Поэты старшего поколения
И. И. Дмитриев
В 1893 году в "Русском архиве" появилась статья редактора журнала П. И. Бартенева об одном из примечательных московских домов: "В Москве, на Спиридоновке, близ Тверского бульвара и Патриарших прудов, т. е. в той части города, где по преимуществу живут люди, принадлежащие к достаточному и образованному сословию, где тишина и нет суетливой торговли, возвышался до нынешней осени, среди обширного сада, большой дом поэта и министра юстиции Ивана Ивановича Дмитриева. Он сам его выстроил в 1814 году, вышедши в отставку и поселившись в Москве, и сам насадил вокруг прекрасный сад, из которого, еще в наши дни, раздавалось по окрестностям соловьиное пение. Даже за два дня до кончины своей И. И. Дмитриев (умер 3 октября 1837 года) сажал акации возле кухни, чтобы заслонить ее с приезду... У И. И. Дмитриева собирались в этом доме представители ума, словесности и просвещения, профессора и академики, словом, вся пишущая братия".
Примечательный московский дом
Архитектор А. Л. Витберг - автор проекта дома Дмитриева - рассказал впоследствии в своих "Записках", как познакомился он с известным поэтом. Приехав из Петербурга в Москву, Витберг привез с собой проект храма Христа Спасителя, над которым в то время работал: "Иван Иванович Дмитриев, слыша о моем проекте, желал его видеть, был у меня, и я вполне увидел, как душа поэта всегда сильно сочувствует всякой мысли высокой и живой. С того времени мы остались знакомыми; наконец он просил меня помочь в расположении его дома, и по моему проекту был выстроен он у Спиридония" (ул. Алексея Толстого, 17; дом не сохранился). Размеренно и упорядоченно текла жизнь в уютном доме на Спиридоновке. Семьи у поэта никогда не было; с молодых лет привык он к "природе, простоте жизни и деятельности". Он любил Москву, любил свой дом, чудесный сад, свою обширную библиотеку.
И. И. Дмитриев
Пушкин стал бывать у Дмитриева с того времени, как приехал в Москву из ссылки; в ноябре 1826 года в донесении Бибикова Бенкендорфу дом "отставного министра Дмитриева" упоминается в числе домов, посещаемых Пушкиным особенно часто. Пушкин знал Ивана Ивановича еще с детства: в ту пору, когда семья Пушкиных жила "у Харитонья в переулке", неподалеку от них жил в своем маленьком домике Дмитриев - тогда уже известный поэт, автор остроумных басен, "чувствительных" стихов и легких, шутливых поэтических сказок, весьма популярных среди читателей. Ближайший друг Н. М. Карамзина, он был знаком со многими московскими литераторами, в том числе и с Василием Львовичем Пушкиным, посещал и Сергея Львовича.
В лицейских стихотворениях юный Пушкин называет Дмитриева в числе прославленных русских поэтов:
... Дмитриев, Державин, Ломоносов,
Певцы бессмертные, и честь и слава россов,
Питают здравый ум и вместе учат нас...
В 20-е годы Пушкин трезвее и строже относился к поэзии Дмитриева. П. А. Вяземский, высоко ценивший творчество маститого поэта, рассказывал, что ему нередко приходилось спорить с Пушкиным, который "не любил Дмитриева, как поэта, то есть правильнее сказать, часто не любил его". И все же во второй половине 20-х годов Пушкин не раз цитировал Дмитриева в статьях и письмах, заимствовал из его произведений эпиграфы, в том числе и знаменитые строки о Москве, предпосланные седьмой главе "Онегина":
Москва, России дочь любима,
Где равную тебе сыскать?
Конечно же этому способствовали их частые встречи в Москве в 1826-1836 годах. Бывая у Дмитриева, Пушкин подолгу беседовал с поэтом, расспрашивал его о прошлом - о литераторах XVIII века, об исторических деятелях, о пугачевском восстании. Работая над "Историей Пугачева", Пушкин использовал устные рассказы Дмитриева и его автобиографические записки, которые прочел в рукописи.
Иван Иванович был превосходным рассказчиком; говорил он медленно, внешне бесстрастно, но речь его была всегда живописна, остроумна, увлекательна. Вяземский писал о нем:
Как много вечеров, без светских развлечений,
Но полных прелести и мудрых поучений,
Здесь с старцем я провел. Его живой рассказ
Ушам был музыка и живопись для глаз.
