СОВРЕМЕННИК, ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ, ИЗДАВАЕМЫЙ АЛЕКСАНДРОМ ПУШКИНЫМ. ТОМ ЧЕТВЕРТЫЙ. САНКТПЕТЕРБУРГ. В ГУТТЕНБЕРГОВОЙ ТИПОГРАФИИ. 1836. 307, [1] СТР.
60. <Давыдов Д. В.>. Занятие Дрездена. 1813 года 10 марта. (Из дневника партизана Дениса Давыдова). — Б. п. Стр. 5—31.
<Тютчев Ф. И.>. Стихотворения, присланные из Германии. [XVI. «В душном воздуха молчанье,..» — XVII. «Что́ ты клонишь над водами,..» — XVIII. «Вечер мглистый и ненастный...» — XIX. «И гроб опущен уж в могилу,..» — XX. «Восток белел... ладья катилась...» — XXI. «Как птичка, раннею зарей...» — XXII. Двум сестрам («Обеих вас я видел вместе...»). — XXIII. «Душа моя — элизиум теней...»]. — Помета: Мюнхен. Подпись: Ф. Т. Стр. 32—41.
61а. <Примечание: > «Первые пятнадцать стихотворений, присланные из Германии тем же автором, помещены в III томе Современника на 1836 год, стр. 5—22». — Б. п. Стр. 32.
62. <Пушкин А. С.>. Капитанская дочка. — Помета: 19 окт. 1836. Подпись: Издатель. —215.
63. Баратынский Е. А. К князю П. А. Вяземскому («Как жизни общие призывы...»). — Подпись: Стр. 216—218.
64. <Муравьев А. Н.>. Вечер в Царском Селе. — Б. п. Стр. 219—231.
65. <?>. Молитва об Ольге прекрасной («Странников дальних ангел-хранитель...»). — Б. п. —233.
66. <Тургенев А. И.>. Париж. (Хроника русского). — Подпись: *. Стр. 234—266.
67. <Титов В. П.?>. Прогулка за Балканом. (Отрывок из невероподобного рассказа чичероне дель К.... О). — Б. п. —289.
68. Якубович Л. А. I. Предназначение («Вы слыхали ль в отдалении...») — II. Урал и Кавказ («Заспорили горы Урал и Кавказ...»). — III. Подражание Саади («Молвил я однажды другу...»). — Подпись под каждым стихотворением: Л. Якубович. Стр. 290—294.
68а. <Пушкин А. С.>. <Примечание: > «Из собрания стихотворений, которое на днях выйдет из печати». — Подпись: Изд. Стр. 290.
69. Пушкин А. С. Объяснение. — Подпись: —298.
70. <Вяземский П. А.>. От редакции. — Б. п. Стр. 299—300.
«Спешим уведомить публику, что в начале будущего 1837 года выйдет в свет: Старина и Новизна, , изданный К. Вяземским <...>»].
71. Новые книги, вышедшие с октября месяца 1836 года. Стр. 301—307.
71а. <Пушкин А. С.>. , происшествие в России, в 2 част. Издал Иван Бутовский. С. П. Б. При подписке I ч. выдается, а на 2 билет. — Б. п. Стр. 303.
71б. <Пушкин А. С.>. к Истории государства российского Н. М. Карамзина. 2 ч. М. — Б. п. Стр. 306.
Оглавление четвертого тома [Стихотворения. — Проза.] — Стр. 308.
— 900 экз. (Пушкин и его современники. Вып. XIII, СПб., 1910, с. 105).
