Трубецкой Б.А.: Пушкин в Молдавии
Глава четвертая. "Ум... вникает в дух народный".
3. "Изучая народную жизнь... "

3. "Изучая народную жизнь..."

Связь Пушкина с молдавским народом нашла свое выражение не только в интересах поэта к истории Молдавии, ее людям и природе, но и в его пристальном внимании к молдавской литературе, искусству, фольклору.

Характерный факт: одним из первых произведений, написанных поэтом в первые же месяцы его пребывания в Молдавии, было стихотворение "Черная шаль", созданное Пушкиным по мотивам широко распространенной тогда молдавской народной песни. Так Пушкин явился по существу первым русским собирателем молдавского фольклора, его поэтическим интерпретатором и пропагандистом среди народов России.

В Кишиневе Пушкин посещает народные гулянья, игры, базары, прислушивается к народной речи. Об этом он замечает в стихотворном отрывке "Чиновник и поэт": "Люблю базарное волненье, и спор, и крик, и торга жар... Люблю толпу, лохмотья, шум... ум и здесь вникает в дух народный"¹.

О посещении Пушкиным народных гуляний рассказывают в своих воспоминаниях современники поэта, жившие с ним в Кишиневе. Так, П. И. Долгоруков в записи от 3 апреля 1822 г. описывает народные увеселения на одной из окраин Кишинева, Булгарии (в конце улицы Измаильской). "Ввечеру ходил прогуливаться на Булгарию; так называют отдаленнейшее предместье Кишинева, населенное большею частью болгарскими выходцами. Тут поставлены в двух местах качели, а у бендерского въезда происходила борьба. Двое нагих схватываются и пробуют свою силу... Одна ловкость, гибкость и проворство дают победу... Не заметил я ни во время борьбы, ни по окончании оной какого-нибудь ожесточения или драки... Пушкин был также в числе зрителей. Ему драка очень понравилась, и он сказал мне, что намерен учиться этому искусству"². Другие знакомые Пушкина по Кишиневу рассказывают, что, "разгуливая по городу в праздничные дни, он (Пушкин) натыкался на молдавские хороводы и без всякой церемонии присоединялся к ним, не стесняясь присутствующих, которые, бывало, нарочно приходили "смотреть Пушкина". По окончании плясок он из общества молдаван сразу переходил в общество "смотревших" его лиц из образованного класса, которым и принимался с восторгом рассказывать, как весело и приятно отплясывать "джок" под звуки молдавской "кобзы"³. "Джок", или "жок", сохранился и сейчас как музыка танца и хороводные игры, устраиваемые в праздничные дни в молдавских селах. В. Е. Белюгова, вспоминая свою встречу с Пушкиным, когда она была еще 10-летней девочкой, пишет: "Раз, помню, на Булгарии, так называлась местность, где теперь Вознесенская церковь... были на пасху игры. Танцевали под волынку здешний местный танец "джок". Приезжали смотреть на народ в каретах. Приехал и Пушкин..."⁴.

Кстати говоря, П. И. Бартенев (а за ним Мацеевич и Францева) приписывает Пушкину стихотворение на мотив "джока", в котором дается жанровая картина кишиневского общества (в действительности это стихотворение А. Ф. Вельтмана).

Музыка Варфоломея,
Становись скорей в кружок,
Инструменты строй скорее
И играй на славу джок.
Наблюдая нежны связи,
С дамой всяк ступай любой,
В первой паре Катакази
С скромной Стамовой женой⁵.

Сохранились свидетельства, что Пушкин изучал молдавский язык. Так, один из служителей у генерала И. Н. Инзова молдаванин бадя Тудор (дядя Тудор) рассказывал, что Пушкин у него учился молдавскому разговорному языку: "Мало-помалу Пушкин делал успехи и через некоторое время успел составить себе маленький молдавский словарь, из которого с грехом пополам складывал предложения... Фразы или слова, которые ему особенно трудно удавались, он обыкновенно записывал себе и затем выучивал. Некоторые фразы, которые чаще всего надо было употреблять и которые ему особенно не давались, он записывал прямо на стенах, чтобы они были всегда на виду. При изучении молдавского языка Пушкину много способствовало то, что он вращался и в среде простого молдавского населения"⁶. И. П. Липранди, рассказывая о встречах Пушкина с молдавским писателем К. Стамати, замечает, что Пушкин в разговоре со Стамати "... начал приводить разные молдавские слова"⁷. Это еще раз свидетельствует о том, что если Пушкин и не изучил хорошо молдавский язык, то, во всяком случае, запасом каких-то необходимых в разговоре слов он владел.

