ПИГМАЛИОН — легендарный древнегреческий скульптор; он влюбился в сделанную им статую Галатеи. Афродита оживила статую, и она стала женой Пигмалиона. На тему о Пигмалионе Ж. -Ж. Руссо написал лирическую сцену.
ПИГМЕЙ — карлик, в переносном смысле — ничтожество.
ПИКАР Луи Франсуа (1769—1828) — франц. драматург и романист.
«ПИКОВАЯ ДАМА» — повесть, напечатанная в «Библ. для Чтен.» 1834 г., кн. 3, с подписью «Р.» и в том же году в «Повестях» П. Следы начального замысла «П. Д.» сохранились в бумагах П. в виде наброска первой главы повести из жизни петербург. великосветских игроков конца 20-х гг. («Года четыре тому назад») и черновых заметок о Шарлотте Миллер и Германе («Теперь позвольте мне покороче познакомить вас») (осень 1833 г.). Для ранней редакции «П. Д.» характерна была установка на «Года четыре тому назад» восстанавливал образ петербургской жизни П. в 1818—1829 гг. (Ср. его письмо от 15 янв. 1832 г. к М. О. Судиенко: «Образ жизни моей совершенно переменился к неописанному огорчению Софьи Остафьевны и кавалергардских шаромыжников. От карт и костей отстал я более двух лет» и пр.). Все, что имело значение автопризнаний, из окончат. текста «П. Д.» было устранено. Заменив Шарлотту, первонач. героиню повести, Лизой, П. для характеристики последней широко воспользовался материалами о «бедных воспитанницах и компаньонках», включенными им еще в 1829 г. в неоконченный «Роман в письмах» (Ср. гл. II «П. Д.» и первое «письмо» 1829 г.). Из набросков того же романа (зачеркнутые строки 7-го «письма») была извлечена и превращена в эпиграф к гл. II «П. Д.» заметка об юмористическом диалоге М. А. Нарышкина с Д. Давыдовым по поводу «демократической склонности» последнего к субреткам (см. об этом и письмо Давыдова к П. от 4 апреля 1834 г.). Для эпиграфа к гл. III «П. Д.» был использован эпиграф к гл. II неоконченной повести «На углу маленькой площади» (1829). Фамилия Нарумова в гл. I взята была из отрывка, связанного с «Дубровским». Основой эпиграфа к гл. VI «П. Д.» явился анекдот в «Старой записной книжке» Вяземского, связанный с именем графа Гудовича. В чертах «старой графини» современники узнали (и сам П. этого, судя по его дневнику, не отрицал) Н. П. Голицыну (см.). Наконец, в образе «славного Чекалинского» П. дал почти портретную характеристику московского игрока В. С. Огонь-Догановского (1776—1838) (см. письмо П. к О. -Д. в 1830 г. о погашении 25 тыс. карточного долга). Некоторые общежанровые признаки фантастической новеллы связывают «П. Д.» с произведениями Э. Т. А. Гофмана, переведенного как раз в это время на франц. язык (в библиотеке П. сохранилось девятнадцатитомное изд. Г. в переводе Леве-Веймара 1829—1833 г.), и его многочисленных подражателей. Так, эпизод с картой, превращаемой в портрет, восходит к «Элексиру сатаны» Гофмана. (В библиотеке П. сохранилось франц. изд. этого романа, приписанное переводчиком Шпиндлеру). С героем другой повести Гофмана (Менар в «Счастье игрока») связаны детали характеристики Германа и эпизод с «убитой дамой» в финале карточной игры. Менее поддается точному учету связь «П. Д.» с «Шагреневой кожей» Бальзака (1831), но в его же «Красном кабачке» (1832) сохранились строки, явно учтенные П. при выборе имени Германа. («Его звали Германом, как зовут почти всех немцев, выводимых писателями»). Анекдот о трех картах в завязке «П. Д.» восходил к одному из эпизодов жизнеописания Калиостро. Внимательное отношение к традициям мастеров фантастической новеллы не помешало П. сохранить присущий всей его художественной прозе трезвый реалистический упор. Об исключительном успехе «П. Д.» в самых широких читательских кругах (это был первый успех П. -прозаика) свидетельствуют записи дневника П., восторженное письмо к нему Сенковского, воспоминание Анненкова, двукратная высокая оценка новой повести в «Библ. для Чт.» и даже характер упоминания о ней в «Сев. Пчеле» 1834 г.
ПИЛАД — друг Ореста; см. Атрид.
—1859) — мистик и ханжа, с 1811 по 1813 гг. служил в Царскосельском лицее в должности надзирателя.
— странник (преимущественно — о тех, кто с религиозной целью посещает места, считающиеся святыми); пилигримка — странница.
— см. Аполлон.
ПИНДАР (VI—V вв. до н. э.) — др. -греческий лирический поэт, автор од, оставшихся образцом этого жанра.
—1828) — итальянский поэт. П. познакомился с его произведениями, вероятно, по книге Сисмонди «История литературы Южной Европы», откуда выписал в 1821 г. эпиграф к «Кавказскому пленнику», состоящий из пяти стихов из поэмы Пиндемонте «Путешествия» (эпиграф этот остался в рукописи). Вслед за Сисмонди П., искажая фамилию поэта, писал Пиндемонти. В 1836 г., подготовляя к печати свое стих. «Не дорого ценю...» и желая обмануть цензуру и выдать его за перевод, П. приписал его Пиндемонте (первоначально предполагал приписать его Мюссе, но зачеркнул это имя); сделал это П., вероятно, рассчитывая на совершенное незнакомство цензора с творчеством Пиндемонте, поэта весьма мало известного; в выборе этого имени могло сыграть свою роль сходство некоторых мыслей стихотворения с произведениями Пиндемонте.
«ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ». Рукопись неизвестна. «Пир» появился в альманахе «Альциона» (1832) и в том же 1832 г. в «Собрании стихотворений» П. В первоначальном тексте после заглавия стояло в скобках: «из вильсоновской трагедии «The City of the Plague» («Чумный город»).
В задачи П-на вовсе не входило дать простой перевод полуисторической драмы Вильсона; он писал одну из своих «маленьких трагедий». П. понадобилась не вся пьеса Вильсона, но лишь одна ее сцена. П. воплотил в пьесе и целый ряд своих самых интимных мыслей. Осенью 1830 года в России свирепствовала холера. Запрещение въезда и выезда в столицу и целая сеть карантинов задержали П-на в Болдине и оторвали от друзей и невесты. П. пережил своеобразные настроения человека, бывшего накануне женитьбы и свадьба которого откладывалась из-за невозможности проникнуть в «зачумленный город». Понятия «холера» и «чума» в конце концов слились в его сознании. Если вспомнить, что именно в эти месяцы писался «Пир» и что к этому же времени относится стих. «Герой», в котором сопоставлены Наполеон, ободряющий больных в чумном госпитале в Яффе, и имп. Николай в холерной Москве, то станет ясным не случайное обращение П. к Вильсону. Полнее всего этот элемент высказался в двух песнях — Мэри и Председателя. Последние две строфы песни Мэри вполне самостоятельны. У П. поется о Дженни и Эдмонде, которых у Вильсона нет. Унылая песня о «простодушной, да и за гробом любящей Дженни» — создание П., лишь внешне обязанное, по предположению Н. Яковлева, одному из стихотворений шотл. поэта Роб. Бернса. Песня Вальсингама у П. еще дальше отводит от подлинника, составляя центральный пункт, к которому стремится все действие драматического отрывка.
