3. А. Волконская
Облик Зинаиды Волконской дошел до нас в двух замечательных художественных зарисовках: в превосходной миниатюре Изабэ, передающей всю легкую и задумчивую грацию ее внешности, и в знаменитом мадригале Пушкина, запечатлевшем в нескольких летучих штрихах одухотворенный облик «Северной Коринны»:
В своем кратком послании Пушкин отмечает основную черту Волконской — ее пристрастие к «играм Аполлона». Дочь известного дипломата и мецената А. М. Белосельского-Белозерского, получившего даже прозвище «московского Аполлона», 3. А. Волконская (1792—1862) блестяще представляла в 20-е годы русские художественные круги. Поэзия, музыка, сцена — всему этому она служила как даровитая дилетантка, умевшая объединять вокруг себя лучших представителей искусств и наук. Это была настоящая руководительница литературно-артистического салона, и в последующей истории русской художественной культуры уже не было более блестяще одаренной «предводительницы» свободного объединения художников.
Европейским стилем своей жизни, тонким художественным вкусом и несомненными артистическими дарованиями, соединенными с замечательной красотой, Волконская привлекала к себе мыслителей и поэтов самых разнообразных толков. Салон ее, где бывали Мицкевич и Чаадаев, где поэты пушкинской плеяды общались с представителями ученой Москвы, где не переставали чередоваться концерты, спектакли и чтения, остается крупным и ярким явлением в истории нашего культурного прошлого.
«творцом Бориса Годунова».
В начале письма она упоминает свою переделку для оперы «Орлеанская дева» Шиллера («Giovanna d’Arco, dramma per musica, ridotto da Schiller, Roma, 1821).
В этой опере, как видно из ее письма, она сама и выступала, причем художник Бруни зарисовал ее в роли Жанны д'Арк. В конце письма сказывается то восторженное отношение русского общества 20-х годов к Пушкину, которое вполне разделялось и 3. А. Волконской.
Об этом имеются и мемуарные свидетельства. «Помнится и слышится еще, — писал много лет спустя Вяземский, — как она в присутствии Пушкина и в первый день знакомства с ним пропела Элегию его, положенную на музыку Геништою:
Пушкин был живо тронут этим обольщением тонкого и художественного кокетства. По обыкновению краска вспыхивала в лицо его...»
Это поклонение Пушкину открыто и сильно выражено в письме 3. А. Волконской, которое переходит под конец в изящный, хотя и несколько надуманный стиль классической похвалы поэту.
3. А. Волконская — А. С. Пушкину
29 октября 1826 г. Москва
«Иоанна» была написана для моего театра, я играла эту роль и, желая сделать из нее оперу, принуждена была закончить свое исполнение посреди пьесы Шиллера. Вы получите литографию моей головы в Giovanna d’Arco, по Бруни, вы поместите ее на первой странице и будете вспоминать обо мне. Возвращайтесь к нам. В московском воздухе легче дышится. Великий русский поэт должен писать или в степях или под сенью Кремля, а творец Бориса Годунова принадлежит городу царей. Какова же должна быть мать, зачавшая человека, чей гений есть полнота силы, изящества и простоты, который, являясь нам — то дикарем, то европейцем, — то Шекспиром или Байроном, то Ариостом или Анакреоном, — но всегда Русским, переходит от лирики к драме, от песен нежных, любовных, простых, порою суровых, романтических или язвительных, к величественному и простодушному тону строгой истории.
До свидания, скорого, надеюсь. Княгиня Зинаида Волконская.