Прийма Ф. С.: Д. Полторацкий как пропагандист творчества Пушкина во Франции

С. Д. ПОЛТОРАЦКИЙ КАК ПРОПАГАНДИСТ
ТВОРЧЕСТВА ПУШКИНА ВО ФРАНЦИИ

Роль С. Д. Полторацкого — пропагандиста русской литературы на Западе и в особенности во Франции — не получила до настоящего времени надлежащей оценки. А между тем мимо его литературной деятельности не может пройти исследователь, изучающий вопрос о мировой известности русской литературы в первой половине XIX в.

Среди многочисленных работ Полторацкого особенную ценность представляют его статьи во французской прессе, которыми он стремился возбудить в иностранных читателях интерес к творчеству Пушкина, а порою вынужден был опровергать клевету, распространяемую вокруг имени великого русского поэта.

Статьи Полторацкого в «Revue encyclopédique» (за подписью S. P. и S. P—y) появились в начале 1822 г.¹ Однако его литературная деятельность началась несколько ранее. Первое упоминание имени Пушкина во французской прессе, анонимная заметка в февральском номере «Revue encyclopédique» за 1821 г., обратившая на себя внимание самого поэта, который собственноручно переписал ее в свою тетрадь, — по-видимому, также принадлежит перу Полторацкого.

«Недавно изданное в нашем городе произведение, — сообщалось в заметке, якобы полученной из Петербурга, — привлекло внимание всех друзей словесности; это романтическая поэма в 10 песнях², озаглавленная „Руслан и Людмила“. Автору ее, г. Пушкину, бывшему воспитаннику Царскосельского лицея, ныне состоящему при генерал-губернаторе Бессарабии, всего 22 года. Эта поэма составлена из народных сказок времени великого князя Владимира. Она полна первостепенных красот; язык ее, то энергический, то грациозный, но всегда изящный и ясный, заставляет возлагать самые большие надежды на молодого автора».

М. А. Цявловский правильно заключил, что написать приведенную заметку мог только русский, притом хорошо знакомый с русской литературной жизнью. Мы вправе предположить в авторе этой заметки также стремление установить контакт с радикальным «Revue encyclopédique» и содействовать международной известности пребывавшего в изгнании молодого поэта. В 1821 г. С. Д. Полторацкий в полной мере обладал названными данными.

Еще юношей, находясь в Одесском Ришельевском лицее (1817—1820), Полторацкий выделялся среди других воспитанников большими способностями и общим развитием³. В 1818 г. из Петербурга в Одессу приехал Арман Сен-При, отец одного из воспитанников лицея. 6 июля этого года в письме к А. Н. Оленину он сообщал: «Я приехал сюда, чтобы присутствовать на экзамене в Лицее. По истечении шести месяцев, прошедших со времени его открытия, — успехи поразительные. Один из Ваших племянников, молодой Полторацкий, подает самые прекрасные надежды»⁴.

В архиве Полторацкого (Государственная публичная библиотека в Ленинграде) хранится письмо к нему помощника директора Одесского Ришельевского лицея Жилле Реми от 10 января 1820 г. Реми дает воспитанникам разрешение учредить литературное общество («La Societé littéraire du Licée-Richelieu») и обещает им свое содействие. Нам не известен полностью ни состав членов этого общества (точнее сказать — кружка), ни его направление. Несомненно, однако, что помимо Полторацкого и Михаила Петковича, членом его был Алексис Сен-При (1805—1851), находившийся в дружеских отношениях с молодым Полторацким. В 1823 г. в Париже, Алексис Сен-При издал книгу своих переводов из Озерова, Фонвизина, Крылова и Шаховского («Chefs d’oeuvres du théâtre russe»).

Из переписки Пушкина известно, что в 1827—1828 гг. между великим поэтом и Полторацким существовали довольно тесные, можно даже сказать дружеские, отношения. Но вопрос о том, при каких обстоятельствах и когда именно встретились и подружились Пушкин и Полторацкий, до сих пор не решен. Между тем не исключена возможность, что еще до своего отъезда из Петербурга в Одессу (то есть до конца 1817 г.) пятнадцатилетний Полторацкий в доме у своего дяди А. Н. Оленина мог не только слышать о талантливом молодом поэте-лицеисте, но даже встречаться с ним.