— горная цепь на границе Испании и Франции. Упоминая ее в X гл. «Онегина», П. имеет в виду революцию в Испании.
—1773) — франц. поэт, отличавшийся плодовитостью; им написано много драматических произведений, эпиграмм (против Дефонтена и др.), песен и пр. Главное его произведение — комедия «Метромания» (1738). В ней с большим юмором изображен поэт Дамис («метроман»), одержимый страстью к стихотворству, но играющий в общем ходе пьесы положительную роль. Один стих комедии, цитируемый П. в черновиках «Евгения Онегина», вошел в пословицу. В юности своей Пирон написал несколько порнографических стихотворений, среди которых «Ода Приапу», отличающаяся совершенной разнузданностью воображения, приобрела особую известность (существуют русские переводы, из которых один приписывается Баркову). Эта ода воспрепятствовала избранию Пирона в академию.
ПИРОСКАФ (по-греч. огненный корабль) — пароход. П. изображает поездку на пироскафе в Кронштадт в отрывке «Участь моя решена», упоминает это слово в статье «Д. Теннер» и пишет жене 11 июня 1834 г.: «Еду на пироскафе провожать Вельгорского».
«ПИРУЮЩИЕ СТУДЕНТЫ». Стих. написано в лицейском лазарете, где лежал П. и где он прочел стих. восторженно слушавшим его товарищам. Написанные в подражание «Певцу» в «Беседе славянороссов» Батюшкова,
«Пирующие студенты» изображают одну из ночных лицейских пирушек. Спартанцем звали товарищи Вальховского за его воздержанность. «Остряк любезный» — Илличевский. «Сиятельный повеса» — Броглио. V строфа обращена к Пущину (см.), VI и IX — к Яковлеву (см.), VII — к Малиновскому (см.), VIII — к Корсакову, заключительные строки — к Кюхельбекеру.
«ПИРЫ» — поэма Баратынского (1821 г.).
«ПИСЬМА БРИГАДИРШИ» — сводка наиболее резких мест из статей, направленных против Н. А. Полевого, опубликованная в «Славянине» Воейкова (1829 г., X и XI) под назв. «Венок, сплетенный Бригадиршею из журн. отчетов для издателя Моск. Телеграфа».
— Пизоны, сыновья консула Люция Кальпурния Пизона, которым адресовано знаменитое послание Горация «О поэтическом искусстве», в котором излагаются основные правила поэтики.
ПИСЬМОВНИК — см. Курганов.
—1806) — «знаменитый английский министр и известный противник свободы», по словам П., деятельно и беззаконно подавлявший мятежные движения в Ирландии, вызванные французской революцией.
— см. Аполлон.
ПИЧЧИННИ (1728—1800) — итал. композитор, автор опер «Зенобия», «Александр в Индии» и др., известен как соперник Глюка (см.) в Париже, куда он приехал в 1776 г. Лучшими считаются его комические оперы. Менее удачны его опыты в области серьезной оперы («Роланд» — текст Мармонтеля, 1777, «Ифигения в Тавриде», состязавшаяся с глюковской, но очень ей уступающая). В 1791 г. Пиччинни вернулся в Италию, где поставил имевшую крупный успех оперу «Ионафан». Оперы его ставились в России.
— старинное русское название ружья.
— см. Музы.
ПЛАН ПОЭМЫ О МСТИСЛАВЕ. После «Руслана и Людмилы», поэмы, оконченной в 1820 году и принесшей П. славу, его два года не оставляла мысль о второй большой фантастической поэме на тему из древней русской истории. Героем ее он думал взять Мстислава Тмутараканского, князя XI века. Это давало ему повод включить в поэму свои недавние кавказские впечатления. Окончив «Кавказского пленника», П. серьезно думал о поэме «Мстислав» (см. эпилог «Кавказского пленника»).
«Мстислав». Однако до нас дошло лишь несколько набросков плана. По ним можно составить некоторое понятие о предполагавшейся поэме. В ней на фоне «исторических» событий (разделение великим князем Владимиром на уделы России, нашествие печенегов) разыгрывалась романическая история юного князя Мстислава с царевною касогов — волшебницей («Армидой, амазонкой») или дочерью волшебницы; как особый эпизод включена в поэму заимствованная из былин и сказок история об Илье Муромце и его сражении с сыном, не узнанным им. Наконец, в плане поэмы упоминается о встрече Ильи Муромца «с пустынником, который пророчествует ему участь России».
Вместо этой поэмы уже и в то время устарелого, шутливо-фантастического характера П. стал писать романтическую поэму об атамане-разбойнике и двух его любовницах; поэму эту он уничтожил; сохранившийся отрывок ее — это «Братья разбойники», а основная сюжетная схема повторена П. в «Бахчисарайском фонтане».
и навеян, по-видимому, тамошними впечатлениями. Можно с известной вероятностью представить содержание этой предполагаемой поэмы следующим образом. В пограничной с черкесами казачьей станице, откуда ушли на войну все мужчины, остались одни женщины. Девушки ходят за водой, среди них — невеста ушедшего на войну казака. Она видит на том берегу черкеса; они влюбляются друг в друга, и она назначает ему свидание. Ночью он пробирается на русский берег, но его замечают: происходит тревога, бабы берут черкеса в плен. Его отсылают в крепость, а затем происходит обмен пленниками, и когда он возвращается домой, в горы, девушка-казачка бежит с ним. Этот план остался неосуществленным, — ни поэмы, ни повести на эту тему П. не написал.
первую главу «Истории Петра Великого». Завязка повести определялась, очевидно, событиями 1682 г. (Заговор царевны Софьи, поддержанной в борьбе с партией Нарышкина и молодого Петра стрельцами и раскольниками, восстание 15 мая, боярский погром в Москве и пр.). Судя по тому, что второй и третий наброски повести о стрельце находятся в тетради, все предшествующие листы которой занимает «Арап Петра Великого», можно предположить, что П. не только связывал эти вещи, но и рассчитывал как-то использовать некоторые части брошенного им романа (напр. страницы о старом боярском быте, о Ржевском и его дочери) в новом произведении. Возможно, что для последнего предназначались и материалы о соколиной охоте XVII ст., о центральн. и местных учрежд. Московского государства, о стрелецко-боярской вражде, а героем повести («стрелецкий полковник») являлся Циклер (см.), образ которого в пору 30-х гг. вообще очень занимал П. От вещи, приуроченной к времени царевны Софьи, П. отказался ок. 1835 г., когда вся схема повести о стрельце и боярской дочери была им резко модернизирована в плане «Сын казненного стрельца» (см.).
