4
Некоторое время лицеистам запрещалось писать стихи. В уже цитированном стихотворном послании Илличевского Фуссу 9 февраля 1812 г. говорится, что он пишет стихи «только что украдкой», потому что заниматься поэзией «нам всем запрещено». В письме 25 марта, где Илличевский говорит о Пушкине, он прибавляет: «Хотя у нас, правду сказать, запрещено сочинять, но мы с ним пишем украдкой». Но уже 26 апреля 1812 г. он сообщает: «Скажу тебе новость: нам позволили теперь сочинять!».59 Не совсем понятно, как сочетать это с тем, что рукописный «Вестник» имеет дату 3 декабря 1811 г. и в нем читаем следующее сообщение: «Мартын Степанович Пилецкий, инспектор Лицея, предложил следующее: учредить собрание всех молодых людей, которых общество найдет довольно способными к исполнению должности сочинителя. И чтоб всякий член сочинял бы что-нибудь в продолжение по крайней мере двух недель, без чего его выключить».60 В этом журнале помещено и стихотворение Илличевского. Возможно, что первое время сочинительство поощрялось, но затем было временно запрещено.
Вообще же поэтические занятия скорее поощряли, чем запрещали. Кроме Кошанского, который на уроках задавал темы для стихотворной разработки, покровителями лицейской музы были Чириков, учитель рисования и гувернер, и его друг, тоже гувернер, Иконников, который даже после того, как оставил Лицей (в конце 1812 г.), не прерывал связи с воспитанниками Лицея.
Прежде всего литературная жизнь Лицея выразилась в многочисленных лицейских журналах. До нас дошли лишь обрывки этих журналов да некоторые изустные сообщения о них, собранные преимущественно В. П. Гаевским (главным образом от М. Л. Яковлева, лицейского «старосты»). Эти журналы напечатаны в книге К. Я. Грота «Пушкинский лицей» (стр. 240—319).
Рукописные журналы, о которых мы знаем, были следующие.
1) «Сарско-сельские лицейские газеты», журнал, издававшийся Корсаковым, о чем мы узнаем из первого номера «Вестника». Этот журнал до нас не дошел, как и вообще все «газеты», издававшиеся в Лицее.
2) «Императорского Царскосельского лицея Вестник». Дошел один первый номер (3 декабря 1811). Издатель не известен. Журнал имеет хронику за 28 и 29 ноября, содержащую «достопамятные происшествия», преимущественно заимствованные из «газеты» Корсакова. Сообщается в этой хронике о ссоре Горчакова, Маслова и Ломоносова, кончившейся примирением. В отделе «Смесь» имеются стихотворение Илличевского «Сила времени» и цитированное уже стихотворение Кюхельбекера «Страх при звоне меди». Далее помещены рассуждение под названием «Истинное благополучие» и «Разные известия», одно из которых уже приводилось (об инициативе Пилецкого).
3) Сохранился обрывок неизвестного журнала, писанный, кажется, рукой Кюхельбекера, с довольно беспомощными стихами, сопровождаемыми ироническими примечаниями «издателей».
4) «Для удовольствия и пользы». По сведениям Гаевского, журнал выходил в 1812—1813 гг. и имел 12 номеров. Издатели были Вольховский, Есаков, Илличевский, Кюхельбекер, Маслов и Яковлев. Сохранилось «Прибавление к 4 нумеру», которое содержит прозаическую статью в духе патриотических писаний Ростопчина и Сергея Глинки. Это — стилизованное рассуждение Силы Силовича Усердова (ср. ростопчинского героя «Мыслей вслух на Красном Крыльце» Силу Андреевича Богатырева):
«Молвить правду-матку, а французы — сущая саранча. На итальянские поля возлетела да всё поела; немецкие достались не за денежку, швейцарские мало пощипала; голландские сожрала; с прусских скоро улетела; от польских не скоро отстала: а русские так полюбила, что зимовать осталась. — Что с фиглярами прикажешь делать? — Корсиканец сам с ноготок, а борода с локоток» и т. д. В статье карикатурно изображены немцы и поляки. Сделано это, возможно, не без местных лицейских соображений: традиционным объектом сатир лицеистов были Гауеншильд и Пилецкий.