Исключительный интерес проявлял Пушкин к фольклору не только молдавского народа, но и других народностей.⁸ Поэт слушает и записывает молдавские песни, сказания, а также песни и народные предания сербских, болгарских, греческих, турецких переселенцев, эмигрировавших в Бессарабию, и цыган. Так, например, Пушкин любил слушать турецкие и греческие песни, которые исполняла гречанка-эмигрантка Калипсо. "У нее был голос нежный, увлекательный... - пишет Ф. Ф. Вигель, - когда с гитарой пела она ужасные мрачные турецкие песни". "Пела она, - свидетельствует Липранди, - на восточный тон, в нос; это очень забавляло Пушкина, в особенности турецкие сладострастные, заунывные песни с аккомпанементом глаз, а иногда и жестов..."⁹. 

Очевидно, к этому времени и относится запись Пушкиным перевода турецких слов, сделанная им в 1821 г. в Кишиневе. Н. Дмитриев, проведя диалектологическое исследование этих слов, установил, что они относятся не к крымско-татарскому и не к гагаузскому языкам, а к южно-турецкой, османской группе диалектов. Следовательно, делает вывод Н. Дмитриев, эти слова - чисто турецкого происхождения, которые Пушкин мог слышать и записать только в Бессарабии¹⁰¹¹, а главным образом в период своего месячного пребывания среди цыган в районе сел Долна, Юрчены, Варзарешты. Таким образом, в Кишиневе Пушкин интенсивно собирает фольклор. "Он (Пушкин) собирал песни в Одессе, в Кишиневе... - говорит М. Горький, - изучая народную жизнь, народную речь"¹².

Замечательное свидетельство интереса Пушкина к молдавскому фольклору и танцу мы находим в воспоминаниях одного из ближайших знакомых Пушкина по Кишиневу - В. П. Горчакова. "Пушкина, - пишет В. П. Горчаков, - занимала известная молдавская песня "Те юбеск песте мэсурэ", и еще с большим вниманием прислушивался он к другой песне - "Арде-мэ, фриже-мэ", с которой уже в то время он породнил нас своим дивным подражанием, составив из нее известную песню в поэме "Цыганы", именно: "Жги меня, режь меня" и проч. Его заняла и мититика (молдавский танец, сопровождаемый большею частью пением), но особенно он обратил внимание на танец, так называемый сербешти (этот собственно сербский танец употребляется и у молдаван)..."¹³. И. П. Липранди, комментируя это свидетельство В. П. Горчакова, сообщает дополнительно не менее любопытные сведения об интересе великого русского поэта к молдавскому фольклору. "Все это так, - пишет И. . П. Липранди, - но мне удивительно, что я не встретил в упомянутом исчислении двух современных исторических, народом сложенных песен, которые, как мне близко известно, в особенности занимали Александра Сергеевича... Кто из бывших тогда в Бессарабии и особенно в Кишиневе не помнит беспрерывных повторений: "Пом, пом, пом, помиерами, пом" и "Фрунзе верде шалала, Савва Бим-баша"? Первая из них (песен) сложена аллегорически на предательское умерщвление главы пандурского восстания Тудора Владимиреску по распоряжению князя Ипсилантия в окрестностях Тырговиста. Вторая, на такую же предательскую смерть известного и прежде, а во время гетерии храбрейшего Бим-Баши Саввы, родом болгарина, подготовившего движение болгар, коим Ипсиланти не умел воспользоваться... Александр Сергеевич имел перевод этих песен; он приносил их ко мне с тем, чтобы проверить со слов моего Арнаута Георгия"¹⁴.

'Молдавская песня' - автограф А. С. Пушкина

Советским исследователям удалось обнаружить в фонде И. П. Липранди, хранящемся в Историческом архиве в Ленинграде, записи народных песен Валахии, сделанные рукою И. П. Липранди. Песня о Тудоре Владимиреску записана И. П. Липранди на молдавском языке и рядом дан вольный русский перевод¹⁵. 

В декабре 1823 г. Пушкин, во время встречи с И. П. Липранди в Одессе, сообщил об утере им этих песен. В январе 1824 г. Липранди, выполняя просьбу Пушкина, привез ему в Одессу копии своих переводов, но, видно, Пушкин вновь затерял их.