С. Д. ПОЛТОРАЦКИЙ
Литография Г. Гауптэнгеля, 1846 г.
Исторический музей, Москва

Трудно, наконец, представить себе, что прибытие Пушкина на юг в мае 1820 г. не вызвало у воспитанников Ришельевского лицея желания познакомиться с опальным поэтом. Встречи отдельных лицеистов с Пушкиным могли происходить не только в самой Одессе, но и за ее пределами, на юге России. Воспоминания Б. М. Маркевича, А. Сумарокова, Н. Г. Тройницкого, равно как и статья Александра де Рибаса «Ареопаг о Пушкине»⁵, рассказывают о восторженной любви воспитанников Одесского лицея к великому поэту. Культ Пушкина, установившийся среди одесских лицеистов, несомненно, имеет свою историю, к сожалению, до сих пор не изученную. В специальной литературе мы не находим никаких достоверных свидетельств о том, что Пушкин посещал Одесский лицей ранее июля 1823 г. или познакомился до этого времени с кем-нибудь из воспитанников лицея. Однако существует указание, что знакомство Полторацкого с Пушкиным началось в годы южной ссылки поэта⁶.

Вот, например, что писал в 1851 г. П. В. Анненков в неопубликованном письме к Полторацкому:

«Уделите часть Ваших воспоминаний о нем и особенно о времени пребывания его на Юге России — на Кавказе, в Кишиневе и в Одессе, которое составляет совершенный пробел в воспоминаниях его здешних друзей. Собственное мое убеждение и общий голос всех интересующихся этим изданием указывают на Вас, как на человека, который один может сообщить необходимую полноту биографии Пушкина. Примите участие в этом деле. История Вашего знакомства с Пушкиным и заметки Ваши о его сочинениях, обстоятельствах его жизни и мнениях составят драгоценнейшее приобретение для биографии»⁷.

Воспоминаний о Пушкине Полторацкий не оставил. Возможно, что его отказ выполнить просьбу Анненкова объяснялся соображениями цензурного характера.

он пробыл в Одессе не до 1820 г., а до мая 1821 г., когда поэт провел там две недели⁸. Не исключена, наконец, возможность кратковременного приезда С. Д. Полторацкого в Одессу в мае 1821 г.

Упомянутая выше анонимная заметка в февральском номере «Revue encyclopédique» за 1821 г., по-видимому, явилась для Полторацкого началом его участия в названном журнале, длившегося целый ряд лет. Автором ее был именно он: новое упоминание о творчестве Пушкина в октябрьском номере «Revue encyclopédique» за 1822 г., в статье, которая уже бесспорно принадлежит Полторацкому, не только содержит ссылку на анонимную заметку, но в известном смысле представляет собою развитие ее содержания.

Перечислив в этой статье имена тех из русских писателей, чьи произведения встречаются на страницах «Сына отечества», Полторацкий заканчивал перечень именем Пушкина: «...наконец, Александр Пушкин, юный воспитанник Аполлона, автор поэмы „Руслан и Людмила“ (см. т. IX, с. 382), исполненной вдохновения, поэзии и возвышенных идей оды „Вольность“ и очаровательной пьесы в стихах под названием „Деревня“, в которой вслед за восхитительной и правдивой картиной природы и деревенских наслаждений он скорбит о печальных последствиях крепостного права и варварства, выражая в проникнутых силой и энергией стихах сладостную надежду на восхождение над своей родиной прекрасной зари свободы. Эти оставшиеся не изданными два последние произведения послужили для правительства поводом для преследований этого молодого поэта, отправленного в ссылку в Бессарабию»⁹.

