущiе доходы». Узнавъ отъ Натальи Павловны, что и въ Россiи «также подражаютъ Дарлинкуру и Ламартину, восклицаетъ: «— Нетъ! право? такъ и у насъ умъ развиваться начинаетъ. Дай Богъ, чтобъ просветились мы!» Ведетъ непринужденный разговоръ о театре, литературе и модахъ, поетъ «прелестный водевиль». «Себя казать, какъ чудный зверь, въ Петрополь едетъ онъ теперь съ запасомъ фраковъ и жилетовъ, шляпъ, вееровъ, плащей, корсетовъ, булавокъ, запонокъ, лорнетовъ, цветныхъ платковъ, чулковъ à jours, съ ужасной книжкою Гизота, съ тетрадью злыхъ каррикатуръ, съ романомъ новымъ Вальтеръ-Скотта, съ bonsmots парижскаго двора, съ последней песнью Беранжера, съ мотивами Россини, Пера et cetera et cetera». «Неразрезанный романъ» Вальтеръ-Скотта», въ постеле лежа», глазами пробегаетъ онъ.
«Въ лице графа Нулина поэтъ съ неподражаемымъ мастерствомъ изобразилъ одного изъ техъ пустыхъ людей высшаго светскаго круга, которые такъ обыкновенны въ жизни». [
Няня «Евг. »). — Няня Лариныхъ. «Филипьевна». (Въ пропущ. XXI строфе, гл. II — Фаддеевна»). — «Съ платкомъ на голове седой, старушка въ длинной телогрейке». Имеетъ «внука». «Венчалась», потому что, «такъ, видно, Богъ велелъ. Мой Ваня моложе былъ меня, мой светъ, а было мне тринадцать летъ. Недели две ходила къ моей родне и наконецъ благословилъ меня отецъ. Я горько плакала со страха, мне съ плачемъ косу расплели и съ пеньемъ въ церковь повели. И вотъ ввели въ семью чужую». «Въ эти лета мы не слыхали про любовь, а то бы согнала со света меня покойница свекровь». «Бывало, я востра (была)», говоритъ она Тане: «Бывало въ памяти своей» она хранила не мало старинныхъ былей, небылицъ, про злыхъ духовъ и про девицъ». «А ныне все ей стало «темно»... «что знала, то забыла. Пришла худая череда!.. Зашибло». «Ужъ я стара, стара, тупеетъ разумъ», сознается она. «Я нынче стала безтолкова». Она «недогадлива». Во время детства Ольги, Филипьевна «собирала для нея на широкiй лугъ всехъ маленькихъ ея подругъ»1). Таня по ея «совету», сбирается на Святкахъ «ночью ворожить»; «влюбясь» въ Онегина, сообщаетъ ей одной свою тайну: «я... знаешь няня... влюблена», но старушка, не понимаетъ Тани и твердитъ: — «Сердечный другъ, ты не здорова», «Господь помилуй и спаси! Чего ты хочешь попроси... Дай окроплю святой водою, ты вся горишь». ...«И няня девушку съ мольбой крестила дряхлою рукой». На заре ей «Филипьевна седая приноситъ на подносе чай. — Пора, дитя мое, вставай! Да ты, красавица, готова! О пташка ранняя моя! Вечоръ ужъ какъ боялась я! Да, слава Богу, ты здорова!» — «Безтолковая старушка» посылаетъ внука съ письмомъ Татьяны къ Онегину. Ставъ княгиней, Татьяна «сейчасъ отдать бы рада... весь этотъ блескъ, и шумъ, и чадъ за полку книгъ, за дикiй садъ... да за смиренное кладбище, где нынче крестъ, и тень ветвей надъ бедной нянею моей».
1«рукою хилой качала колыбель» Ольги.. «Она жъ за Ольгою ходила, стлала ей детскую постель, «Помилуй мя» читать учила, Бову средь ночи говорила, по-утру наливала чай, и баловала невзначай».