Пушкин и К. Стамати. С картины художника Б. И. Лебедева

"Вместе с тем, - сообщает далее И. П. Липранди, - не вижу в собрании его сочинений даже и намека о двух повестях, которые он составил из молдавских преданий, по рассказам трех главнейших гетеристов: Василия Каравая, Константина Дуки и Пенда-деки... Что сделалось потом, я не знаю, но у меня остались помянутые копии, одна под заглавием: "Дука - молдавское предание XVII века"; вторая - "Дафна и Дабижа - молдавское предание 1663 года"¹⁶. 

в прозе являются отрывок "Наденька" (1818 г.) и не сохранившиеся философские "романы" лицейского периода "Цыган" и "Фатом, или Разум человеческий". "С прозой - беда! - говорил Пушкин Липранди, работая над этими повестями. - Хочу попробовать этот первый опыт". Но, что нужно отметить, главное - это интерес Пушкина к истории молдавского народа. Сведения о молдавском господаре-узурпаторе Дуке, его предшественнике господаре Дабиже и его жене Дафне сохранились в молдавских летописях историков-летописцев Николая Костина и Иона Некулче. Молдавский писатель Александр Хыждеу, переводивший на русский язык молдавские народные песни, опубликовал в "Вестнике Европы" в номере за декабрь 1830 г. "Дука - молдавское предание", в котором описан последний год господарства и смерть узурпатора¹⁷. Интересно отметить, что Пушкин свою повесть о Дуке написал в Кишиневе, за 7 лет до публикации повести о Дуке А. Хыждеу. Судя по содержанию этого молдавского предания, которое нашло свое более глубокое и правдивое освещение в работах советских молдавских ученых (например, в докладе Г. Ф. Богача на 3-й Всесоюзной Пушкинской конференции)¹⁸, это предание носит ярко выраженный антигосподарский характер, ибо идеей его является заслуженная смерть деспота, погибшего по воле народа. "Уж пятый год арнаут Дука играет по своей прихоти жизнью народа... и сердце отечества обливается каждый день кровью. Пусть Дука веселится и торжествует, но и Молдавия не будет вечно страдать. Веселие и торжество губителя не может быть продолжительным. Молчание народа страшно, как грозное затишье океана, как палящий зной перед грозой. Скоро должна решиться ужасная распря несчастного народа со счастливым злодеем".

Под руководством бояр Гинкула (Хынкула) и Петрическу молдавский народ сверг господаря-тирана Дуку. Описание смерти Дуки является одной из ярких политических страниц молдавского фольклора. Когда Дука лежал в цепях на телеге, он попросил проходящую мимо старуху крестьянку дать ему молока. Старуха, поминая недобрым словом Дуку, разорившего молдавский народ, подавая ему молоко, говорит: "Но если в сие самое время злой губитель пирует, то, да превратится сладкий напиток в отраву для него!" Дука выпил молоко "и начал исходить кровью".

Нам ясно, что могло заинтересовать Пушкина в этих молдавских сказаниях из истории Молдавии XVII века. Драматическая коллизия: хитрый, жестокий узурпатор и народ, свергающий деспота-господаря, т. е. во многом будущая тема "Бориса Годунова", тема "народ и царь", тема народного восстания, социального бунтарства - вот что привлекало так внимание Пушкина к эпохе прошлого, ее героям, которых он отобразил в своих исторических повестях из молдавской жизни. В этом свете возникает законный вопрос: почему П. И. Бартенев, в руках у которого были эти повести (ибо он к сообщению Липранди сделал характерное примечание: "От себя Пушкин ничего не прибавил тут"), который собирал и опубликовал все, что он находил нового из рукописей Пушкина, не только не опубликовал этих исторических повестей, бывших у него в руках, но и, быть может, даже нарочно изъял их из своих бумаг? Есть все основания предполагать, что реакционер Бартенев это сделал именно потому, что не желал публиковать и сохранить произведения Пушкина, в которых показана история народного восстания и свержение пародом царя-деспота.

И, наконец, заключая сообщения об интересе Пушкина к молдавскому фольклору, необходимо отметить следующие любопытные факты. Пушкин сделал в Молдавии записи народных сказок, на темы которых им были в 30-е годы написаны сказки "О царе Салтане" и "О мертвой царевне и семи богатырях". В 1822 г. он делает прозаическую запись, которая излагает, правда, конспективно, схематично, некоторые события, легшие затем в основу сказки "О царе Салтане"¹⁹.

Интересную догадку высказывает А. Яцимирский: одним из источников пушкинской сказки "О мертвой царевне и семи богатырях" является молдавская сказка "Кто красивее?" (опубликована в сборнике сказок, изданных Ел. Севастос в 1829 г.)²⁰.

