Льву Зильберу1
АРХАИСТЫ И ПУШКИН
1
Литературная борьба каждой эпохи сложна; сложность эта происходит от нескольких причин. Во-первых, враждебные течения, восходя по эволюционной линии к разным предшественникам, не всегда ясно сознают свою преемственность и часто, с одной стороны, огульно признают всю предыдущую литературу, не различая в ней друзей и врагов, с другой стороны, нередко борются со своими старшими друзьями за дальнейшее развитие их же форм. Факты такого рода борьбы и такого рода признания, разумеется, в корне отличны от фактов борьбы с враждебными течениями и фактов признания родства, принадлежности к одному течению. Во-вторых, часто борьба идет на несколько флангов: одни литературные деления не покрывают других, причем в разные моменты одерживают верх разные объединяющие принципы. Кроме того, каждое течение имеет при одном основном объединяющем принципе разнообразные оттенки, из которых один какой-либо (и не всегда основной и существенный) приобретает, в особенности к концу, когда жизненность, а стало быть и сложность течения исчерпаны, роль первенствующего, становится знаменем и ярлыком, и впоследствии часто способствует неправильной оценке того или иного течения с точки зрения литературной.
к определенным литературным явлениям. Отсюда разноголосица и неоднозначность терминов; под «романтизмом» разумели иногда немецкое или английское влияние вообще, шедшее на смену французскому, причем «романтическими» были имена Шиллера, Гёте и даже Лессинга.
Поэтому и большинство попыток определить романтизм и классицизм было не суждением о реальных направлениях литературы, а стремлением подвести под эти понятия никак не укладывавшиеся в них многообразные явления. В результате являлось сомнение в реальности самих понятий. Пушкин писал в апреле 1824 г. Вяземскому: «Старая... классическая (поэзия. — Ю. Т.), на которую ты нападаешь, полно существует ли у нас? Это еще вопрос».1* «Классиками» оказывалась то «старшая ветвь», поколение лириков XVIII в., культивировавших высокую поэзию, то «младшая ветвь», идущая от poésie fugitive. В итоге совмещения двух планов, теоретического и конкретного, получались любопытные противоречия. В одной полемической статье Вяземского2* «классического романтизма». Впоследствии оно было применено к конкретному литературному течению. П. В. Анненков пишет: «Были у нас романтики, восхищавшиеся эпопеями Хераскова и его подражателей, составившие особый отдел классических романтиков, представителем которых сделался журнал (!) кн. В. Одоевского: «Мнемозина»,2 ».3* Этот противоречивый термин имел, однако, под собою конкретную почву: сквозь деление на классиков и романтиков пробивалось другое.
В черновых тетрадях редакции «Мнемозины» сохранился отрывок литературного календаря на 1825 г., подготовлявшегося к печати Кюхельбекером, главным редактором альманаха «Мнемозина»: «Германо-россы и русские французы прекращают свои междоусобицы, чтобы соединиться им противу славян, равно имеющих своих классиков и романтиков, Шишков и Шихматов могут быть причислены к первым; Катенин Г[рибоедов], Шаховской и Кюхельбекер ко вторым».4*
Таким образом, в 1824, 1825 гг. битвы классиков и романтиков были оттеснены на задний план битвами «славян», борьбой архаистов.3
Сноски
1* Пушкин. Сочинения. Переписка. Под ред. и с примеч. В. И. Саитова, т. I—III. Изд. АН, СПб., 1906—1911; т. I, 1906, стр. 106 (в дальнейшем — переписка).
2* «Дамский журнал», 1824, № 8, ч. VI.
3* П. В. . Материалы для биографии А. С. Пушкина. Сочинения Пушкина, т. I. СПб., 1855, стр. 110 (в дальнейшем — Анненков. Материалы).
4* «Литературные портфели», т. I. Изд. «Атеней», 1923, стр. 72—75. Подготовил к печати Б. В. Томашевский.
1 Зильбер Лев Александрович (1894—1966) — профессор, действительный член Академии медицинских наук СССР, лауреат Государственных премий, крупнейший ученый в области теоретической медицины и биологии.
Л. А. Зильбер учился с Ю. Н. Тыняновым в Псковской гимназии, которую они вместе окончили в 1912 г. Возникшая в юности дружба продолжалась всю жизнь.
2 «Мнемозина. Собрание сочинений в стихах и прозе» — альманах, издававшийся В. Одоевским и В. Кюхельбекером (ч. I—IV, М., 1824—1825). — значительное явление русской журналистики 20-х годов XIX в. Альманах собрал крупные литературные силы того времени: в нем, помимо издателей, печатались Е. А. Баратынский, П. А. Вяземский, А. С. Грибоедов, Денис Давыдов, Н. Ф. Павлов, А. С. Пушкин, С. Е. Раич, А. А. Шаховской. Кроме художественных произведений, в альманахе публиковались философские, эстетические, критические и научные статьи. О полемике вокруг альманаха см. в наст. статье Тынянова (глава 18).
3 В представлении о литературном процессе 20-х годов XIX в. Тынянов, отвергая традиционное понимание литературной борьбы этого времени как спор классиков и романтиков, опирался на дефиниции самого Кюхельбекера и его современников. «Я вот уже 12 лет служу в дружине славян под знаменем Шишкова, Катенина, Грибоедова, Шихматова», — писал Кюхельбекер в 1833 г. («Русская старина», 1875, кн. IX, стр. 83). В литературном календаре на 1825 г., кроме приведенного Тыняновым рассуждения Кюхельбекера о германо-россах и славянах, есть еще его замечания о романтиках (Жуковский, Вяземский, Пушкин) и классиках (М. А. Дмитриев, А. И. Писарев, М. Т. Каченовский, А. Ф. Мерзляков), «равно образовавшихся в школе Карамзина». Таким образом, основные борющиеся силы, по Кюхельбекеру, — карамзинисты и «славяне», а классики и романтики — разделение внутри этих группировок (каждая имела «своих» романтиков и классиков). «Явная война» между классиками и романтиками «карамзинской школы» прекратилась, считает он, к середине 20-х годов, и на передний план выступила борьба карамзинистов и славян. Еще большее значение этой борьбе придавал Полевой («Московский телеграф», 1833, № 8, стр. 565—566): «От начала нынешнего столетия существовали у нас в литературе две главные партии или школы: карамзинистов и славянофилов... ». К новым славянофилам он относит Грибоедова, Жандра, Кюхельбекера, Катенина («младшие архаисты» по Тынянову). С выделением такой группировки был согласен и Катенин (см. его ответ Полевому в «Московском телеграфе», 1833, № 11). Из литературоведов на эту «оригинальную литературную фракцию» впервые обратил внимание Н. К. Пиксанов («Заметки о Катенине». В кн.: «Пушкин и его современники», вып. 12, СПб., 1909, стр. 67—69).