Статья подписана «S. P—y». Эта подпись никаких трудностей для расшифровки не представляла. А между тем не только писать статьи, в которых восхвалялись запрещенные произведения Пушкина, но и вообще сотрудничать в передовом парижском органе — «Revue encyclopédique» было для русских корреспондентов в то время небезопасно. Недаром П. А. Вяземский в письме от 21 мая 1824 г. просил редактора «Revue encyclopédique», Марка-Антуана Жюльена де Пари, не называть его открыто своим корреспондентом: «Можно, кажется, утверждать, что один из Ваших корреспондентов уже потерпел по службе за те сведения о литературе, которые он Вам посылал. По крайней мере, такой слух прошел у нас при немилостях, обрушившихся на одного молодого офицера»¹⁰.

Согласно предположению С. Н. Дурылина, молодым офицером, пострадавшим по службе за участие в «Revue encyclopédique», был Петр Андреевич Габбе. Однако доводы С. Н. Дурылина следует признать неосновательными, так как никаких данных о связи П. А. Габбе с «Revue encyclopédique» С. Н. Дурылин привести не мог. Мы полагаем, что в названном письме к Жюльену Вяземский имел в виду не Габбе, а Полторацкого, который в это время был уже на военной службе (с 1821 г. по 1823 г. он учился в Московской школе колонновожатых; вышел в отставку в 1827 г.).

Данные из архива Полторацкого делают наше предположение убедительным. 31 марта 1855 г. Полторацкий писал французскому писателю и переводчику Ксавье Мармье: «Дали ли Вам в Москве познакомиться (в рукописи, разумеется) с знаменитой одой Пушкина „Вольность“, которая послужила причиной высылки его из Петербурга в распоряжение генерала Инзова, губернатора Бессарабии? Несколько строк на эту тему Вы найдете в „Revue encyclopédique“ (октябрь, 1822 г., том 16, стр. 119—120); они причинили много неприятностей и огорчений тому, кем они были написаны»¹¹.

ЭКЗЕМПЛЯР «СТИХОТВОРЕНИЙ» Е. А. БАРАТЫНСКОГО ИЗ БИБЛИОТЕКИ С. Д. ПОЛТОРАЦКОГО, ИЗДАНИЕ 1827 г.
На форзаце книги дарственная надпись поэта Н. А. Полевому и помета Полторацкого, свидетельствующая, что он получил книгу в подарок от Полевого в 1844 г.
Библиотека СССР им. В. И. Ленина, Москва

Естественно предположить, что тот, кто написал эти строки и кому они «причинили много неприятностей», и был сам Полторацкий. Дополнительно выясняется, что не сотрудничество в «Revue encyclopédique» само по себе, а именно упоминание о Пушкине и о запрещенных стихотворениях поэта навлекло на автора заметки гнев правительства.

В чем состояли «неприятности» — во «внушении» или в чем-нибудь ином, — сказать мы не можем. Вместе с тем возможно, что в какой-то мере этот эпизод повлиял на отставку Полторацкого в 1827 г. и отъезд его в 1830 г. за границу, где он, после участия в июльской революции 1830 г., долго жил на положении полуэмигранта¹².

Имя S. P—y на несколько лет (1825—1828) совершенно исчезло со страниц «Revue encyclopédique». Причиной этого исчезновения могли быть репрессии, которым подвергло Полторацкого начальство. Любопытно отметить, впрочем, что, отказавшись от явного участия в журнале, Полторацкий продолжал поддерживать с ним нелегальную связь. Через доверенных лиц он снабжал «Revue encyclopédique» русскими журналами и посылал туда свои заметки, которые печатались там за подписью «R. E.». О том, что псевдоним «R. E.» принадлежит Полторацкому, мы узнаем из его переписки с Жюльеном де Пари и Эдмом Эро. Господином R. E. («Monsieur R. E.») называет Полторацкого редакция «Revue encyclopédique», начиная с 1825 г., в своих письмах к нему¹³.

Кроме собственных заметок, Полторацкий посылал в редакцию «Revue encyclopédique», очевидно для отзывов, и произведения Пушкина. Так, в июле — августе 1824 г. он послал Жюльену де Пари «Кавказского пленника» в издании Ольдекопа (на русском и немецком языках), а в январе — феврале 1826 г. Эдму Эро — «Стихотворения Александра Пушкина»¹⁴.