—1818) — атаман донских казаков, прославившийся во время войны 1812 г.
—IV до н. э.) — знаменитый греческий философ, ученик Сократа, главный представитель философского идеализма. Платоническая любовь — духовная любовь, чуждая всякой чувственности.
«ПЛЕННИЦА МЛАДАЯ» — см. Овошникова.
ПЛЕТНЕВ Петр Алдр. (1792—1865) — писатель, поэт и критик, преподаватель, позднее профессор российской словесности, ректор (1832—1849) Петербургского университета, один из самых близких друзей П. в течение двадцати лет (они познакомились в 1817 г., еще до окончания П. лицея). Плетнев издавал сборник стихотворений П., когда ссыльный поэт был в Михайловском, и поэтому П. часто писал ему и по денежным делам, и советуясь с ним относительно текстов стихотворений. Почти все издания П., начиная с 1826 г., издавал Плетнев. По его собственному признанию, он был для П. «всем: и родственником, и другом, и издателем, и кассиром». Плетневу посвятил П. IV и V главы «Евгения Онегина», а в изд. 1837 г. он перенес это посвящение ко всему роману. Под влиянием Плетнева поэт хотел было вернуться к якобы не оконченному роману, но ограничился несколькими вариантами послания: «Ты мне советуешь, Плетнев любезный» или «В мои осенние досуги». К Плетневу обращено неотделанное стихотворение «Ты издал дядю моего». Дядя П., творец «Опасного соседа», — Вас. Льв. Пушкин. Беседа — «Беседа любителей русского слова» (см.). От переписки П. с Плетневым сохранилось 31 письмо поэта и 23 Плетнева.
— римский естественник, автор «Естественной истории».
— см. Аид.
— пучок из перьев на шляпах и шлемах, также всякое укращение из перьев на женских нарядах.
ПЛЮШАР Адольф Алдр. (1806—1865) — основатель известной в свое время типографии в Петербурге, предпринял в 1834 г. издание «Энциклопедического лексикона» (см.) по типу немецкого Konversations-Lexikon’а Брокгауза. Издание Лексикона рассчитано было на 24 тома, первый том его вышел в июне 1835 г., но осуществлено оно до конца не было, вышло только 17 томов (последний в 1841 г.) вследствие перемены редакторов, расстройства денежных дел Плюшара и потери авторитета издания у подписчиков.
— см. «Песни западных славян».
«ПОВЕСТИ ПОКОЙНОГО И. П. БЕЛКИНА» — название цикла повестей, написанных П. осенью 1830 г. в Болдине и опубликованных впервые в 1831 г. К осени 1830 г. относился и черновой перечень всех этих повестей, с эпиграфом, впоследствии замененным цитатой из «Недоросля» «А вот то будет, что и ничего не будет. Пословица Святогорского игумена» и с названием «Выстрела» (еще только задуманного, а не написанного) «Самоубийцей». При издании повестей П. переместил «Выстрел» и «Метель» в самое начало сборника, с тем, очевидно, расчетом, чтобы порядок размещения произведений точно соответствовал их внутренней хронологии, а не датам написания отдельных вещей. По возвращении из Болдина 5 дек. 1830 г. в Москву П. читал свои повести Баратынскому, а 9 дек. уведомил о них «весьма секретно» Плетнева, причем предупреждал последнего, что издать повести придется «анонимно»: «под моим именем нельзя, ибо Булгарин заругает». Предисловие, формально объединившее все пять повестей и приурочившее их к имени Белкина, появилось не раньше лета (а в печать сдано было после 1 сент. 1831 г.). Судя по черновым рукописям П. и дате одного из его писем к Плетневу, лишь около З июля 1831 г. П. переработал и приспособил к своим повестям набросок предисловия к уже брошенной (из-за цензурных опасений) «Истории села Горюхина» (см.), заимствовав из последней и самый образ, и даже фамилию Белкина. Вся сложная система маскировки подлинного автора построена была в предисловии к «Повестям Белкина» по методам подобных же вводных очерков и примечаний к некоторым из романов Вальтера Скотта, с тою, однако, разницею, что предисловие П. являлось случайной позднейшей надстройкой, композиционной фикцией, а не органической частью повествования.
«4 мая 1825 года произведен я в офицеры» перешло в «Станционного смотрителя» описание лубочных иллюстраций к легенде о блудном сыне; так, зарисовка семьи городничего в отрывке «В начале 1812 года» (в свою очередь восходящая к «Роману в письмах») послужила основой характеристики семьи Марьи Гавриловны в «Метели». Из «Романа в письмах» перешли в «Барышню-крестьянку» сентенции об «уездных барышнях, воспитанных на чистом воздухе, в тени своих садовых яблонь» и пр., а также характерные линии поведения столичного денди в провинциальной глуши. Из авторских ремарок в «Повестях Белкина» одни восходят к «Евгению Онегину» (напр. строки «Бар. -крестьянки»: «Если бы слушался я одной своей охоты, то непременно и во всей подробности стал бы описывать свидания молодых людей» и пр. варьировали признания строф XIII и XIV главы III «Онегина»), другие повторялись в «Путешествии в Арзрум» (ср. тираду о губернаторских обедах в начале «Станц. смотрителя» и заметку об обеде у тифлисского губернатора в гл. второй «Путеш. в Арзрум»), третьи обусловлены были бытовыми впечатлениями (например, вся характеристика «Сильвио» в «Выстреле» сложилась под воздействием живого образа майора И. П. Липранди, кишиневского приятеля Пушкина; прототипом «Гробовщика» был сосед Гончаровых в Москве. (Ср. письмо П. от 4 ноября 1830 г. к невесте: «Как вам не стыдно оставаться на Никитской во время чумы? Это очень хорошо для вашего соседа Адриана, который от этого большие барыши получает» и т. д.). Не вызывает сомнения известная родственность образов «Выстрела» героям почти одновременно писавшегося «Моцарта и Сальери», а пародическая интерпретация мотива приглашения мертвеца связывала «Гробовщика» с «Каменным гостем». Сентенция Сильвио «С тех пор не прошло ни одного дня, чтобы я не думал о мщении, ныне мой час настал» почти дословно повторялась в пятой сцене «Русалки» («Прошло уж 8 долгих лет. Я каждый день о мщенье помышляю, и ныне, кажется, мой час настал»). Следы воздействия западноевропейских повествовательных образцов заметны в фабулах «Барышни-крестьянки», родственной «Уроку любви» Монтолье (русск. перевод этой повести в «Вестн. Евр.» 1820 г.), в «Метели», некоторые тематические детали которой напоминают завязку «Сен-Ронанских вод» Вальтера Скотта, и, наконец, в «Гробовщике» в особенности, трактовки героя которого восходят к «Ламмермурской невесте» Вальтера Скотта.