60. Статья Давыдова рассматривалась в Военно-цензурном комитете (см. письмо военного министра А. И. Чернышева к Пушкину от 7 марта 1836 года. — Пушкин. Псс., т. XVI, с. 90). По словам Давыдова, «эскадрон мой опрокинутый, растрепанный и изрубленный саблею ценсуры» (ib., с. 118). Неприемлемыми для цензуры оказались многочисленные места, в которых Давыдов писал о том, как генерал Винценгероде, желавший ради личной славы занять Дрезден, узнав о том, что его опередил Давыдов, занявший с небольшим отрядом храбрецов столицу Саксонии, разругал его, обвинил Давыдова в государственном преступлении, удалил из армии и т. д. 18 мая Давыдов предлагает Пушкину «привести [статью] в порядок», то есть выкинуть из нее то, что запретила цензура, «и снова в атаку на Военно-ценсурный комитет» (ib.). В новой редакции статья была разрешена, но в ней не осталось главного, ради чего писалась статья, — освещения роли Винценгероде в истории занятия Дрездена и «оправдания ген. Давыдова». Поэтому Давыдов, разрешивший печатать статью, все же опасался, что «Дрезден плох будет без Винценгерода, это останется на твоей совести; ты пожелал иметь в Современнике такого кастрата» (письмо к Пушкину от 7 июля, ib., с. 136). Даже 23 ноября он писал Пушкину: «Ты хочешь печатать оставшиеся строки от Занятия Дрездена» (ib., с. 194).
«весь полон Наполеоном. Куда бы кстати тут же было заколоть у подножия Вандомской колонны генерала Винценгероде как жертву примирительную! — я было и рукава засучил! Вырвался, проклятый; бог с ним, черт его побери» ib., с. 122). Не попала статья и в третий том, так как Давыдов требовал прежде напечатать статью «О партизанской войне», которая и вошла в третий том.
«Современника» с текстом книги: Д. Давыдов. Военные записки. М., 1940).
6/4 сн. после слов «После Аустерлицкого сражения» пропущено: «невинно очерненный в общем мнении, он принужден был...» («Военные записки», с. 328—329).
«справедливо его прославило» большой пропуск («Военные записки», с. 332—333);
15/5 сн. после слов «всех неприятностей» пропущено: «претерпенных мною впоследствии». После слов «Он оживил честолюбие мое» пропущено: «заморенное стеснительною аккуратностью Винценгерода» («Военные записки», с. 339);
16/6 сн. после слов «получил ответ от Ланского» пропущен текст ответа Ланского («Военные записки», с. 335—336).
«Я решился продолжать раз уже затеянное предприятие» большой пропуск («Военные записки», с. 338—339);
«чтобы они были очевидцами унижения французов перед русскими» большой пропуск («Военные записки», с. 340—342);
24/24 после слов «у палиссад Дрездена» большой пропуск («Военные записки», с. 343);
29/1 сн. после слов «поздравляли меня с удачею моею» большой пропуск («Военные записки», с. 346—348); с. 31 опущен конец («Военные записки», с. 348—352).
62. Пушкин около (не позднее) 27 сентября 1836 года направил первую половину «Капитанской дочки» цензору П. А. Корсакову, брату своего лицейского товарища Николая Корсакова. 28 сентября Корсаков писал: «вы желаете сохранить аноним, и я не изменю вашей тайне, но мне нужно чье-нибудь имя для записания его comme votre de paille в регистры комитетские; или лучше сказать, — нужно лицо представителя манускрипта. Потрудитесь же сказать мне его имя; а оно должно быть ». 25 октября, по окончании чтения всего романа, Корсаков спрашивает: «существовала ли девица Миронова и действительно ли была у покойной императрицы?». В тот же день Пушкин ответил, что имя Мироновой вымышлено, а homme de paille — подставное лицо для цензуры — П. А. Плетнев (Пушкин. Псс., т. XVI, с. 161—163 и 177—178).
Хотя цензура быстро пропустила «Капитанскую дочку», все же некоторые исправления были внесены по ее требованию в текст (что и имел в виду Корсаков, говоря «о паре слов »). Цензурные искажения и другие разночтения даны в академическом издании (т. VIII, 2, с. 919—926). В «Современнике» отсутствует «пропущенная глава» (ib., т. VIII, 1, с. 375—384).