Если историю своей заметки Полторацкий рассказывал французским знакомым, то естественно предположить, что он сообщил ее и Пушкину¹⁵.

В своих многочисленных заметках о русской литературе, напечатанных в «Revue encyclopédique», Полторацкий неоднократно упоминал имя Пушкина или его произведения¹⁶.

Для популяризации произведений Пушкина на Западе Полторацкий использовал не только прессу, но и свои личные знакомства в литературных кругах.

«Уже с давних пор, милостивый государь, — писал Полторацкий в упомянутом письме к Мармье, — наши русские книги, которые Вы называете в своем письме terrible, не являются более для Вас таковыми, в особенности произведения знаменитого Пушкина, к которому Вы, как мне кажется, питаете расположение и произведения которого Вы цените выше, чем произведения других наших талантов. И в самом деле, какая гармония, какие мягкие формы (если можно так выразиться), какие изящные перлы в пушкинских стихах!

Я посылаю Вам объявление о новом и замечательном издании его сочинений, которое совсем недавно выпущено в свет г. П. Анненковым. Вот необходимое украшение Вашей библиотеки!».

«Сколько раз, — продолжал далее Полторацкий, — в тишине своего кабинета мечтал я увидеть лучшие отрывки из Пушкина в поэтических переводах Ваших собственных, Мериме, Гюго, Ламартина и Барбье! Каким образом устояли Вы до сих пор от соблазна перевести на Ваш прекрасный язык такие замечательные стихотворения Пушкина, как „Наполеон“, „Андре Шенье“, „Деревня“ (конец которой остался в рукописи по цензурным соображениям), „Послание к Лицинию“, так называемый перевод с латинского и другие, каждое из которых лучше другого».

Напомнив Мармье о существовании французских переводов из Пушкина, вошедших в книгу Дюпре де Сен-Мора «Anthologie russe» (Paris, 1823), Полторацкий характеризовал их как примитивные и совершенно искажающие творческий облик великого русского поэта. Затем Полторацкий писал о «запрещенном» Пушкине и цитировал две «нецензурные» строфы из «Вольности» и четырнадцать стихов из «Деревни».

¹⁷.

3 августа 1853 г. Ферри де Пиньи, автор сборника переводов произведений Пушкина на французский язык, вышедшего в свет в те годы, послал Полторацкому свой перевод стихотворения «Птичка» («В чужбине свято наблюдаю»).

Перевод пушкинского стихотворения Ферри де Пиньи сопроводил собственным четверостишием.

Вот оно:

Helas! la poésie
S’est envolée avec l’oiseau!
Sous l’etiquette: «Malvoisie»
Je ne puis offrir que de l’eau.

<Увы, поэзия улетела вместе с птицей!
Под этикеткой «Мальвазия»
Я могу предложить
Только воду.>

Это откровенное признание Ферри де Пиньи удачно передает то ощущение беспомощности перед самобытностью и глубиной пушкинской поэзии, какое испытывают почти все переводчики Пушкина.

РИСУНОК ПУШКИНА НА ПОЛЯХ РУКОПИСИ «СКАЗКИ О ЗОЛОТОМ ПЕТУШКЕ», 1834 г.
Институт русской литературы АН СССР, Ленинград

На протяжении многих лет своей литературной деятельности Полторацкий тщательно следил за появлявшимися на Западе переводами из Пушкина и за критическими статьями о нем. Об этом свидетельствуют отдельные заметки в архиве Полторацкого и сохранившаяся рукопись под названием «Мой общий сборник» (библиография иностранных переводов и статей о Пушкине занимает в ней несколько листов)¹⁸

В неопубликованных письмах Полторацкого к Вяземскому, относящихся к концу сороковых — шестидесятым годам, встречаются упоминания произведений Пушкина. В одном письме Полторацкий посылает Вяземскому «статью m-me Minzloff» о Пушкине — предисловие к переводу «Евгения Онегина», сделанному ею. В другом — возмущается переводом Дюпона: «Как смел Dupont (профессор de литератюр <...>) напечатать в предисловии к Oeuvres de Pouchkine, что ты его „honoré de vos bons conseils“* на издание его дрянного перевода?»¹⁹