В старости, как и в молодые годы, Дмитриев много читал, был в курсе всех литературных событий, в письмах к друзьям постоянно делился с ними мыслями о прочитанном. Новые произведения Пушкина встречал он с живейшим интересом. "Милостивый государь Александр Сергеевич! - обращался он к Пушкину в письме от 1 февраля 1832 года. - Всем сердцем благодарю вас за альманах ("Северные цветы" на 1832 год. - Н. В.), и за все прекрасные цветы собственной вашей оранжереи; равно и за песнь "Онегина", хотя я вздохнул, что она последняя, и герой ваш отложил путешествие свое по любезной отчизне. Не скажу с "Пчелою", что вы ожили: в постоянном вашем здоровье всегда был уверен; изменение только в том, что вы, благодарение Фебу, год от года мужаете и здоровеете. Ваши "Годунов", "Моцарт и Салиери" доказывают нам, что вы не только Поэт-Протей, но и сердцеведец, и живописец, и музыкант". В 1837 году П. А. Вяземский писал И. И. Дмитриеву: "Незадолго до кончины Пушкин перечитывал ваши сочинения и говорил о них с живейшим участием и уважением".
К. Н. Батюшков
"Батюшков умирает". Слух этот оказался ложным: Константин Николаевич Батюшков прожил потом еще четверть века, снедаемый мучительным душевным недугом, первые признаки которого стали обнаруживаться еще в начале 20-х годов. Пушкин был в то время в Кишиневе, и когда до него дошли известия о тяжелой болезни поэта, он сперва не хотел верить печальной новости. "Мне писали, что Батюшков помешался: быть нельзя; уничтожь это вранье", - писал он брату 21 июля 1822 года. Батюшков был любимым поэтом Пушкина-лицеиста. Юный Пушкин восхищался его стихами, стремился следовать ему в своем творчестве, с удивительным мастерством воссоздал образный строй его поэзии в посланиях, ему посвященных.
Поэзия Батюшкова интересовала Пушкина на протяжении всей жизни: он с пристальным вниманием вчитывался в строки его "Опытов в стихах и прозе", оставляя множество интереснейших заметок на полях книги; он переписал в свой экземпляр "Опытов..." стихотворение Батюшкова "Есть наслаждение и в дикости лесов..." - перевод отрывка из Байрона. Батюшков внимательно и любовно следил за развитием поэтического дарования Пушкина. В 1819 году, в письме из Италии, он интересовался пушкинской поэмой "Руслан и Людмила": "Просите Пушкина, именем Ариоста, выслать мне свою поэму, исполненную красот и - надежды, если он возлюбит славу, паче рассеяния". Прочитав в Неаполе пушкинское послание "Юрьеву", Батюшков сжал листок со стихотворением и воскликнул: "О! как стал писать этот злодей!"
"Что касается до Батюшкова, уважим в нем несчастия и не созревшие надежды", - писал Пушкин К. Ф. Рылееву. В последний раз Пушкин виделся с Константином Николаевичем в Москве в 1830 году. 3 апреля он навестил тяжело больного поэта, жившего в специально снятом для него домике в Тишинском переулке, в Грузинах (точный адрес неизвестен), под наблюдением умного и внимательного доктора Дитрихса; опекала больного его родственница Екатерина Федоровна Муравьева - мать декабристов Никиты и Александра Муравьевых. ... Когда Пушкин вошел в комнату больного, Батюшков не узнал его.
В. Л. Пушкин
Одноэтажный деревянный дом , обитый снаружи досками, обезличенный позднейшими перестройками, в пушкинское время был нарядным ампирным особняком. Дом принадлежал Пелагее Васильевне Кетчер - матери Н. X. Кетчера, известного переводчика, друга Герцена и Огарева.