«Вечер в Царском селе». Автор рассказа в разговоре с приятелем, встреченным им в Царском селе, вспоминает свое пребывание в Царьграде, очарование Босфорских берегов. «Помнишь ли, как приятны бывали в лунную ночь наши прогулки по заливу Буюкдере? <...>. А разве ты забыл нашу народную песнь: «Вниз по матушке по Волге», которая звучно разливалась по водам Босфорским с фрегата Ловичь? Я тогда жадно внимал ей и мысленно переносился в отечество». Далее, увидя в саду высокую «башню Наследника», он зовет приятеля: «Пойдемте к ней, в ограду развалин. Я не могу устоять противу искушения рыцарского здания». Вот они, восемь бронзовых исполинов, во всеоружии рыцарском, стоят «поднявши к небу руки, как бы произнося обет свой — стремиться в Палестину». Солнце наполняло пурпуром своих лучей готическую раму ворот бойницы. Автор устремился за ограду «полюбоваться сими мнимыми развалинами». Длинная трещина в виде креста над вратами и на самой бойнице — «все сие тешило мое воображение, перенося его в край и век рыцарства». Отвечая на вопрос: «Вы, верно, вспоминаете теперь о развалинах Кафы или Судака и Балаклавы» в Крыму, рассказчик говорит, что он «мысленно гораздо дальше». Когда-то он любовался сими купеческими укреплениями генуэзцев, но они стерлись из памяти с тех пор, «как скоро нога моя ступила на священные остатки твердынь истинно-рыцарских в Сирии». «Смотря на сию крестообразную трещину в бойнице, я представляю себе величественные развалины замка, воздвигнутого орденом св. Иоанна Иерусалимского прямо против входа в храм св. гроба, и желал бы только видеть здесь, вместо этих деревьев, растущих на валу, те роскошные идумейские пальмы, которые там, над обвалившимися сводами, красноречиво помавают своими ветвистыми главами <...>». Рассказчик поднимается на вал. «Насмешливый вопрос моего приятеля Б* нарушил очарование. «<...> ты, верно, воображаешь себе на башне какую-нибудь красавицу, поющую нечто в роде сих стансов:
Ночная мгла град облегла,
Безмолвие в стенах Сиона;
Плачевного ручья Кедрона...»
Кто же этот человек, побывавший за несколько лет перед тем в Иерусалиме и любовавшийся там развалинами рыцарского замка ордена св. Иоанна иерусалимского и идумейскими пальмами, помававшими своими ветвистыми главами над обвалившимися сводами этого замка? Кто жадно слушал в лунную ночь в Буюкдере (вблизи Константинополя) с русского фрегата Ловичь песню «Вниз по матушке по Волге»? Этим человеком был автор известной в те годы книги «Путешествия ко святым местам в 1830 году» (2 части. СПб., 1832; изд. 2-е. СПб., 1833). Пушкин упомянул о Муравьеве в первом томе «Современника» в предисловии к «Путешествию в Арзрум»: «Из поэтов, бывших в турецком походе, знал я только об А. С. Хомякове и об А. Н. Муравьеве. Оба находились в армии графа Дибича. <...> второй обдумывал свое путешествие к святым местам, произведшее столь сильное впечатление». К 1832 году относится незаконченный набросок рецензии Пушкина на книгу А. Н. Муравьева. «С умилением и невольной завистью прочли мы книгу г. Муравьева» (Пушкин. Псс., т. XI, с. 217).
путешествия к святым местам и здесь увидел балтийский фрегат княгини Ловичь, приветствовавший залпом орудий только-что прибывший из Черного моря русский корабль (ч. I. СПб., 1833, с. 24). Па обратном пути он снова проводит десять приятных дней в Буюкдере. Описывается лунная ночь. «Какая-то общая гармония соединяла людей и природу в сии беспечные минуты <...>. И посреди сей усыпительной неги мыслей и чувств одна только песнь от времени до времени потрясала сердце, и как девятый, неодолимый вал стремила его, на родимый берег, из под роскоши чуждого неба, от радостей не своей земли. С корабля русского неслась сия песнь, о русской Волге она гремела, и смятенный Воспор, услышав заветное имя реки, тщетно помавал своими кораблями <...>» (ч. II, СПб., 1833, с. 240—241).
