«Остатки древних обитателей Америки»
Этот заголовок — выдержка из рецензии-обозрения А. С. Пушкина «Записок Джона Теннера» (Нью-Йорк, 1830), которую он опубликовал в третьей книге «Современника» под названием «Джон Теннер», использовав французский перевод (Париж, 1835). «Записки…», заинтересовавшие и взволновавшие его, состоят из двух объемистых томов, содержащих около 800 страниц. Они представляют собой запись рассказа неграмотного человека необычной судьбы, неприукрашенный рассказ о жизни индейцев в отличие от знаменитых романистов Шатобриана и Купера, которые, по словам поэта, «представили нам индийцев[55] с их поэтической стороны и закрасили истину красками своего воображения».
Многое в обозрении звучит так, как будто написано не полтора века тому назад, а в наши дни.
«С некоторого времени Северо-Американские Штаты обращают на себя в Европе внимание людей наиболее мыслящих. Не политические происшествия тому виною… Но несколько глубоких умов в недавнее время занялись исследованием нравов и постановлений американских, и их наблюдения возбудили снова вопросы, которые полагали давно уже решенными. Уважение к сему новому народу и к его уложению, плоду новейшего просвещения, сильно поколебалось. С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую — подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (comfort); большинство, нагло притесняющее общество; рабство негров посреди образованности и свободы; родословные гонения в народе, не имеющем дворянства; со стороны избирателей алчность и зависть; со стороны управляющих робость и подобострастие; талант, из уважения к равенству, принужденный к добровольному остракизму; богач, надевающий оборванный кафтан, дабы на улице не оскорбить надменной нищеты, им втайне презираемой: такова картина Американских Штатов, недавно выставленная перед нами.
Отношения Штатов к индийским племенам, древним владельцам земли, ныне заселенной европейскими выходцами, подверглись также строгому разбору новых наблюдений. Явная несправедливость, ябеда и бесчеловечие американского Конгресса осуждены с негодованием; так или иначе, чрез меч и огонь, или от рома и ябеды, или средствами более нравственными, но дикость должна исчезнуть при цивилизации. Таков неизбежный закон. Остатки древних обитателей Америки скоро совершенно истребятся; и пространные степи, необозримые реки, на которых сетьми и стрелами добывали они себе пищу, обратятся в обработанные поля, усеянные деревнями, и в торговые гавани, где задымятся пироскафы и разовьется флаг американский».
Далеко вперед видел великий поэт и публицист! По словам Н. В. Гоголя, он еще говорил: «А что такое Соединенные Штаты? Мертвечина; человек в них выветрился до того, что и выеденного яйца не стоит»
«Записки» Джона Теннера, проведшего тридцать лет в пустынях Северной Америки, между дикими ее обитателями, пишет А. С. Пушкин, «драгоценны во всех отношениях». «Они самый полный и, вероятно, последний документ бытия народа, коего скоро не останется и следов. Летописи племен безграмотных, они разливают истинный свет на то, что некоторые философы называют естественным состоянием человека: показания простодушные и бесстрастные, они наконец будут свидетельствовать перед светом о средствах, которые Американские Штаты употребляли в XIX столетии к распространению своего владычества и христианской цивилизации».
«в 1846 году, США ввели свою морскую пехоту в Боготу, столицу Новой Гранады (позже Колумбия), и впервые открыли там огонь по местному населению. В том же году США получили от Новой Гранады разрешение на сооружение любых средств сообщения через Панамский перешеек, а затем, до 1903 года, до захвата территории будущего Панамского канала, США 50 раз посылали войска в страны Центральной Америки, которые с середины XIX века все в большей мере оказывались в важной стратегической зоне»
«„Записки“ Теннера, — продолжает поэт, — представляют живую и грустную картину… Это длинная повесть о застреленных зверях, о метелях, о голодных дальних шествиях, об охотниках, замерзших на пути, о скотских оргиях, о ссорах, о вражде, о жизни бедной и трудной, о нуждах, непонятных для чад образованности». Возлюбленная героя «носила имя, имевшее очень поэтическое значение, но которое с трудом поместилось бы в элегии: она звалась Мис-куа-бун-о-куа, что по-индийски значит Заря». (Кстати, индейские языки по морфологическим признакам принадлежат к так называемым полисинтетическим языкам, для которых характерны длинные слова-предложения, и некоторые имена могут состоять из ста и более букв. — Л. Т.).
Далее в обозрении следуют обширные выписки из книги с комментариями поэта, подчеркивающими условия существования индейцев рядом с цивилизацией.
Европейская цивилизация, вытеснив индейцев из родных мест, «подарила им порох и свинец; тем и ограничилось ее благодетельное влияние. Искусный стрелок почитается между ими за великого человека», — пишет А. С. Пушкин.