— старинный женский головной убор.
—1875) — историк, беллетрист, критик и публицист, с 1825 г. преподаватель, а с 1833 г. профессор Моск. унив. по кафедре рус. истории, редактор «Моск. Вестн.» (1827—1830) и «Москвитянина» (1841—1856). В молодости литератор — идеологически близкий буржуазно-демократ. флангу декабристов; впоследствии выразитель соц. -полит. и националистич. тенденций великорусской промышленной буржуазии, с обществ. -полит. платформой, несколько затемненной фразеологией славянофильства и «официальной народности». В 1823 г. Погодин напечатал в «Вестн. Евр.» сочувств. разбор «Кавк. плен.»; осенью 1825 г., затеяв альманах «Урания», он через Вяземского получил от П. пять «мелочей» («Соловья и кукушку», «Движение», «Совет», «Дружбу» и «Мадригал»). Личное знакомство П. и Погодина состоялось 11 сент. 1826 г. и закрепилось частыми встречами и перепиской по делам «Моск. Вестн.». П. ценил Погодина как разносторонне сведущего и талантливого литератора, как тактичного журнального дельца, связанного гораздо менее других своих товарищей по редакционной работе узкокружковыми традициями и отношениями. Поэтому он охотно и откровенно беседовал с Погодиным по лит. -историч. вопросам, прибегал к его помощи в денежных затруднениях, не скрывал своего скептического отношения к философскому догматизму московских любомудров, а «Моск. Вестн.» поддерживал и после того, как последний из органа определенной литер. группы превратился в частное предприятие Погодина. Из его повестей П. «много хвалил» «Невесту на ярмарке» (1827) и «Черную Немочь» (1829), необычайно высоко ставил трагедию «Марфа Посадница» (1830), о кот. подробно писал Погодину и готовил специальную статью; сочувственно отзывался П. и об его драме «Петр I», об «Исторических афоризмах», о «Взгляде на кабинеты журналов» (1830), об «Историч. размышлениях об отнош. Польши к России» (1831). Сохранился, однако, оттиск статьи Погодина «Об участии Годунова в убиении царевича Дмитрия» с 36 полемическими замечаниями П. (1829), а в «Лит. газ.» (1830) П. отметил излишне резкие личные выпады Погодина против Полевого. Эти разногласия не мешали П. признавать Погодина «очень, очень дельным и честным человеком, истинным немцем по чистой любви к науке, трудолюбию и умеренности». (Письмо к Плетневу, 1831), хлопотать за него в цензуре, в министерских канцеляриях и перед царем. П. рассчитывал на ближайшее участие Погодина в «Дневнике» (1832), настоятельно звал его в сотрудники по работе над «Историей Петра Великого» (1833), упомянул о статьях Погодина в «Мыслях на дороге» как о «достойных стать наряду с лучшими статьями английских Reviews» (1835) и горячо приглашал в «Современник» (1836).
ПОГОРЕЛЬСКИЙ Антоний — псевдоним Перовского, Алексея Алексеев. (1787—1836) — автор повестей, объединенных в сборн. «Двойник, или Мои вечера в Малороссии» (1828) и романа «Монастырка» (ч. I, 1830 г., ч. II, 1833 г.). П. в 1820 г. сочувственно отозвался на критические заметки Погорельского по поводу «Русл. и Людм.», а из худож. его произведений ценил «Лафертовскую маковницу», которую прочел «два раза и одним духом». Об одном из персонажей «Лаф. мак.» (почтальоне Онуфриче) П. упомянул в «Гробовщике».
— популярная лубочная картинка, вышедшая из старообрядческих кругов и направленная против Петра I. На подлинный смысл этой картинки впервые, весьма осторожно, по цензурным соображениям, намекнул Снегирев в известной статье о лубочных картинках 1822 г.
ПОГРЕБЕЦ — см. Дорога.
— песни, которые поют при гадании над блюдом. Гадающие девушки опускали в блюдо, покрытое платком, свои кольца, которые вынимаются при пении п. п. Каждая песня обозначает судьбу той, чье кольцо вынулось при ее пении. Гадание с п. п. описано Жуковским в «Светлане» (1812) и с того времени стало модным в литературе.
«дача», «деревня») — у многих богатых дворянских семейств, живших в столицах (в Петербурге и в Москве), были имения под Москвой (деревня с барской усадьбой, нередко целым дворцом), куда они ездили на лето на дачу. В некоторых из этих «подмосковных» (Архангельское, Кусково и др.) сейчас устроены бытовые музеи дворянской эпохи.
— см. Дорога.
ПОДРАЖАНИЯ КОРАНУ — — переработка 80-й суры, называющейся «Суровое чело», а не «Слепец», как указал П. в примечании вслед за переводом Веревкина, которому П. местами следовал буквально. Комментарий, приведенный у Савари, объясняет первые два стиха «Подражания»: «Один слепец предстал перед Магометом в то время, как он старался об обращении одного богатого и могущественного человека; он был дурно принят». П. принял слово «слепец» в нравственном смысле, в значении нечестивого, строптивого. Черновой набросок «Слаб и робок человек» близок к этому подражанию, но, вероятно, представляет собой начало другого замысла. — обработка стиха 260-го из 2-й суры, где говорится о всемогуществе Бога. — соединение различных мест Корана, причем третья строфа — вполне самостоятельна. «подражания» могли быть стихи и других сур. VII подражание — тоже свободное соединение разных мест Корана. Близка с этим подражанием третья запись в альбоме Онегина. Едва ли нужно ставить в связь с этим подражанием набросок «В пещере тайной», говорящий, вероятнее, о самом П. , в рукописи названное П. «Милостыня», воспроизводит ряд предписаний Корана о щедрости. Все сравнения взяты П. из Корана. — свободное воспроизведение 261-го стиха 2-й суры. П. использовал в «Подражаниях» не менее 33 разных сур и не менее 60 стихов из разных мест Корана, передавая доступные ему через переводы важнейшие образы и стилистические его черты.
— персонаж из «шуто-трагедии» Крылова «Трумф», написанной в 1798 г., но из-за политических намеков напечатанной в России лишь в 1871 г.
ПОДЬЯЧИЙ — в старину писец в судах, приказах.
«ПОЖАРСКИЙ» — трагедия М. В. Крюковского (1781—1811), изданная в 1807 г.
ПОЖАРСКИЙ Дмитрий Михайлович — князь (1578—1642), деятель «смутного времени», вождь контрреволюционного ополчения служилых и посадских людей, направленного на борьбу с крестьянской революцией и освободившего Москву от польской интервенции. Пожарский являлся для дворянства символом патриотизма, — в этом смысле он и упомянут в «Родословной моего героя».