Прибыв в Иерусалим, автор осматривает «следы рыцарства» (глава «Следы рыцарства». Ч. II, СПб., 1833, с. 111—113). «Особенное внимание заслуживают в Иерусалиме обширные развалины против площадки св. ворот <...>. Весь пространный пустырь сей был обнесен в средние века толстыми стенами, которых есть еще остатки, и в их крепкой ограде знаменитый орден странноприимных рыцарей Иоанна иерусалимского около ста лет был защитою св. граду. <...> Могущественны воспоминания о рыцарях над остатками их твердынь; понятна сердцу их громкая слава, не умолкающая и в пустоте развалин. <...> Когда же сквозь готические окна, или обрушившиеся своды их чертогов, при ярком блеске небес востока колыхнется идумейская пальма, — она не нарушит очарования <...>»
Таким образом, в «Вечере в Царском селе» автор вспоминает о многом таком, о чем рассказал в своей книге «Путешествие ко святым местам в 1830 году».
«Вечере в Царском селе» имеются и другие подробности, совпадающие с биографией Муравьева. Впоследствии Муравьев писал, что в 30-х годах он каждый год весной бывал в Царском селе. «При начале весны <1834 г.> посетил я, как это бывало каждый год, моих приятелей в Царском селе» (А. Н. . Мои воспоминания. М., 1913, с. 34). В «Вечере в Царском селе» автор вспоминает: «В памяти моей еще свежи первые годы молодости, проведенные в Малороссии. Часто просиживал я там напролет летние ночи без сна...» И далее о Киеве: «Можно ли позабыть его, видевши хотя однажды. Я там был семь раз, и меня все еще сильно туда влечет». А. Н. Муравьев действительно провел молодые годы на Украине. Он вспоминает в 1858 году, что познакомился с Украиной «в первые годы молодости, ибо там начал полковую свою жизнь» (А. Н. Муравьев. Впечатления Украйны и Севастополя. СПб., 1859, с. 5); «военная служба отвлекла меня на юг, в древний Киев и цветущую Подолию» (А. Н. . Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871, с. 9).
Установление автора «Вечера в Царском селе» вносит некоторую ясность в вопрос о записке Пушкина к А. Н. Муравьеву от октября — начала ноября 1836 года: «Сердечно благодарен за статью, которую я так долго ожидал. Я перед вами кругом виноват, я не только должен, но еще и желал бы с Вами поговорить — когда я Вас застану?» (Пушкин. Псс., т. XVI, с. 181). О какой статье идет речь, какую статью Пушкин так долго ожидал? В комментариях к этому письму читаем: «Статья — предисловие Муравьева к его трагедии «Битва при Тивериаде», отрывки из которой Пушкин печатал во II т. «Современника» (Пушкин. Псс в 10-ти т., т. X, с. 748). Но почему только в октябре — начале ноября Пушкин благодарил за статью, «которую он так ожидал», напечатанную еще во втором томе Современника», т. е. три-четыре месяца тому назад? Во второй половине июня, т. е. когда печатался второй том, Пушкин писал Краевскому: «Муравьев заметил важную ошибку в своей сцене: целый стих выпущен <...>» (Пушкин. Псс., т. XVI, с. 134). Следовательно, в июне Муравьев читал корректуру своего произведения и о замеченной ошибке сообщил Пушкину при личной встрече или письменно. Разве Пушкин не мог тогда же поблагодарить Муравьева за «статью, которую так долго ожидал»? Нет, не о предисловии к «Тивериаде» идет речь в записке, написанной в октябре — начале ноября 1836 года. Речь идет о другой статье того же Муравьева — о «Вечере в Царском селе», полученной Пушкиным в октябре — начале ноября для напечатания в т. IV «Современника» (ц. р. — 11 ноября 1836 г.).