Пропаганда произведений Пушкина и русской литературы вообще в середине прошлого века во Франции была сопряжена с большими трудностями. Политическая обстановка была чрезвычайно неблагоприятна. Так, например, из материалов архива Полторацкого мы узнаем, что в пятидесятых годах он не мог появиться в Париже без риска быть немедленно высланным. Многие статьи Полторацкого, несмотря на довольно широкую известность его имени на Западе, продолжали лежать без движения в портфелях французских периодических изданий. «Для меня понятно, — писал Полторацкому 25 декабря <1855 г.> его парижский корреспондент Ж. -М. Керар, — почему пропускают мало Ваших статей: все они восхваляют Россию, а Россия в настоящее время у нас не в моде (если выражаться вежливо)».

В период Крымской войны все русское подвергалось во Франции осуждению, запрещению и замалчиванию, — и в то же время издательства не без успеха распространяли в публике всевозможную клевету о России. К такого рода клеветнической стряпне принадлежала и вышедшая в конце 1854 г. книга А. Галле де Кюльтюра «Царь Николай и Святая Русь»²⁰. Приняв позу борца с деспотизмом Николая I, Галле де Кюльтюр клеветал в своей книге на русский народ и русскую культуру с развязностью продажного журналиста. С бесстыдным цинизмом повторял он лживую и подлую сплетню о том, будто бы петербургский генерал-губернатор Милорадович по приказу Александра I велел подвергнуть Пушкина телесному наказанию.

Возмущенный мерзкой клеветой Галле, Полторацкий решил опровергнуть ее в печати. Сделать это было почти невозможно: ни одно влиятельное парижское издание не решилось бы напечатать опровержение русского литератора. Воспользовавшись своим знакомством с библиографом Ж. -М. Кераром, Полторацкий 23 марта 1855 г. отправил в издаваемый им журнал письмо, которое вскоре и было напечатано там за подписью: «Un bibliophile russe».

«Здесь не место, — писал Полторацкий, — вскрывать тысяча и одну несообразность г. Галле де Кюльтюра. Но я хочу рассказать Вам об одном писателе, о поэте, которым гордится моя страна, о Пушкине, биография которого столь чудовищно изуродована новоявленным историком России.

Книга Галле де Кюльтюра — произведение пасквилянта, клеветника и сверх того — невежды. Каждая его строчка обнаруживает, что ему ничего неизвестно о России, что он не знает азбуки предмета, о котором он пишет. Чтобы опровергнуть его промахи, его ошибки, его ложь и его нелепости, потребовался бы том, равный по объему его собственному».

Опровергая злобный вымысел Галле де Кюльтюра, Полторацкий возмущался тем, что эта «постыдная ложь, эта безвкусная клевета была повторена „La Presse“, „Le Mousquetaire“ и знаменитым и достойным журналом г. Лалана „L’Atheneum“, который является всеобщим обозрением наук и литературы. И в самом деле, это целая наука распространять в ученом и литературном мире подобную грязь и ложь»²¹.

РИСУНОК ПУШКИНА НА ПОЛЯХ ЧЕРНОВОЙ РУКОПИСИ ПОЭМЫ «ЦЫГАНЫ», 1824 г.
Институт русской литературы АН СССР, Ленинград

Удовлетвориться напечатанием письма Полторацкий не мог — журнал Керара был изданием малораспространенным. Он обратился к знакомым французским литераторам с просьбой опровергнуть клевету Галле на Пушкина. Один из парижских писателей, Ипполит Делаво, радикально настроенный (переводивший впоследствии на французский язык «Былое и думы» Герцена), откликнулся на просьбу Полторацкого. Однако, учитывая придирчивость цензуры, Делаво не решился выступить против Галле прямо: он включил свое опровержение в большую статью, представлявшую собою якобы присланный из Москвы обзор русской культурной жизни, и напечатал ее в журнале «L’Atheneum français» под псевдонимом H. Del. — Ratkine²². О принадлежности этой статьи Ипполиту Делаво, равно как и о том, что вдохновителем ее был Полторацкий, мы узнаем из писем Делаво к Полторацкому от 28 (16) марта и 6 апреля (25 марта) 1855 г. (архив Полторацкого).