«Описание различных охот и приключений во время преследования зверей занимает много места в «Записках» Джона Теннера. Истории об этих убитых медведях составляют целый роман. То, что он говорит о музе». И далее следует выдержка из «Записок…», показывающая интерес поэта к описаниям животных и охоте на них.
«Индийцы полагают, что муз животное самое осторожное и что достать его весьма трудно. Он бдительнее, нежели дикий буйвол (bison, bos americanus) и канадский олень (karibou), и имеет более острое чутье. Он быстрее лося, осторожнее и хитрее дикой козы (l’antilope). В самую страшную бурю, когда ветер и гром сливают продолжительный рев с беспрестанным шумом проливного дождя, если сухой прутик хрустнет в лесу под ногой или рукой человеческой, муз уже слышит».
Кстати, нечто подобное Александр Сергеевич Пушкин запечатлел сам в следующих поэтических строках:
«Легкость и неутомимость индийцев в преследовании зверей почти неимоверны. Вот Теннер описывает охоту за лосями.
Вот как индийцы травят лосей. Спугнув с места, они преследуют их ровным шагом в течение нескольких часов. Испуганные звери сгоряча опережают их на несколько миль; но индийцы, следуя за ними все тем же шагом, наконец настигают их; толпа лосей, завидя их, бежит с новым усилием и исчезает опять на час или на два. Охотники начинают открывать их скорее и скорее, и лоси все долее и долее остаются в их виду; наконец охотники уж ни на минуту не теряют их из глаз. Усталые лоси бегут тихой рысью; вскоре идут шагом. Тогда и охотники находятся почти в совершенном изнеможении. Однако ж они обыкновенно могут еще дать залп из ружей по стаду лосей… Есть индийцы, которые могут преследовать лосей по степи и бесснежной, но таких мало». Какую надо иметь выносливость!
«Искусный стрелок почитался… за великого человека»
«Препятствия, нужды, встречаемые индийцами в сих предприятиях, — отмечает А. С. Пушкин, — превосходят все, что можно себе вообразить. Находясь в беспрестанном движении, они не едят по целым суткам и принуждены иногда, после такого насильственного поста, довольствоваться вареной кожаной обувью. Проваливаясь в пропасти, покрытые снегом, переправляясь через бурные реки на легкой древесной коре, они находятся в ежеминутной опасности потерять или жизнь, или средства к ее поддерживанию. Подмочив гнилое дерево, из коего добывают себе огонь, часто охотники замерзают в снеговой степи. Сам Теннер несколько раз чувствовал приближение ледяной смерти».
Далее Пушкин касается отношений индейцев и американских купцов:
«Подвергаясь таковым трудам и опасностям, индийцы имеют целию заготовление бобровых мехов, буйволовых кож и прочего, дабы продать и выменять их купцам американским. Но редко получают они выгоду в торговых своих оборотах: купцы обыкновенно пользуются их простотою и склонностию к крепким напиткам. Выменяв часть товаров на ром и водку, бедные индийцы отдают и остальные за бесценок; за продолжительным пьянством следует голод и нищета, и несчастные дикари принуждены вскоре опять обратиться к скудной и бедственной своей промышленности…
Оставляем читателю судить, какое улучшение в правах дикарей приносит соприкосновение цивилизации!» — замечает поэт.
«Современник» А. С. Пушкин, знакомя читателей с жизнью коренного населения Северной Америки — индейцев, выносит приговор американской «демократии», хваленой американской «цивилизации».
«Индейцы без томагавков» делает такой вывод: «В результате действия этого закона за сорок лет — с 1890 по 1930 год — у индейцев США было отнято 90 миллионов акров земли» (акр — 0,4 гектара). «Первые послевоенные годы приносят индейцам Соединенных Штатов значительное ухудшение их положения. Индейцы снова утрачивают землю. Из 138 миллионов акров земли за Миссисипи, оставшейся у индейцев в ту пору, когда началось разделение общинной земли между «индейскими частными собственниками», к 1947 году они потеряли уже 86 миллионов акров. Но и сохранившийся небольшой земельный и лесной фонд индейских племен продолжает скудеть»
И численность индейцев в США сократилась с миллионов до сотен тысяч. Таковы плоды «демократии», «свободы» и «равенства» народов по-американски.
Как видим, «Джон Теннер» Пушкина не просто переложение «Записок Джона Теннера», предназначенное для читателей «Современника». «Это глубоко продуманная — и во многом итоговая — статья великого поэта», — как говорит исследователь пушкинского труда И. Фейнберг в книге «Читая тетради Пушкина»
Ссылки на источники
«индийцы», а не «индейцы».