В 1826 году здесь, на Старой Басманной, жил дядя Пушкина - поэт Василий Львович Пушкин. В день своего возвращения в Москву из ссылки, сразу же после встречи с царем, Пушкин поспешил на Басманную, к дядюшке. Они не виделись десять лет - с памятного дня, когда в лицей к "чертенку-племяннику" приехал дядя-поэт и с ним вместе Сергей Львович Пушкин, Карамзин, Жуковский, Вяземский, Александр Тургенев. Наверное, при этой новой встрече резкая перемена во внешности Василия Львовича поразила Пушкина: несколько позже он изобразил дядю в профиль на листе рукописи - стариком, заметно полысевшим, с запавшим ртом, обострившимся длинным носом, резко выступающим вперед подбородком... В то время Василию Львовичу было уже 60 лет, но беспечность и добродушие не покидали его, как и в молодые годы. Он по-прежнему вел веселую светскую жизнь, сохранял свои дружеские связи с московскими литераторами. "Чувствительные" стихи его "о пеночках, горлицах и ручейках" давно уже не вызывали восторгов публики, но поэма "Опасный сосед", наделавшая много шума при своем появлении в 1811 году, все еще ходила по рукам в списках. Имя героя поэмы Буянова то и дело упоминалось в тогдашних стихах и прозе; несколько раз встречается оно и у Пушкина: в "Евгении Онегине" Буянов появляется среди гостей на именинах Татьяны "в пуху, в картузе с козырьком, как вам, конечно, он знаком...", и автор шутливо называет его своим "двоюродным братом".
В 1826 году здесь, на Старой Басманной, жил дядя Пушкина - поэт Василий Львович Пушкин
В дружеском литературном кругу охотно вспоминали арзамасское прошлое Василия Львовича, величали его "грозным" арзамасским прозвищем "Вот!", "Вот я вас!" и ласковым - "Вотрушка". Василий Львович высоко ценил поэтическое творчество Пушкина, гордился племянником, дорожил всяким проявлением внимания к себе с его стороны. Бывая в Москве, Пушкин не раз навещал дядю. 26 марта 1829 года Василий Львович писал Вяземскому о нем: "Он жалуется на свое здоровье и говорит, что он стареет. Вчера он у меня был и сидел долго. Я его ласкою доволен". Дядя и племянник были искренно привязаны друг к другу, хотя эксцентричность, наивность и восторженность Василия Львовича вызывали ироническое отношение Пушкина. Сообщая Вяземскому о своей помолвке, Пушкин писал: "Дядя Василий Львович... плакал, узнав о моей помолвке. Он собирается на свадьбу подарить нам стихи. На днях он чуть не умер и чуть не ожил. Бог знает чем и зачем он живет". На свадьбу Пушкина Василий Львович стихов не подарил, но когда на племянника-поэта посыпались обвинения по поводу напечатанного в "Литературной газете" "Послания к К. Н. Б. Ю.***" (князю Н. Б. Юсупову), дядя старался утешить его довольно пространным посланием в стихах, советуя не обращать внимания на "парнасских пигмеев, нелепую их брань, придирки и затеи" и наслаждаться своим счастьем:
Венчанный розами ты фации рукою,
Вселенную забыл, к ней прилепясь душою!
Прелестный взор ее тебя животворит
И счастье прочное, и радости сулит.
И т. д.
Это послание было последним произведением В. Л. Пушкина. С весны 1830 года он начал страдать от приступов подагры и за перо больше не брался, но по-прежнему интересовался литературными новостями, журнальной борьбой.
Умер Василий Львович 20 августа 1830 года. Пушкин был у него за день до его смерти. Об их последней встрече рассказал в дневнике П. А. Вяземский: "... Накануне был уже он совсем изнемогающий, но, увидя Александра, племянника, сказал ему: "Как скучен Катенин!" Перед этим читал он его в Литературной Газете. Пушкин говорит, что он при этих словах и вышел из комнаты, чтобы дать дяде умереть исторически. Пушкин был однако же очень тронут всем этим зрелищем". Александру Сергеевичу пришлось взять на себя все хлопоты и расходы, связанные с похоронами дяди, так как Сергея Львовича не было тогда в Москве. В пригласительном билете на похороны говорилось: "Александр Сергеевич и Лев Сергеевич Пушкины с глубоким прискорбием извещают о кончине дяди своего Василия Львовича Пушкина, последовавшей сего августа 20 дня в 2 часа пополудни, и покорнейше просят пожаловать на вынос и отпевание тела сего августа 23 дня, в приходе св. великомученика Никиты, что в Старой Басманной, в 9 часов утра, а погребение тела будет в Донском монастыре". Церковь Никиты Мученика, в которой Пушкин присутствовал на отпевании Василия Львовича, принадлежит к числу ценных памятников архитектуры (ул. Карла Маркса, 16Донская площадь, 1"20 августа, день смерти Василия Львовича, здешние арзамасцы поминали своего старосту вотрушками, в кои воткнуто было по лавровому листу".
Похоронная процессия. Рисунок Пушкина