5) «Неопытное перо» выходило в 1812 г. О журнале упоминает М. Корф в замечаниях на статью Бартенева. Говоря вообще о лицейских журналах, он добавляет: «Самым аристократическим из этих листков был „Неопытное перо“, самым площадным — „Лицейский мудрец“. Иллюстрации всегда были замысловатее текста».61 По сведениям Гаевского, этот журнал издавался Пушкиным, Дельвигом, Корсаковым. Ни одного номера этого журнала до нас не дошло.
6) «Юные пловцы» выходили в 1813 г. Вышло 2 номера. Издатели: Пушкин, Дельвиг, Илличевский, Кюхельбекер, Яковлев. Сохранилось письмо А. Иконникова 2 сентября 1813 г. из Петербурга «Господам издателям журнала под заглавием «Юные пловцы»: «Успехи ваши в издании вашего журнала видел я с сердечным удовольствием, сочинения ваши, в оном помещаемые, читал с равномерным, — и баллады: Громобой (или Буревой), Галеб и Кантемира, прозаические сочинения: Изяслав кн. Горчакова, Полорд г-на Есакова, Освобождение Полоцка, Белграда, Киева — писанные участвующими, или сотрудниками ваших обществ, — так и Гренобль г-на Маслова, басни г-на Яковлева и Дельвига — и теперь еще в моей памяти».62 Ни один номер этого журнала не сохранился.
В 1813 г., как сообщал М. Яковлев Гаевскому, последовало новое запрещение издавать журналы, и на некоторое время они прекратились.
7) Возобновилось издание журналов в 1815 г. К этому времени относятся дошедшие до нас четыре номера журнала «Лицейский мудрец».
По словам Матюшкина, «издателями», т. е. переписчиками журнала, были Данзас и Корсаков. При журнале был «цензор» — Дельвиг. К. Я. Грот полагает, что приписка «Печатать позволяется. Цензор барон Дельвиг» была простой шуткой. По-видимому, это не так. Не забудем, что в «Вольном обществе любителей российской словесности» тоже был цензор (кстати, эту роль впоследствии выполнял тот же Дельвиг). Цензор был чем-то вроде редактора, принимавшего или отвергавшего рукописи.
Первый номер открывается обращением к читателям, где сообщается: «... после долговременного отсутствия, я возвращаюсь к вам, любезные читатели». Отсюда можно заключить, что «Лицейский мудрец» издавался еще в 1813 г., до запрещения журналов. Основное содержание журнала — насмешки над товарищами и гувернерами, стихи, эпиграммы, витиеватые разборы дурных стихов. Много внимания уделяется Мясоедову, фигурирующему под именами «Осло-доемясов», «Мясожоров» и др. Не менее осмеиваемый Кюхельбекер именуется «Гезель», «Бехелькюкер».
«Лицейского мудреца» состоит из эпиграмм, по-видимому писанных Илличевским, и разных антологических стихотворений. Некоторые стихи имеют узко лицейский характер. Таковы в № 1 «К заключенному другу-поэту». Стихотворение обращено к лицеисту-поэту, сидящему в карцере за драку с дядькой. Второй номер «Лицейского мудреца» появился в конце ноября 1815 г. В обращении к читателям в первом номере редактор «не обещался его издавать периодически». «Нумера этого журнала будут выходить редко, да метко». Отсюда можно заключить, что первый номер вышел, вероятно, в октябре, около дня годовщины Лицея. Второй номер датируется на основании следующего указания, в нем содержащегося: «... на этой неделе был царский день, можно бы написать похвальную оду Катерине Павловне». Ясно, что царский день — это 24 ноября, кавалерский праздник ордена св. Екатерины и тезоименитство великой княжны Екатерины Павловны. «Эта неделя» — 21—27 ноября.
В номере имеется и политическая статья: «Занятия Наполеона Буонапарте на Нортумберланде» (Наполеон на корабле «Нортумберланд» был отправлен на остров св. Елены 28 июля 1815 г.). Автор рисует последнее пребывание на корабле Наполеона, занятого боями крыс. Наполеон именуется «властелин Франции, бич вселенной, словом император Наполеон, основатель великой династии Наполеонидов».
Стихотворная часть второго номера носит местный, лицейский характер. В стихотворении «К друзьям» фигурируют в сатирическом освещении педагоги и студенты, между ними Карцев, Мясоедов, лицейские экономы. В «Смеси», сопровождаемой карикатурами Илличевского, высмеиваются лицеисты, между прочим, тот же Мясоедов.
В № 3 в стихотворной части имеются сказка о Пилецком («Деяния Мартына в аду») и несколько «национальных песен». В отделе «Политика» фигурирует Кюхельбекер и рассказывается история о «гогель-могеле», имевшая к тому времени уже годовую давность. Номер относится к декабрю, до 24-го («Праздники наступают»).