«С некоторых пор, — писал в своей статье Делаво, — в Германии и Франции нередко толкуют о Пушкине. Немцы отдают ему должное, и их мнение имеет тем больший вес, что произведения Пушкина с таким же изяществом как и точностью переведены на немецкий язык. Более строгими оказались французские критики; среди них нашлись даже такие, которые прикрепили к нему эпитет подражателя. Если же их поприжать немного, то они окажутся в большом затруднении; они не только не изучали Пушкина, но, кажется, не знают его произведений даже по названиям. Совсем недавно против него было выдвинуто необычайно серьезное обвинение: утверждали, что он был подвергнут постыдному наказанию. Из каких, однако, источников почерпнуты подробности, которые нам излагают? Нам отвечают, что они взяты из неизданных мемуаров; многие сгорают от любопытства познакомиться с этими таинственными страницами»²³.

Нам неизвестно, как реагировал Галле де Кюльтюр на обдуманное и смелое выступление Полторацкого и Делаво. Защищаться с фактическими данными в руках Галле, разумеется, не мог и, вероятно, должен был молча проглотить обвинение в клевете, произнесенное двумя органами прессы.

**
*

было значительно больше.

Деятельность Полторацкого как популяризатора и пропагандиста творчества Пушкина во Франции составляет интересную страницу из истории мировой известности русской литературы.

Ф. Прийма

ПРИМЕЧАНИЯ

¹  Масанов. Сергей Дмитриевич Полторацкий. — «Советская библиография», 1947, вып. II, стр. 61—90.

² М. А. Цявловский, публикуя французский текст названной заметки в книге «Рукою Пушкина» (М. — Л., «Academia», 1935, стр. 485—486), делает в этом месте следующее примечание: «Указание, что в „Руслане и Людмиле“ десять (dix) песен, очевидно, опечатка, вместо six (шесть). Пушкин обратил на это внимание и подчеркнул слово „dix“».

³ Так, например, в письме к П. А. Вяземскому (без даты) Полторацкий вспоминал, что, учась в Ришельевском лицее (1817—1820), он знал наизусть «от первой строки до последней» предисловие к «Истории государства Российского» Карамзина (неизд. — ЦГЛА, ф. Вяземских, № 195, ед. хр. 2571, л. 7).

⁴

⁵ См. Б. Маркевич—372; «Ришельевский лицей и имп. Новороссийский университет. Сборник, издаваемый бывш. воспитанниками Лицея и Университета», ч. I. Одесса, 1898, стр. 81—84; «Пушкин. Статьи и материалы». Под ред. М. П. Алексеева, вып. I. Одесса, 1925, стр. 63—68.

⁶ Б. Л. Модзалевский высказал предположение, что Пушкин, о котором в письме к Полторацкому упоминает воспитанник Ришельевского лицея Михаил Петкович, — поэт. Письмо Петковича датировано 10 мая 1821 г. На этом основании Модзалевский счел годом знакомства Пушкина с Полторацким — 1821-й (. Письма, т. II. М. — Л., 1928, стр. 247). Вслед за Модзалевским это предположение, уже как несомненный факт, повторил в своей статье о Полторацком Ю. И. Масанов («Советская книга», 1947, вып. II, стр. 62). Между тем, это предположение неверно. Вот отрывок из названного письма: «В Одессу к брату <А. Петковичу> я уже писал и скоро надеюсь получить ответ. Я ему кланялся от тебя, от Рошфора и от Пушкина. Любезнейшим друзьям: Рошфору и Пушкину свидетельствую свою дружбу и прошу от меня им кланяться» («Русская старина», 1887, № 10, стр. 131). Совершенно ясно, что в этом письме речь идет не о поэте Пушкине, а о его однофамильце, возможно о Бобрищеве-Пушкине. Правда, в списках воспитанников лицея (см. в кн.: И. Михневич. Сорокалетие Ришельевского лицея. Одесса, 1857) фамилия Пушкин

