б) "Я знал и труд и вдохновенье"
Новаторство, становление самобытной, чисто "пушкинской" лирики прослеживается во все возрастающем художественном мастерстве поэта, создании им прозрачно-ясной, простой, точной и в то же время исключительно семантически объемной поэтической речи, а также в том, что Пушкин открыл, как указывает Белинский, совсем новый мир в поэзии - богатство ярких и многогранных человеческих чувств и мыслей.
И, наконец, самобытность пушкинской лирики находит свое выражение в изумительном умении поэта создавать исключительно законченные, композиционно завершенные по архитектонике и содержанию произведения (что, в частности, мы показали уже на примере анализа сюжетно-композиционных особенностей "Черной шали"). "У Пушкина, - писал Белинский, - никогда не бывает ничего лишнего, ничего недостающего, но все в меру, все на своем месте, конец гармонирует с началом - и, прочитав его пьесу, чувствуешь, что от нее нечего убавить и к ней нечего прибавить"1.
Среди указанных Белинским "чисто пушкинских" лирических стихотворений кишиневского периода, в, которых видны изумительное, поистине артистическое языковое мастерство Пушкина, глубина, свежесть, новизна в выражении чувств, "внутренняя красота человека и лелеющая душу гуманность" (Белинский), а также совершенная композиционность, стройность, завершенность поэтических форм, особенно выделяются такие поэтические шедевры, как: "Редеет облаков летучая гряда", "Чаадаеву" ("В стране, где я забыл тревоги прежних лет"), "Умолкну скоро я...", "Мой друг, забыты мной следы минувших лет...", "Я пережил свои желанья", "Приметы". Сюда же относятся стихотворения "Нереида", "Дионея", "Дева", которые за скульптурную пластичность их образов Белинский сравнил с превосходными античными статуями. Но это не холодные скульптурные образы так называемых антологических стихов поэтов XVIII века, а живые, насыщенные человеческими страстями люди, характеры.
Этому не мешает и то, что Пушкин использует традиционные мифологические имена. Реалистическая зримость этих образов столь сильна, что заставляет видеть за этими именами не условные мифологические, а обыкновенные человеческие характеры. Все это видно, когда мы читаем прекрасные строки стихотворений "Нереида" и "Дионея".
НЕРЕИДА
Среди зеленых волн, лобзающих
Тавриду, На утренней заре я видел Нереиду.
Сокрытый меж дерев, едва я смел дохнуть:
Над ясной влагою - полубогиня грудь
Младую, белую как лебедь, воздымала
И пену из власов струею выжимала.
Какой свежестью, непосредственностью реалистического и в то же время глубоко поэтического рассказа проникнуто это изумительное по впечатляющей жизненной зримости стихотворение, написанное в нежных, полных света и воздуха тициановских тонах и рисующее не мифологический, а живой образ купающейся девушки! Тот же реализм в изображении характеров, простых человеческих чувств мы видим и в антологическом стихотворении "Дионея".
Хромид в тебя влюблен; он молод и не раз
Украдкою вдвоем мы замечали вас;
Ты слушаешь его, в безмолвии краснея;
Твой взор потупленный желанием горит.
И долго после, Дионея,
Улыбку нежную лицо твое хранит.
Как здесь все реально и просто, какими обыденными словами пользуется поэт для изображения жизненных явлений, человеческих характеров! "Украдкою вдвоем мы замечали вас, "Ты слушаешь его, в безмолвии краснея", "Твой взор потупленный желанием горит", "Улыбку нежную лицо твое хранит" - все это глубоко поэтические строки. По своей легкости и простоте синтаксической конструкции фраз они, даже изъятые из контекста, приближаются к обыденной человеческой речи, прозаическому литературному языку, превосходя его поистине артистической отделкой художественного стиля. Искрометная легкость и прозрачная ясность стиха Пушкина достигается поэтом путем использования всего своеобразия системы художественно-изобразительных средств, поэтического словаря, звукозаписи стихотворной речи.
Так, использование в инструментовке стиха звуковых сочетаний с аллитерацией "л", как, например, в словах "волн", "влагою", "младую", "белую", "власов", "влюблен", "молод" и т. д., почти полное отсутствие суффиксов с шипящими согласными (ч, ш, щ,) обусловило во многом музыкальность стиха Пушкина. Но, главное, образы антологических стихотворений Пушкина - это не условные "нимфы", "амуры", "нежные грации" антологической поэзии, а живые люди с подлинными человеческими характерами и страстями.