«Я не только должен, но еще и желал бы с Вами поговорить». Не объясняются ли эти слова тем, что Муравьев служил в 1833—1842 годах директором канцелярии обер-прокурора св. синода. Для Пушкина, которому приходилось иметь дело и с духовной цензурой («И с одною ценсурою напляшешься; каково же зависеть от целых четырех» — ib., с. 160), связь с Муравьевым, занимавшим в синоде высокий пост, имела известное практическое значение.
«Ольга Прекрасная») не известны. На запрос Я. К. Грота «Чья молитва об Ольге Прекрасной?» П. А. Плетнев ничего не ответил. (Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым. Т. II. Спб., 1896, с. 521, 526).
«Прогулки за Балканом» (являющейся частью книги «Неправдоподобные рассказы чичероне дель К.... О». СПб., 1837), не вполне ясен. В «Систематическом реестре русским книгам с 1831 по 1846 г. Изд. М. Д. Ольхина» (СПб., 1846, см. с. 38, 221), составленном И. П. Быстровым, автором ее указан В. П. Титов. На авторство Титова указывают и другие (см. сводку в кн.: Масанов И. Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей. Т. IV. М., 1960, с. 469). Но К. Н. Бестужев-Рюмин в статье «Владимир Павлович Титов. Некролог» («Журнал министерства народного просвещения», 1891, № 12, с. 124) сообщает: «Недавно в приписана ему книга «Неправдоподобные рассказы». Считая эту книгу принадлежащею Владимиру Павловичу, я спрашивал его о ней и получил ответ, что книгу написал не он». Возможно, что отрицательный ответ Титова, данный через полвека после появления книги, был вызван или забывчивостью автора или тем, что Титову — крупному тогда государственному сановнику и дипломату — не хотелось признаться перед Бестужевым-Рюминым в «грехах молодости». Свидетельство Бестужева-Рюмина, во всяком случае, нуждается в дополнительной проверке.
«на-днях» не совсем точно. Книга «Стихотворения Лукьяна Якубовича» (СПб., 1837) имеет цензурную дату: «11 марта 1837 г.»
В книге 97 стихотворений 1828—1836 годов. Три стихотворения, помещенные в «Современнике», датированы 1836 годом.
В «Объяснении» цитируются 18 строк из стихотворения «Перед гробницею святой...», которое написано Пушкиным еще в 1831 году и тогда же послано дочери Кутузова Е. М. Хитрово в письме от середины (после 10) сентября 1831 года (Пушкин. Псс., т. XIV, с. 224—225). Однако читатели не знали этого стихотворения, — в «Объяснении» впервые публиковался отрывок из него. Полностью же оно стало известно читателям после того, как вторая часть стихотворения (со слов «Внемли ж и днесь наш верный глас...») была опубликована в 1857 году под названием «К тени полководца» в VII, дополнительном, томе сочинений Пушкина под ред. П. В. Анненкова.
70. Заметка ошибочно приписывалась Пушкину, см. например: Н. и М. . Пушкин в печати. 1814—1837. Изд. 2-е. М., 1938, с. 134. Академическое издание помещает ее в «Списке текстов, ошибочно приписывавшихся Пушкину в наиболее авторитетных изданиях» (Пушкин. Псс., т. XVII, с. 558). Она несомненно принадлежит П. А. Вяземскому, готовившему к изданию сборник «Старина и новизна», обращавшемуся с просьбой о материалах для сборника и к Пушкину (письмо от второй половины октября 1836 года — ib., т. XVI, с. 180). П. А. Вяземский в письме к И. И. Дмитриеву от 9 декабря 1836 года писал: «Пушкин советует мне назвать Старина и Новина, а не Новизна» («Русский архив», 1868, № 4—5, с. 652). Сборник «Старина и новизна» не был выпущен.