— переводчик, в 1819 г. издал свой перевод «Слова о полку Игореве», с примечаниями.
«ПОЖАРСКИЙ, МИНИН, ГЕРМОГЕН, или Спасенная Россия» — см. Ширинский-Шихматов.
— содержатель «славного трактира» в Торжке, упоминаемого П. в его статье «Мысли на дороге» и славившегося знаменитыми «пожарскими котлетами» из курицы и телятины.
ПОЛЕВОЙ Ник. Алекс. (1796—1846) — писатель, журналист, критик. Сын купца. Полевой смолоду сам занимался купеческими операциями, служил конторщиком, много странствовал по России. Правильного образования он не получил; самоучкою он изучил иностранные языки и достиг значительной начитанности. Писал он с детства много, во всех родах. Печататься начал в 1817 г. Бывая наездами в Москве и Петербурге, Полевой завязал литературные знакомства и в 1825 г., поселившись в Москве, принялся за издание журнала «Московский Телеграф». Журнал начал издаваться при ближайшем участии Вяземского, бывшего после Полевого главным его вдохновителем. Вяземский привлек Жуковского, А. И. Тургенева, Баратынского, Языкова и, наконец, П., поместившего в «Телеграфе» несколько стихотворений и статей. Еще находясь в Михайловском, П. писал Вяземскому о своем намерении поддержать «Телеграф». Самому Полевому П. писал, что «Телеграф» — «конечно, лучший из всех наших журналов» (2 августа 1825 г.). Лично П. познакомился с Полевым по приезде своем в Москву в 1826 г.
«М. Телеграф» занимал в литературе позицию крайнего романтизма, сам же Полевой производил с романтической точки зрения ревизию всех авторитетов и основных проблем русской литературы, работая над созданием критики. Полевой вел деятельную полемику с сторонниками классицизма. Между прочим, он выступил против Каченовского (под псевдонимом «Бенигна»), который подал жалобу на цензора, пропустившего статью. Одновременно с журналистикой Полевой занимался худож. литературой и историей. В 1832 г. вышел его историч. роман «Клятва при гробе Господнем», в 1834 г. роман «Аббадона». Он писал повести, фельетоны, переводил Шекспира. В 1829 г. вышел первый том его «Истории русского народа», задуманной в противовес «Ист. гос. Российского» Карамзина. Появлению этого тома предшествовала статья Полевого в «Телеграфе», в которой были подвергнуты резкой критике не только исторические работы Карамзина, но и все его произведения вообще. Полевой хотел дать в своем труде опыт философского построения истории и дать событиям освещение, чуждое монархической тенденциозности Карамзина. Выступление Полевого против Карамзина, непочтительное отношение к его авторитету привело представителей так называемой «литературной аристократии» в негодование. Купец Полевой, которого обвиняли в недостаточно совершенном знании франц. языка, в шарлатанстве, в резкости мнений, в дерзости, был не по вкусу «аристократам», сохранявшим традиции высокой литературы. П. отошел от «Телеграфа» с 1827 г., когда он принял ближайшее участие в «Моск. Вестнике». В 1828 г. он называл Полевого дураком, но тогда оговаривал: «Он добрый и честный человек, и с ним я ссориться не хочу». Теперь же не отставал и П. Правда, он не одобрял резкости брани в статьях об «Истории р. народа», напечатанных Надеждиным в «В. Евр.» и Погодиным в «Моск. Вестнике». Но он сам напал на Полевого в статьях об «Истории», а в юмористической «детской книжке» изобразил его в главе «Ветреный мальчик» в виде легкомысленного невежды. При выходе I тома «Истории русского народа» Полевой объявил подписку на все издание, рассчитанное на 12 томов. Он не выполнил своих обязательств перед подписчиками, затянул выпуск дальнейших томов и прекратил его в 1835 г. на шестом томе. И это обстоятельство было использовано его врагами в полемике. В 1830 г. Полевой поместил в приложении к своему журналу («Новый живописец общества и литературы») ряд пародий на П., Вяземского, Баратынского, Дельвига, сопроводив их полемическими выпадами против группы «литературных аристократов». Потом он пародировал стихотворение П. «Чернь», намекал на низкопоклонство П. перед вельможами (имея в виду послание к Юсупову). Нападки такого рода приобретали уже определенную социально-политическую окраску. Полевой всегда подчеркивал свое купеческое происхождение. Враг и конкурент его на журнальном поприще, Булгарин не брезговал использовать указание на это «низкое» происхождение. Прежние сторонники Полевого — «аристократы» — вступались за него. Теперь же они оказались против него и в этом вопросе: см. заметку о карикатуре в Англии и статью П. о Полевом, в которой он намекал на то, что «История рус. нар.» есть как бы пародия историч. работ Гизо и Тьерри. В другой заметке (о выходках противу литературной аристократии) П. обрушился на Полевого за его антидворянские выпады и указал на их революционную опасность. При этом он ставил Полевого на одну доску с Гречем и Булгариным. Полевой ответил на эту заметку П. Между тем Булгарин и Греч заигрывали с Полевым, с которым они еще недавно были на ножах. П. высмеивал это «согласье» бывших врагов в 1831 г. в статье «Несколько слов о мизинце г. Булгарина и о прочем»; здесь он припомнил и «Венок, сплетенный бригадиршею из журнальных листов для издателя «Моск. Телеграфа», свод наиболее резких мест из статей, напечатанных в разных местах против Полевого, помещенный в «Славянине» в 1829 г., и насмешки Греча.
Между тем Полевой прислал П. экземпляр «Моск. Телеграфа» еще 1 янв. 1831 г. и писал ему: «Верьте, что глубокое почтение мое к вам никогда не изменялось и не изменится. В самой литературной неприязни, ваше имя, вы всегда были для меня предметом искреннего уважения, потому что вы у нас ». П. в тот же день писал Полевому: «Искренно благодарю вас за присылку Телеграфа, приятное для меня доказательство, что наше литературное разногласие не совсем расстроило наши прежние сношения». В последний раз Полевой виделся с П. в 1834 г. П. до конца своей жизни относился к Полевому резко отрицательно. На смерть П-на Полевой отозвался статьей о нем в мартовской книжке «Библ. для Чтения» за 1837 г.
«Телеграф». Поводом к закрытию послужила статья о патриотич. драме Кукольника «Рука Всевышнего отечество спасла», помещенная в журнале. Полевой остался без дела, попал в трудное материальное положение и стал с 1835 г. негласным редактором «Живописного Обозрения». В 1837 г. он переехал в Петербург и работал в «Сев. Пчеле» и «Сыне Отечества». Изменив своим прежним убеждениям, он примкнул к лагерю «торговой», беспринципной журналистики, монархической и лебезящей перед властью. Поссорившись с своими новыми союзниками, он в 1838 г. ушел из «Пчелы», а в 1840 из «Сына Отечества», зарабатывал деньги патриотическими и сентиментальными пьесами («Дедушка русского флота», «Параша-сибирячка»). В 1842 г. он попытался взяться за редактуру «Русского Вестника» и прогорел. Опять ему пришлось сойтись с Булгариным и Сенковским. Смерть застала его, когда он начинал новое предприятие — приступал к работе в снятой им у Краевского «Литерат. газете».