Пушкин интересовался не только устным народным творчеством, но и молдавской литературой²¹. Великий русский поэт встречался в Кишиневе с молдавскими писателями. Он бывал в доме молдавского поэта и чиновника Бессарабского областного совета К. Стамати. О встречах Пушкина со Стамати, кроме И. П. Липранди, упоминает в своем кишиневском дневнике 11 июня 1822 г. и прапорщик Ф. Н. Лугинин: "... Был в саду, где... из знакомых мне были Стамати два и Пушкин"; и 12 июня: "Из саду отправились все к Стамати... потом дрался с Пушкиным на рапирах"²².

"Стам (ати) ..."²³

Примечания

¹ (Пушкин А. С. Указ, соч., т. 2 (I), с. 282)

² ()

³ (Пушкин в Кишиневе. - Русский Архив. 1899, № 6, стб 344 - 345.)

⁴ ()

⁵ (Бартенев П. И. Пушкин в южной России. - Русский Архив, 1866, № 8 - 9. стб. 1158 - 1159.)

⁶ (Пушкин в Кишиневе. - Русский Архив. 1899, № 6, стб. 342.)

⁷ (Из воспоминаний И. П. Липранди о Пушкине / Публикация М. Цявловским отрывков из воспоминаний И. П. Липранди, не вошедших в "Русский Архив". 1866, № 8 - 10. - Летописи Государственного Литературного музея. М., 1885, кн. I., с. 557; см. также: А. С. Пушкин в воспоминаниях современников, 1974, т. I, с. 348.)

⁸ (Богач Г. Ф. Пушкин и молдавский фольклор. Кишинев, 1963.)

⁹ ()

¹⁰ (Дмитриев Н. Несколько турецких слов в записи Пушкина. - Литературное наследство. № 16 - 18, с. 319 - 320.)

¹¹ (См.: Воспоминания Елизаветы Францевой - дочери одного из сослуживцев Пушкина - Кириенко-Волошинова. (Александр Сергеевич Пушкин в Бессарабии (из семейных преданий.) - Русское обозрение, 1897, январь-март. Об этом же свидетельствует И. П. Липранди: "Цыганы снуют более, начиная от Бендер, на север, и их всегда можно было видеть около Кишинева" - Русский Архив, 1866, № 8 - 9, стб. 1284. )

¹² (Горький М. История русской литературы, М., 1939, с. 101.)

¹³ (Горчаков В. П. Выдержки из дневника об А. С. Пушкине. - В кн.: "Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1950, с. 206 - 207. См. также: Котляров Б. Я. Пушкин и молдавский танец "Мититика". - Временник Пушкинской комиссии. Л., 1979, с. 131 - 135.)

¹⁴ ()

¹⁵ (Двойченко-Маркова Е. М. Пушкин и румынская народная песня о Тудоре Владимиреску. - В кн.: Пушкин. Исследования и материалы. М. - Л., I960, т. III, с. 402 - 417; а также: Богач Г. Ф. Оригиналы народных валашских песен, переведенных Пушкиным в Кишиневе. Ученые записки. /Институт истории, языка и литературы АН МССР 1955, т 4 - 5, с. 206 - 229.)

¹⁶ (Липранди И. П. - Русский Архив, 1866, № 10; стб. 1408 - 1411)

¹⁷ (Хыждеу А. Дука Молдавское предание Вестник Европы. М., 1830, № 23 -24, декабрь, с 181 197 См также-Хашдеу Б. Молдавские легенды (Дабижа, Молдавская быль XVII в., Гинкул, Молдавское предание XVII века.) - Сын Отечества, и Северный Архив, 1838, т I, отд I, с 230 - 249.)

¹⁸ (Богач Г. Ф. Молдавские предания, записанные Пушкиным - Пушкин. Исследования и материалы /Труды третьей Всесоюзной Пушкинской конференции АН СССР М Л., 1953, с. 213 - 240.)

¹⁹ ()

²⁰ (Яцимирский А. Румынские параллели и отрывки в некоторых произведениях А. С. Пушкина. - Оттиск из журнала "Русский философский вестник". Варшава, 1901, с. 221.)

²¹ (См.: Очерки Молдавско-русско-украинских литературных связей, Кишинев, 1978.)

²² (Из дневника прапорщика Ф. Н. Лугинина (15 мая - 19 июня 1822 г.) Публикация*** - Литературное наследство, 1934, № 16 - 18, с. 672, 673.)

²³ (Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты. М. - Л., 1935, с. 296.)