"Почвой поэзии Пушкина, - указывает Белинский, - была живая действительность и всегда плодотворная идея"2. И стремлению Пушкина к реализму, к отображению в творчестве реальной жизни, действительности, живых человеческих характеров способствовали его инстинкт "поэта действительности", его органический глубокий и трепетный интерес к современности, к жизни, чувствам и мыслям человека своей эпохи, своего времени. Определяя связь писателя с современностью, жизнью народа как первостепенную общественную обязанность писателя, как основное условие создания подлинно правдивых, а, следовательно, реалистических, народных ("если произведение правдиво, то оно и народно") произведений, Белинский писал в своей знаменитой "Речи о критике": "Свобода творчества легко согласуется с служением современности: для этого не нужно принуждать себя писать на темы, насиловать фантазию, для этого нужно только быть гражданином, сыном своего общества и своей эпохи, усвоить себе его интересы, слить свои стремления с его стремлениями; для этого нужна симпатия, любовь, здоровое практическое чувство истины, которое не отделяет убеждения от дела, сочинения от жизни"3. И если Пушкин стал родоначальником новой русской литературы, то этим он обязан не только своему художественному гению, но и своей кровной связи с жизнью своего народа, своей эпохи, жизнью, мыслями и чувствами своих современников. И великий творческий опыт Пушкина учит советских писателей, что только на путях тесного единения писателей с современной жизнью народа возможно создание художественных произведений, реалистически, правдиво рисующих жизнь эпохи, характеры, судьбы, думы и чувства современников.
Но Пушкин был не только "поэтом действительности". Он был величайшим, гениальным художником слова, создавшим не превзойденный еще никем до сих пор (как говорил М. Горький), прекрасный художественный стих, "по превосходству (отмечал Белинский) поэтический художественный, артистический стих". Акустическое богатство, мелодия и гармония русского языка, - указывал Белинский - в первый раз явились во всем блеске в стихах Пушкина". И, отмечая художественное совершенство ряда "чисто пушкинских" стихов кишиневского периода, Белинский пишет: "Простота и обаяние их красоты выше всякого выражения; - это музыка в стихах и скульптура в поэзии"4"Нереида", "Дионея", "Дева" могут быть отнесены к "скульптуре в поэзии", то "музыка в стихах", исключительная поэтическая мелодичность стиха, совершенство художественной формы обнаруживаются в таких стихотворениях кишиневского периода, как "Умолкну скоро я...", "Я пережил свои желанья" и в подлинном шедевре русской лирики - "Редеет облаков летучая гряда".
Стихотворение "Редеет облаков летучая гряда" является самым совершенным по музыкальности из всех стихов кишиневского периода.
Первые же строки изумительны по своей прозрачности, ясности, простоте и музыкальности.
Редеет облаков летучая гряда;
Звезда печальная, вечерняя звезда!
Твой луч осеребрил увядшие равнины,
И дремлющий залив, и черных скал вершины;
Люблю твой слабый свет в небесной вышине:
Он думы разбудил, уснувшие во мне.
поэтического слова, определений. Возьмем для примера первую же строку стихотворения "Редеет облаков летучая гряда".
Вначале Пушкин записал ее так:
Редеет облаков туманная гряда.
Однако этот эпитет ("туманная") оказался и неточным, и менее семантически объемным, и менее легким при чтении в строке, словом, не удовлетворившим Пушкина ни со смысловой, ни с поэтической стороны. Найденный и записанный в окончательной редакции эпитет "летучая" оказался более удачным во всех отношениях. Поэт дал точное смысловое определение перистым, быстроидущим облакам ("летучая гряда"), тогда как раньше лишь определялся их цвет ("туманная гряда").
Не менее образно точны, ярки и музыкальны и другие поэтические определения, художественно-изобразительные средства, которые находит и использует Пушкин в стихотворении, как, например: "Звезда печальная, вечерняя звезда", "луч осеребрил увядшие равнины", "дремлющий залив", "черных скал вершины", "слабый свет в небесной вышине" и т. д. Все это составляет тот поэтический словарь, при помощи которого Пушкин достигает исключительной музыкальности, мелодики поэтического языка, стиля стихотворения в целом.
мастерство поэта, как вырабатывалось новаторство поэта-лирика и происходило в целом становление Пушкина не только как поэта-гражданина, но и величайшего художника-реалиста, мастера художественного слова.