ПОЛЕТИКА Петр Иван. (1778—1849) — член «Арзамаса», друг В. А. Жуковского, служил по Министерству иностранных дел, Полетика был автором мемуаров и нескольких сочинений на франц. языке о Сев. -Америк. Соед. Штатах и др., П. хорошо его знал и был с ним в приятельских отношениях еще со времени пребывания в «Арзамасе». Жена его племянника Александра Михайловича Полетика — Идалия Григорьевна — была открытой ненавистницей П.
—1851) — историк и переводчик, начальник архива Министерства иностранных дел, член Рос. академии.
—1847) — франц. министр-президент короля Карла X в 1829 г., крайний реакционер. После июльской революции (1830), во время которой он был арестован, после суда приговорен к пожизненному заключению, однако освобожден в 1836 г. Процесс министров в дек. 1830 г. имел крупное политическое значение, и П. за ним внимательно следил. Здесь столкнулись две точки зрения: монархисты доказывали, что нет в законе оснований для суда; либералы видели в подписывании антиконституционных указов основание к обвинению в государственной измене. Революционные круги требовали казни министров. П. в августе спорил по этому поводу с Вяземским, причем Вяземский стоял на первой точке зрения, а П. доказывал, что министров необходимо судить за измену и казнить. Было заключено шуточное пари на бутылку шампанского; условием было — казнят ли министров. Министры были в сентябре переданы суду, а в декабре судимы.
— мост в Петербурге при пересечении Невского проспекта и Мойки, недалеко от Главного штаба.
— см. Бова.
— последняя в ряду романтических поэм П. — была написана с исключительной быстротой: по словам П., «в несколько дней», на самом деле — в течение октября 1828 г. (напечатана отдельным изданием под наблюдением и с некоторыми незначительными поправками Жуковского в 1829 г.). Как раз в это время правительством велось угрожавшее П. весьма серьезными последствиями дело — по обвинению его в написании «Гавриилиады» (черновики «Полтавы» перебиваются набросками показаний поэта следственной комиссии). П. спешил с окончанием своей «патриотической» поэмы, долженствовавшей явиться наглядной иллюстрацией того «нового пути», на который стало творчество поэта, отказавшегося от «вольнодумных» «заблуждений» и «грехов» своей молодости. Новая идеология
П. сказалась и в чисто стилистических особенностях его поэмы. Помимо исторических материалов о Мазепе и Полтавской битве, обильно использованных П., литературными источниками «Полтавы» послужили стихотворный отрывок Байрона «Мазепа» и поэма Рылеева «Войнаровский». Однако П. не столько следовал этим источникам, сколько отталкивался от них, в особенности от проникнутой идеологией и патетикой декабризма поэмы Рылеева. Романтически преувеличенному байроновскому образу Мазепы П. стремился противопоставить Мазепу «точь-в-точь» такого, каким рисует его «история» (поэт забывал, что те исторические источники, которыми он располагал, могли давать только тенденциозно-отрицательный образ Мазепы). «Герою свободы» Мазепе Рылеева П. противопоставлял своего Мазепу — «честолюбца, закоренелого в коварствах и злодеяниях», неспособного ни к одному «доброму чувству», не заключавшего в себе «ни одной утешительной черты». «Полтава» писалась через три года после разгрома декабристов. Подобная трактовка образа Мазепы, равным образом как вся символика поэмы, воспевавшей справедливое торжество самодержавия над мятежным «вассалом», имела определенную политическую направленность. Развенчанию байронического героя соответствует и своеобразный «смешанный» жанр «Полтавы», в котором романтическая поэма о «грешной» любви Мазепы и Марии оттесняется на задний план героической эпопеей о полтавской победе и Петре. Новая «примирительная» линия П. по отношению к правительству нашла в «Полтаве» под влиянием вышеуказанных особых обстоятельств ее написания свое наиболее сильное литературное выражение. Реакцией самого П. на тенденциозность «Полтавы» был демонстративный уход его в 1828—1829 гг. на позиции «литературного аристократизма» — «чистого искусства», ничем, как казалось ему, не связанного с «корыстями» и «битвами» современности.
— украинский город, впервые упоминается в исторических источниках в первой половине XV в. В XVI в. была одним из центров украинского казачества, представляла собой крепость на случай татарских нападений с «Дикого поля», была одним из пунктов казацко-крестьянской революции — хмельничщины. Во время Северной войны около П. произошел знаменитый «Полтавский бой» (27 июня ст. ст. 1709), кончившийся блестящей победой русских войск, предводимых Петром I, и полным поражением шведского короля Карла XII.
ПОЛТОРАЦКАЯ Елиз. Петр., по мужу Решко, — младшая сестра А. П. Керн, возлюбленная Ал. Ник. Вульфа, своего двоюродного брата.
— офицеры Генерального штаба, приезжавшие в Кишинев для съемки Бессарабии и подолгу здесь жившие.
—1870), в первом браке была за ген. -лейт. гр. П. А. Шуваловым (1777—1823), а во втором — за церемониймейстером гр. А. В. Полье (1795—1830), после смерти второго мужа вышла замуж за принца ди-Бутера, неаполитанского посланника в Петербурге. Считалась одною из самых состоятельных женщин.
—1831 г. и П. Социальную сущность п. р. 1830—31 г. определил Ф. Энгельс в речи по польскому вопросу. «Польское восстание 1830 г. не было ни национальной, ни социальной или политической революцией; это была консервативная революция». Однако эта консервативная революция имела громадные последствия для будущих судеб польского народа и в значительной мере определила русско-польские отношения в течение всего XIX в. Польский вопрос на протяжении XIX в. был одним из тех вопросов русской общественной жизни, в котором наиболее рельефно проявились две идеологии, резко противоположные и враждебные — идеология революционной России и помещицко-дворянская со всеми ее оттенками и позднейшими ее видоизменениями, вызванными ходом русского исторического процесса. Карамзин в «Мнении русского гражданина» — записке, поданной Александру I 7 октября 1819 г., сформулировал взгляд помещицко-дворянской России на польский вопрос в таких выражениях: «Польша есть законное российское владение. Старых крепостей нет в политике. Восстановление Польши будет падением России, или сыновья наши обагрят своей кровью землю польскую и снова возьмут штурмом Прагу».