Очень вероятно, что членом лицейского кружка был также и А. Г. Тройницкий, в письме которого к С. Д. Полторацкому от 7 апреля 1852 г. мы находим следующее признание: «С искренним и душевным удовольствием получил я недавно, адресованную Вами на мое имя из Москвы книжку. „Essai sur la littérature russe“, как память бывшего нашего некогда товарищества в лицее. Этот истинно дорогой для меня подарок привел мне на память молодые наши годы, о которых никто не вспоминает без волнения, но которые для меня, по крайней мере, давным-давно ушли» (Архив С. Д. Полторацкого в Гос. публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде).

⁷ Письмо П. В. Анненкова к Полторацкому от 24 ноября 1851 г. (Архив С. Д. Полторацкого).

⁸ См. М. Цявловский—298.

⁹ «Le Fils de la Patrie». — «Revue encyclopédique», 1822, t. 16, Oct., p. 119—120.

¹⁰ С. Дурылин. П. А. Вяземский и «Revue encyclopédique». — «Лит. наследство», т. 31—32, 1937, стр. 96.

¹¹ «которые были весьма гибельны для того, кем они были написаны» («qui ont été bien funestes pour celui qui les a écrits»).

¹² Об этом см.: «Николай Полевой». Л., 1934, стр. 522.

¹³ См., напр., интересное письмо редакции журнала «Revue encyclopédique» к Полторацкому от 15 ноября 1825 г. (архив Полторацкого). Здесь уместно отметить, что в названной выше статье Ю. Масанова, в перечне статей Полторацкого, напечатанных в «Revue encyclopédique», остались не учтенными статьи, подписанные инициалами R. E. (13 статей 1825—1826 гг.). Не обратил внимания Ю. Масанов и на двенадцать напечатанных в том же журнале за 1827—1829 гг. статей, подписанных псевдонимом P. R. E., которые тоже, вероятно, принадлежат Полторацкому.

¹⁴ См. «Catalogue général des livres imprimés de la Bibliothèque nationale», t. CXLI. P., 1937, стб. 751, 757; М. Цявловский—501, 678.

¹⁵ Об отношениях Пушкина и Полторацкого см.: «Рукою Пушкина». Подготовка к печати и комментарии М. Цявловского, Л. Модзалевского  Зенгер. М. — Л., 1935, стр. 344, 715; Пушкин. Письма, т. II. М. — Л., 1928, стр. 247—248, 260, 303, 322, 335; . Полн. собр. соч., т. XIII. М. — Л., изд. АН СССР, 1937, стр. 332, 341; т. XIV, 1948, стр. 40; М. Цявловский. Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина, т. I, стр. 500—501, 678, 686; «Лит. наследство», т. 16—18, 1934, стр. 491; «Памяти Полторацкого». — «Новое время», 1903, № 9658, от 23 янв. (5 февр.).

¹⁶ См., напр., «Revue encyclopédique», 1823, t. XVIII, avr., p. 121; t. XX, nov., p. 358; 1824, t. XXII, avr., p. 136—138; mai, p. 383—386; juin, p. 651.

¹⁷  Мармье о Пушкине напечатана в кн.: «Voyages et littérature». P., 1862.

¹⁸ Архив Полторацкого. (Шифр: Разнояз. Q XVIII. № 107, стр. 30—31, 38, 58, 114, 186, 192 и др.).

¹⁹ ЦГЛА, ф. Вяземских, № 195, ед. хр. 2571. Об издании Дюпона см. ниже, стр. 318—320.

²⁰ Ach. Kulture

²¹ Le Querard. Journal de Bibliographie, d’Histoire littéraire et de Biographie françaises. P., 1855, № 13, стр. 92.

²² «Черная шаль», «Братья разбойники», «Граф Нулин», «Полтава», были напечатаны в «Bulletin du Nord» (Москва) за 1828 и 1829 гг.

²³ «L’Atheneum français», 1855, № 16, 21 avr., p. 329.