Общение с выдающимися и наиболее революционно и демократически настроенными южными декабристами усилило политическую активность Пушкина. Это наложило свой отпечаток и на его творчество в Молдавии, придав ему ярко выраженное революционно-освободительное направление. Стихотворение "Кинжал", в котором "поэт прославлял убийство тиранов" (М. Горький); наброски трагедии, а затем поэмы "Вадим" о борце за свободу в древнем Новгороде; "Заметки по русской истории XVIII века"; поэма "Братья разбойники", в которой Пушкин впервые обращается к теме народного бунтарства (в 30-е годы она станет центральной в его творчестве); могучая по своему воинствующему атеизму поэма "Гавриилиада", и, наконец, ряд произведений, в которых свободолюбивые мотивы раскрываются в подтексте, - вот что характеризует творчество Пушкина, поэта-гражданина, единомышленника декабристов. Кроме того, по словам П. В. Анненкова, "Пушкин хотел написать еще комедию или драму потрясающего содержания, которые могли бы выставить в позорном свете безобразие крепостничества, а вместе с тем показать и темные стороны самого образованного общества нашего"5. Анненков имеет здесь в виду план и отрывок комедии об игроке ("Скажи, какой судьбой..."), относящиеся к июню 1821 г.
Идеи цареубийства, революционного ниспровержения самодержавия, составляющие основу политической программы Южного тайного общества декабристов, в том числе и его кишиневской ячейки, нашли свое яркое и впечатляющее выражение в стихотворении Пушкина "Кинжал" (1821). Несмотря на обилие мифологических слов, которые взяты из поэтики декабристской историко-героической лирики и имели целью придать величавую торжественность всему стихотворению, оно с глубокой эмоциональной силой выражает ненависть к тиранам, призывая к кровавой расправе с ними.
Насколько велико было революционно-освободительное значение "Кинжала" и влияние его на южных декабристов, свидетельствует то, что, как видно из следственных дел, "Кинжал" был одним из самых распространенных в списках свободолюбивых стихотворений Пушкина. Мы выше уже писали, что, по словам декабриста Якушкина, "... в то время не было сколько-нибудь грамотного прапорщика в армии, который бы не знал... "Кинжала"... наизусть". Кстати, со стихотворением "Кинжал" связан следующий любопытный, звучащий почти анекдотически факт, свидетельствующий о страхе самодержавия перед вольнолюбивой поэзией Пушкина. Когда Николай I издал приказ: "Из дел (декабристов) вынуть и сжечь все возмутительные стихи", то это оказалось невозможным, так как стихотворение "Кинжал" было записано со слов поручика Громницкого на обороте листа с его показаниями. Но не выполнить царский приказ было нельзя. Поэтому военный министр Татищев не нашел иного выхода, как густо зачеркнуть все строки стихотворения, сделав рядом следующую приписку: "С высочайшего соизволения помарал военный министр Татищев"6"Кинжал" было впервые опубликовано за границей в 1856 г., а в России только через 55 лет после его написания -в 1876 г.
Кишиневский период - период наиболее сильных влияний на Пушкина самых крайних декабристских революционно-освободительных идей - характеризуется написанием значительного количества эпиграмм, направленных против царизма и его опоры - церкви.
В своем проникнутом гневом, публицистически-обличительной силой стихотворении "О муза пламенной сатиры!" Пушкин писал:
О муза пламенной сатиры!
Приди на мой призывный клич!
Вручи мне Ювеналов бич! -
Не переводчикам голодным,
Не безответным рифмачам
Мир вам, несчастные поэты,
Мир вам, журнальные клевреты,
Мир вам, смиренные глупцы!
А вы, ребята, подлецы, -
Я мучить казнию стыда!
Но если же кого забуду,
Прошу напомнить, господа!
О, сколько лиц бесстыдно-бледных,
Готовы от меня принять
Неизгладимую печать!
Написанное в первой половине 20-х годов (1823 - 1825 гг.) это стихотворение, по свидетельству автора эпиграмм С. А. Соболевского, Пушкин рассматривал как введение в сборник своих эпиграмм. Это свидетельство С. А. Соболевского нам крайне важно, ибо дает возможность: 1) рассматривать это стихотворение как программное, определяющее цели и задачи эпиграмм, направление сатирической поэзии Пушкина и 2) определить социального адресата пушкинских эпиграмм. А в отдельных случаях помогает выявить и конкретного адресата той или иной безымянной эпиграммы, в частности эпиграммы "Князь Г. - со мною не знаком...", написанной в Кишиневе в 1821 г.
Примечания
1 ()
2 (Белинский В. Г. Соч.: В 3-х т., т. 3, с. 340.)
3 (Там же, с. 363.)
4 (Белинский В. Г. Соч.: В 3-х т., т. 3, с. 389, 390.)
5 (Анненков П. В., Пушкин в Александровскую эпоху. СПб., 1874, с. 160.)
6 ()