русское правительство серьезно взглянуть на «варшавский бунт» и принять все меры к подавлению революции, которая роняла престиж николаевской России в глазах Западной Европы. Скорейшее подавление революции диктовалось и другими соображениями, как можно видеть из отзыва графа Канкрина на неизданную записку Опочинина: «Немалая часть ребеллов (мятежников), — писал Канкрин, — как думать должно, состоит из шляхты. Сомнительно, чтобы благоразумными внушениями можно бы укротить польское бешенство. Вообще, крайне нужно остерегаться, чтобы из польского бунта не сделался крестьянский». П. р. вызвала сильную тревогу в помещицко-дворянской России, связанной с «губерниями, от Польши возвращенными», где к этому времени успело образоваться довольно многочисленное русское дворянство, получившее громадные имения еще во времена Екатерины. Из их среды уже с самого начала революции вышел ряд записок. По этим запискам можно проследить начало теоретических обоснований принципов николаевского абсолютизма: православия, самодержавия, народности.
г. П. видит в поляках врагов русского народа, вечно ведущих с ним борьбу. Еще будучи в лицее, П. несомненно слышал разговоры о поляках, воюющих с Россией в войсках Наполеона. Мероприятия Александра I в отношении Польши встречали протест в тех кругах, где вращался П. В 1820 г. на юге России П. попал в общество Раевских, М. Ф. Орлова — среду либерального дворянства 20-х годов XIX столетия, настроенную националистически по крайней мере по отношению Польши и поляков. Достаточно указать на мотивировку отказа Раевского гр. Олизару, который сватался за М. Н. Раевскую, на записку М. Ф. Орлова, поданную Александру I по поводу намерения последнего присоединить к Польше Литву, записку, вызванную чувством оскорбленного национального достоинства, которое Н. И. Тургенев характеризовал как патриотизм рабов.
В отрывочных заметках П. по поводу прочитанного и передуманного, помеченных 1822 г., мы встречаем такую запись: «Униженная Швеция и уничтоженная Польша — вот великие права Екатерины на благодарность русского народа» — что является достаточно характерным свидетельством направления формирующихся взглядов П. на польский вопрос. Дружба и сношения П. с пламенным польским патриотом А. Мицкевичем не изменила уже сложившихся взглядов П.
«Перед гробницею святой», «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина», составляющих лирико-патриотическую трилогию. Она включает три темы, которые кратко могут быть формулированы так: беспокойство поэта за судьбы России, полемика с общественным мнением Западной Европы по польско-русскому вопросу и радость поэта по поводу победы.
—31 г., П. высказывает интерес к ходу событий на польско-русском фронте, он внимательно следит за доступной ему европейской прессой. Неудачи русских войск волнуют П., который отлично понимал значение начавшейся войны в обстановке, крайне тяжелой для русского правительства, осложненной внутри страны эпидемией холеры, вызвавшей ряд бунтов, и в напряженной атмосфере внешней политики — события во Франции в связи с июльской революцией и отношение к ним Николая I. Стих. «Перед гробницею святой» отражает то тревожное и напряженное время, которое переживал П. и которое было, по его словам, «чуть ли не столь грозное, как в 1812 г.».
Сочувствие Европы было на стороне поляков. Франц. пресса того времени полна нападок на Россию. Появляется ряд произведений, в которых находятся ярко полонофильские тенденции. Гюго, Беранже, Делавинь во Франции, Грильпальцер, Ленау, фон Платен, Кернер, Уланд в Германии и Австрии пишут произведения, высмеивающие грубую, варварскую Россию. Ответом на антирусскую кампанию, вызванную в Западной Европе русско-польской войной, является ода «Клеветникам России», вторая часть патриотической трилогии, канвой для которой служит письмо П. к Вяземскому. Эта ода в широких кругах русского современного общества встретила восторженный прием и в течение всего XIX в. была программой консервативных слоев русского общества в польском вопросе, а формула «славянские ручьи сольются в русском море» стала для реакционных кругов боевым лозунгом в славянском вопросе.
«Бородинская годовщина», которое написано под непосредственным впечатлением известия о взятии Варшавы и в котором П. дает формулировку размежевания границ между Россией и Польшей. Мнение П. о границах между Польшей и Россией сформировалось под воздействием статьи М. Погодина «Исторические размышления об отношениях Польши к России», которую П. знал еще до напечатания. П. до конца своей жизни проявлял живой интерес к польскому вопросу, и взгляды его на этот вопрос не изменились. (Черновик II главы статьи о Радищеве, черновой набросок стих. «Ты просвещением свой разум осветил», письмо от 10 ноября 1836 г. князю Голицыну — переводчику на франц. язык оды «Клеветникам России»).
П. в своих взглядах на один из острых вопросов русской политической жизни всего XIX в. не поднялся выше идеологии того класса, представителем которого он был, и в понимании интересов России в польском вопросе не только не разошелся с авторами названных выше записок, но в художественной форме высказал то, что излагали они сухим, деловым языком.
«ПОЛЯРНАЯ ЗВЕЗДА» — литературный альманах, издававшийся декабристами К. Ф. Рылеевым и А. А. Бестужевым в 1823—1825 гг. Один из первых по времени русских альманахов, «П. З.», объединявшая выдающихся писателей той поры, имела большой успех в читательских и литературных кругах и создала моду на альманахи. В первой книжке «П. З.» из произведений П. были помещены: «Овидию», «Гречанке», «Элегия» («Увы! зачем она блистает...») и «Мечта воина». Во второй появились: из «Кавказск. пленника» (Песнь I — от стиха «Все в ночной тени», кончая: «Живи! и путник оживает»), «Друзьям», «Нереида», «В альбом малютке», «К Морфею», «Элегия» («Редеет облаков летучая гряда»), «Отрывок из послания В. Л. П-ну», («Что восхитительней, живей...»), «Элегия» («Простишь ли мне...»), «Домовому», «Надпись к портрету». В последней третьей книжке «П. З.» был напечатан отрывок из «Цыган» (с начала и кончая ст. «Как песнь рабов однообразный»), послание к А. («Мой милый, как несправедливы»), отрывок из «Братьев разбойников». В не вышедшей в свет в связи с декабрьским восстанием 1825 г. четвертой книжке альманаха (озаглавленной «Звездочка» и не законченной печатанием) был помещен отрывок из третьей главы «Евг. Онегина» (раговор Татьяны с няней).
«Эта книга достойна всякого внимания», — заметил он по поводу первого выпуска. Статью А. Бестужева «Взгляд на старую и новую словесность в России», помещенную в «П. З.» за 1823 г., П. нашел «ужасно молодой», в некоторых пунктах спорной и недостаточно полной, упрекая автора, в частности, за пропуск в обзоре имени Радищева. Появившаяся в немецком переводе в «St. Petersburgische Zeitschrift» (1823, т. I) статья Бестужева явилась главным источником западноевропейских сведений о русской литературе; в частности характеристика П., имеющаяся в ней, послужила материалом для статьи о поэте в Konversations-Lexikon’å Брокгауза (1825, т. XII), представлявшей первое упоминание о нем в энциклопедическом словаре.
