ЯКОВЛЕВА АРИНА РОДИОНОВНА
(1758 - 1828)
Няня Александра Сергеевича Пушкина
Арина Родионовна. Няня Пушкина. Рельефный портрет.
Арина Родионовна – с 1759 года крепостная Абрама Петровича Ганнибала, прадеда Александра Сергеевича Пушкина. После замужества в 1781 году стала крепостной деда поэта, Осипа Абрамовича Ганнибала. Она была няней вначале Надежды Осиповны, матери Александра Сергеевича, а затем стала няней ее детей: Ольги, затем Александра и Льва.
В 1807 году семейство Ганнибалов продало, вместе с крестьянами, земли в Петербургской губернии и переселилось в Опочецкий уезд Псковской губернии.
Арина Родионовна была «прикреплена» к хозяевам, а не к земле, поэтому была «исключена из продажи», и переехала с хозяевами в Псковскую губернию. В 1824 – 1826 годах, во время ссылки поэта, она жила в Михайловском. Этой крепостной крестьянке, старушке, посвятил свои стихи не только Пушкин, но и Языков. Ей в письмах к поэту передавали приветы друзья Пушкина.
В 1911 году на острове Капри кто-то из русских, что жили на острове, передал А. М. Горькому рельефный портрет няни Пушкина, вырезанный на кости. До 1891 года этот портрет находился в Пскове, а затем как-то попал в Италию. Горький передал его в Пушкинский дом.
Домик няни. Михайловское.
Наша ветхая лачужка
И печальна, и темна.
Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?
Или бури завываньем
Ты, мой друг, утомлена,
Или дремлешь под жужжаньем
Своего веретена?
Выпьем, добрая подружка,
Бедной юности моей,
Сердцу будет веселей.
Спой мне песню, как синица
Тихо за морем жила;
Спой мне песню, как девица
За водой поутру шла.
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То как зверь она завоет,
То заплачет, как дитя.
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Пушкин А. С. 1825.
Яковлева Арина Родионовна. Няня Пушкина.
Няне
Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!
Одна в глуши лесов сосновых
Давно, давно ты ждешь меня.
Горюешь, будто на часах,
И медлят поминутно спицы
В твоих наморщенных руках.
Глядишь в забытые вороты
На черный отдаленный путь:
Тоска, предчувствия, заботы
Теснят твою всечасно грудь.
То чудится тебе.............................
Пушкин А. С. 1826.
«Любезный мой друг
Александр Сергеевич, я получила ваше письмо и деньги, которые вы мне прислали. За все ваши милости я вам всем сердцем благодарна – вы у меня беспрестанно в сердце и на уме, и только, когда засну, то забуду вас и ваши милости ко мне... Ваше обещание к нам побывать летом меня очень радует. Приезжай, мой ангел, к нам в Михайловское, всех лошадей на дорогу выставлю... Я вас буду ожидать и молить бога, чтоб он дал нам свидеться... Прощайте, мой батюшка, Александр Сергеевич. За ваше здоровье я просвиру вынула и молебен отслужила, поживи, дружочек, хорошенько, самому слюбится. Я, слава богу, здорова, целую ваши ручки и остаюсь вас многолюбящая няня ваша Арина Родионовна».
6 марта 1827.
«Ты знаешь, что я не корчу чувствительность, но встреча моей дворни, хамов и моей няни – ей-богу, приятнее щекотит сердце, чем слава, наслаждение самолюбия, рассеянности и пр. Няня моя уморительна. Вообрази, что 70-ти лет она выучила наизусть новую молитву о УМИЛЕНИИ СЕРДЦА ВЛАДЫКИ И УКРОЩЕНИИ ДУХА ЕГО СВИРЕПОСТИ, молитвы, вероятно, сочиненной при царе Иване. Теперь у ней попы дерут молебен и мешают мне заниматься делом».
Пушкин – П. А. Вяземскому. 9 ноября 1826.
«В Михайловском нашел я все по-старому, кроме того, что нет в нем няни моей, и что около знакомых старых сосен поднялась, во время моего отсутствия, молодая сосновая семья, на которую досадно мне смотреть, как иногда досадно мне видеть молодых кавалергардов на балах, на которых уже не пляшу».
Пушкин – Н. Н. Пушкиной. 25 сентября 1835.
... Вновь я посетил
Тот уголок земли, где я провел
Изгнанников два года незаметных.
– и много
Переменилось в жизни для меня...
Вот опальный домик,
Где жил я с бедной нянею моей.
Уже старушки нет – уж за стеною
Не слышу я шагов ее тяжелых,
Ни кропотливого ее дозора...
«Если случалось остаться ему одному дома без дела и гостей, Пушкин играл двумя шарами на бильярде сам с собой, а длинные зимние вечера проводил в беседах с няней Ариной Родионовной...
Арина Родионовна была посредницей, как известно, в его сношениях с русским сказочным миром, руководительницей его в узнавании поверий, обычаев и самых приемов народа, с каким подходит он к вымыслу и поэзии. Александр Сергеевич отзывался о няне, как о последнем своем наставнике, и говорил, что этому учителю он много обязан исправлением недостатка своего первоначального, французского воспитания. Простонародный рассказ: ЖЕНИХ, остается блестящим результатом этих сношений между поэтом и БЫВАЛОЙ старушкой».
П. В. Анненков
К няне А. С. Пушкина
Свет Родионовна, забуду ли тебя?
В те дни, как сельскую свободу возлюбя,
Я покидал для ней и славу, и науки,
И немцев, и сей град профессоров и скуки, -
Ты, благодатная хозяйка сени той,
Где Пушкин, не сражен суровою судьбой,
Презрев людей, молву, их ласки, их измены
Священнодействовал при алтаре Камены, -
Всегда приветами сердечной доброты
Когда чрез длинный ряд полей, под зноем лета,
Ходил я навещать изгнанника-поэта,
А мне сопутствовал приятель давний твой,
Ареевых наук питомец молодой.
Как сладостно твое святое хлебосольство
Нам баловало вкус и жажды своевольство;
С каким радушием – красою древних лет –
Ты набирала нам затейливый обед!
Сама и водку нам, и брашна подавала,
И соты, и плоды, и вина уставляла
На милой тесноте старинного стола!
Ты занимала нас – добра и весела –
Про стародавних бар затейливым рассказом:
Мы удивлялися почтенным их проказам,
Мы верили тебе – и смех не прерывал
Твоих бесхитростных суждений и похвал;
Свободно говорил язык словоохотный,
И легкие часы летели беззаботно!
Н. М. Языков. 1827.
Я отыщу тот крест смиренный,
Под коим, меж чужих гробов,
Твой прах улегся, изнуренный
Трудов и бременем годов.
О светлой юности моей
И в поучительных преданьях
Про жизнь поэтов наших дней...
Вон там – обоями худыми
Пол нечиненый, два окна
И дверь стеклянная меж ними;
Диван под образом в углу,
Да пара стульев; стол украшен
И ты, пришедшая к столу!
Мы пировали. Не дичилась
Ты нашей доли – и порой
К своей весне переносилась
Ты расскажи нам: в дни былые,
Не правда ль, не на эту стать
Твои бояре молодые
Любили ночи коротать?..
Как наша молодость вольна,
Как полнолетие умна,
И как вино красноречива,
Со мной беседовала ты,
И вот тебе поминовенье,
На гроб твой свежие цветы!
Я отыщу тот крест смиренный,
Под коим, меж чужих гробов,
Трудов и бременем годов.
Пред ним печальною головою
Склонюся; много вспомню я –
И умиленною мечтою
Н. М. Языков. 1830.
Использованная литература: