Вел. кн. ЕЛЕНА ПАВЛОВНА — В. А. ЖУКОВСКОМУ
<1>
<Петербург. 27 января 1837 г.>
Добрейший г. Жуковский!
Узнаю́ сейчас о несчастии с Пушкиным — известите меня, прошу Вас, о нем, и скажите мне, есть ли надежда спасти его. Я подавлена этим ужасным событием, отнимающим у России такое прекрасное дарование, а у его друзей — такого выдающегося человека. Сообщите мне, что происходит и есть ли у Вас надежда, и, если можно, скажите ему от меня, что мои пожелания сливаются с Вашими.
Елена.
<2>
<27—28 января 1837 г.>
Я еще не смею надеяться по тому, что Вы мне сообщаете, но я хочу спросить Вас, не согласились бы послать за Мандтом, который столь же искусный врач, как оператор. Если решатся на Мандта, то, ради бога, поспешите и располагайте ездовым, которого я Вам направляю, чтобы послать за ним. Может быть, он будет в состоянии принести пользу бедному больному; я уверена, что вы все решились ничем не пренебречь для него.
Е.
<3>
<27—28 января 1837 г.>
Тысяча благодарностей за внимание, с которым Вы, мой добрый г. Жуковский, делитесь со мною Вашими надеждами, они становятся также моими, и я прошу Вас сообщить мне, хотя бы на словах, длится ли улучшение. Если бы это было угодно богу!
Е.
<4>
<29 января 1837 г.>
Итак, свершилось, и мы потеряли прекраснейшую славу нашего отечества! Я так глубоко этим огорчена, что мне кажется, что во мне соединяются сожаления и его друзей, и поклонников его гения. Тысяча прочувствованных благодарностей Вам, мой добрый г. Жуковский, за заботливость, с которою Вы приучали меня то надеяться, то страшиться. Как она тягостна, эта скорбь, которая нам осталась!
Когда сможете, Вы сообщите мне, как чувствует себя его бедная жена, о которой я не забываю и которую жалею от глубины души!
Е.
Примечания
Автограф. ИРЛИ. Собрание А. Ф. Онегина. — Подлинники на французском языке
Елена Павловна, рожд. принцесса вюртембергская (1806—1873) — жена вел. кн. Михаила Павловича.
Пушкин записал в своем дневнике о встречах с Еленой Павловной и чтении ею запретных записок Екатерины II (XII, 330, 336). Сама Елена Павловна сообщала 26 декабря 1836 г. мужу из Петербурга в Лозанну: «Я видаю иногда Вяземского, как и твоих протеже — семью его, и я приглашала два раза Пушкина, беседа которого кажется мне очень занимательной» (неизд. — ЦГИА, ф. 647, оп. 1, ед. хр. 559, л. 70 об. — Подлин. на франц. яз.).
Жуковский вспоминал: «Великая княгиня, очень любившая Пушкина, написала ко мне несколько записок, на которые я отдавал подробный отчет ее высочеству согласно с ходом болезни» (Соч. Жуковского, изд. 8-е, т. VI, СПб., 1885, стр. 17). Записки Жуковского не дошли до нас.
В бумагах Елены Павловны сохранилось несколько писем Михаила Павловича 1837 г. с откликами на гибель Пушкина. Узнав из французских газет о дуэли, он писал 23 февраля / 7 марта: «Не является ли это еще одним последствием происков этого любезного комитета общественного спасения, который хочет во все вмешиваться и все улаживать, а делает одни глупости» (неизд. — ЦГИА, ф. 647, оп. 1, ед. хр. 559, л. 22—22 об. — Подлин. на франц. яз.). А 27 февраля 11 марта из Генуи отвечал на письмо Елены Павловны с подробностями о преддуэльной истории: «Увы, мои предвидения слишком осуществились и работа клики злословия привела к смерти человека, имевшего несомненно наряду с недостатками большие достоинства. Пусть после такого примера проклятие поразит этот подлый образ действия; пусть, наконец, разберутся в махинациях этой конгрегации, которую я называю комитетом общественного спасения, и для которой злословить значит дышать...» (неизд. — Там же, ед. хр. 559, л. 117. — Подлин. на франц. яз.). В письме от 23 апреля / 5 мая к Николаю I Михаил Павлович снова упоминает о дуэли, как о катастрофе, вызванной «мерзкими и гнусными сплетнями» (там же).
—27.
— запись П. А. Вяземского о гр. П. Д. Киселеве от 18 ноября 1847 г.: «Со смерти Пушкина я у него не был. До того времени мы с юношества были дружны с Киселевым и на ты. Но после истории и кончины Пушкина мне показалось, что он держался противной стороны и не довольно патриотически принял это дело — я тут же круто развязал все сношения с ним. Позднее они возобновились, но, разумеется, уже подогретые» (неизд. — ЦГЛА, ф. 195, ед. хр. 2036, л. 7. — Строки эти написаны Вяземским на письме к нему П. Д. Киселева).