— римская богиня плодов.
ПОМПАДУР Жанна Антуанетта (1721—1764) — маркиза, всесильная фаворитка франц. короля Людовика XV; она ввела при дворе непомерную разорительную роскошь в обстановке и в платье. Долгое время введенные ею в моду фасоны платья и тканей носили ее имя.
— римский государственный деятель и полководец, прозванный великим. После его смерти в сенате была поставлена статуя Помпея, к подножию которой упал убитый Цезарь.
ПОНТИРОВАТЬ — см. Карточная игра.
—1760), — ученик М. В. Ломоносова, с 1755 г. профессор Московского университета, где читал лекции по философии; автор прозаических и стихотворных произведений, переводчик Горация.
—1760), — ученик М. В. Ломоносова, с 1755 г. профессор Московского университета, где читал лекции по философии; автор прозаических и стихотворных произведений, переводчик Горация.
— см. Карточная игра.
«PORCIA» — см. Мюссе.
— крытая галерея со сводами, открытая с одной стороны; галерея, в которой греческие философы вели беседы со своими учениками (стих. «К Каверину»).
«С своей пылающей душой») — см. Закревская А. Ф.
— бархатная, подбитая горностаем мантия, служащая верхней одеждой царей в торжественных случаях.
«ПОСЛАНИЯ К ЦЕНЗОРУ». Ко времени написания первого из них Бируков донимал П. придирками к тексту «Кавказского пленника», за что поэт и называет Бирукова своим «гонителем давним». П. писал в 1836 году Д. В. Давыдову, что благодаря Бирукову и Красовскому в последнее пятилетие царствования Александра I вся русская литература сделалась рукописною. «Пушкина стихи» — поэма В. Л. Пушкина «Опасный сосед». «Сатирик превосходный», автор «комедии народной» — Д. И. Фонвизин, автор «Недоросля». «Державин, бич вельмож» имеется в виду как автор оды «Властителям и судиям». «Наперсник Душеньки» — И. Ф. Богданович. «Проведай, что в те дни произвела печать» — здесь П. опять имеет в виду изданные «по высочайшему повелению» книги либерального характера, как сочинения Адама Смита, Беккария («О преступлениях и наказаниях»), Бентама, издававшиеся в первые годы царствования Александра I. «Министра честного наш добрый царь избрал». П. имеет в виду назначение 15 мая 1824 г. министром нар. просв. А. С. Шишкова, высокую оценку которого, как учредителя «Беседы любителей русского слова», П., как объяснял он Вяземскому, сделал, «имея в виду пользу нашей словесности и усмиренье кичливого Красовского». «Святой отец» — кн. А. Н. Голицын, бывший министром нар. просв. в 1816—1824 гг.
«ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ПОМПЕИ» был темой ряда литературных произведений и живописных изображений. Помпея (или Помпеи) — древнеримский город около Неаполя (в Италии); в 79 г. до н. э. во время извержения Везувия он был весь разрушен и засыпан пеплом, при чем погибло около 2 тысяч человек. Город оставался под пеплом в течение почти 18 веков, и лишь в конце XVIII века начали производиться раскопки, продолжающиеся и сейчас.
В 1834 г. в Петербурге была выставлена знаменитая картина русского художника Брюллова «Последний день Помпеи»; в библиотеке П. был французский перевод романа английского писателя Э. Бульвера под тем же заглавием, вышедший в том же 1834 г., т. е. за год до написания П. «Египетских ночей». Стихи П. связаны, вероятно, с картиной Брюллова. В рукописях П. находится сделанный по памяти набросок нескольких фигур этой картины.
—1611) — иезуит, известный своими попытками содействовать присоединению к католической церкви Швеции и России. С этой целью он ездил со специальной миссией в Москву в 1581 г. и принимал деятельное участие в дипломатических сношениях России с Польшей. В 1586 г. в Вильне издал книгу «Московия, о московских делах». В одном из своих сочинений («Суждение о четырех писателях», 1592) Поссевино жестоко критиковал Макиавелли; при этом он обнаружил незнакомство с произведениями критикуемого автора (см. Конринг).
POST SCRIPTUM — лат., дословно: после написанное, приписка. Выражение, обычно употребляемое в письмах.
— церковный обряд принятия монашества, сопровождающийся подрезанием волос.
—187...) — сестра декабриста, бывшая замужем (с 1817 г.) за богачом гр. Серг. Павл. Потемкиным. Дом их в Москве на Пречистенке (ныне улица Кропоткина), отличавшийся роскошью отделки и убранства, был широко известен москвичам.
«ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ» — поэма Дж. Мильтона (см.).
— Семеновский полк, сформированный из «потешного» полка, т. е. из мальчиков, с которыми играл Петр в селе Семеновском (в 1683 году). В X гл. «Евгения Онегина» П. имеет в виду возмущение этого полка, происшедшее 17 октября 1820 г., окончившееся раскассированием полка и переводом всех офицеров в разные армейские полки. Многие бывшие солдаты и офицеры Семеновского полка приняли деятельное участие в революционной работе Тайного общества. Словами «предавший некогда тирана...» П. напоминает об участии Семеновского полка в заговоре против Павла I, окончившемся убийством его 11 марта 1801 г.
—1845) — в 1815 г. поступил в русск. службу и служил в л. -гв. Конном полку; оставил военную службу и поселился в Варшаве; был назначен сенатором Царства Польского. Во время польского восстания 1831 г. находился в Варшаве, и после поражения польских войск эмигрировал за границу, но вскоре выхлопотал разрешение у Николая I вернуться в Россию. Он был родным братом известной гр. С. С. Потоцкой, вышедшей замуж за гр. П. Д. Киселева.
ПОТОЦКИЙ гр. Ив. Осип. (Jean Potocki) (1761—1815) — путешественник, этнограф, историк, археолог, географ, беллетрист. П. упоминает о его труде «Путешествие по астраханским и кавказским степям», 1829 (по-франц.), основу для которого дало путешествие Потоцкого по Кавказу в 1798 году. Было напечатано в «Северн. Арх.» Булгарина 1828, № 1 и полностью издано Клапротом в 1829 г. «Испанский роман» его — «Рукопись, найденная в Сарагосе», 1804 (по-франц.). Переиздан в Париже в двух частях: «Авадоро, испанская повесть» и «Десять дней из жизни Альфонса ван Воодена».
—1654) — прославленный голландский художник-пейзажист, реалист. Ряд его картин был куплен Луврским музеем, а часть исполненных им картин из его коллекции была приобретена для России Александром I. Выписку из его биографии П. сделал для себя из Konversations-Lexicon.
—1838) — комический актер маленьких театров, пользовавшийся в 20-х гг. славой лучшего парижского комика.
— занятие шведской армией Курляндии после разгрома русских войск под Нарвою.
ПОЧЕЧУЙ — то же, что геморрой.