№ 4 вышел уже в 1816 г., после зимних праздников. В нем упоминаются события 4—5 января 1816 г. (столкновение Дельвига и Данзаса с гувернером Карлом Мейером). Содержание номера мало отличается от предыдущих.
В. Н. Гаевский, говоря о «Юных пловцах» 1813 г., сообщает следующее: «С того же года издание журналов, как отвлекавшее воспитанников от ученья, было запрещено. Ученье однако и не выиграло от этого, а запрещение издавать журналы не только не достигло цели, но вызвало противодействие. С 1813 г., немедленно по прекращении „Юных пловцов“, являются всевозможные сборники».63
Лицейские сборники относятся к разному времени. Часть из них относится к 1813 г. Другие — к весне 1817 г. Перед окончанием Лицея воспитанники пожелали унести с собой воспоминания о лицейской поэзии, и ради этого было составлено несколько «Антологий».
От 1813 г. до нас не дошло ни одного сборника, но сохранились копии составленных позднее собраний лицейских стихотворений. Такова «Лицейская антология, собранная трудами пресловутого ийший», составленная Илличевским около 1816 г. От этого сборника сохранилось три листка оригинала и полная позднейшая копия. О содержании сборника можно судить по описанию и обильным цитатам в статье Н. В. Измайлова «Новый сборник лицейских стихотворений».64
«Лицейская антология» содержит мелкие эпиграммы без указания имен авторов. По-видимому, основным вкладчиком в этот сборник был сам составитель. Бо́льшая часть этих эпиграмм имеет характер литературной полемики. Автор нападает на писателей школы Шишкова. Вот, например, эпиграмма, принадлежащая Илличевскому и направленная против поэта С. А. Тучкова:
В сужденьях наших вечно или:
Идет о Клите слух такой —
Он добр как Фабулист Василий,
Он зол как комик Стиховской.
И о тебе различны мненья:
Иные, господин Тучков,
Толкуют: глуп ты от рожденья,
Другие — глуп ты от стихов.65
По-видимому, Клит — Кюхельбекер, Василий — В. Л. Пушкин, Стиховской — Шаховской.
Против М. И. Невзорова, издателя журнала «Друг юношества» (издававшегося с 1807 по апрель 1815 г.), направлена эпиграмма того же автора:
Он пишет: с нами бог! мы говорим бог с ним!66
Другие писатели, подвергавшиеся осмеянию, — Хвостов, Пучкова, Мерзляков, «князья Ш» (т. е. Шихматов, Шаликов и Шаховской).
Но главнейшим литературным предметом насмешек был Кюхельбекер. В одной из эпиграмм упоминается стихотворение Карамзина «Гимн глупцам» 1802 г.:
Немчин наш гимнами лишь дышит,
И гимнами душа полна. —
Да кто ж ему-то гимн напишет?
— А «Гимн глупцам» Карамзина.67
Или другая:
Куда мудреное старанье
Достать пример дурных стихов:
Пиши ты Вильмушке посланье, —
Он отвечать тебе готов.68
Имеется эпиграмма, впрочем весьма безобидная, против М. Яковлева, самого Илличевского, Костенского, Мартынова. Вообще лицейская тема, связанная с именами воспитанников Лицея и его педагогов, широко представлена в «Антологии».
Сборником эпиграмм против одного Кюхельбекера является «Жертва Мому» 1814 г., составленная Пушкиным. Сохранились экземпляр, полностью писанный Пушкиным, и полная его копия. Этот сборник состоит из не особенно удачных эпиграмм, где на все лады высмеивается Кюхельбекер под разными именами: Клит, Пушкарь, В. фон Рекеблихер, Цыплятопирогов, Вилинька, Дон-Кишот, Тарас.
Приведу одну эпиграмму, вполне на уровне прочих:
На сочинение: Теласко
Клит плачет и хлопочет,
Однако цензор прав, и впрям
Что б было...
Что б было с публикой, коль автор сам
69
Или вот другая, дающая типичный для лицейского юмора портрет Кюхельбекера:
Вопрос
Ах! батюшки, какой урод!
Широкий нос, широкий рот,
И узкий ум, и плоски речи!..
Скажите, что это за филя?..
— Виля. 70
В сборнике всего 21 эпиграмма. Одна из них, наверное, принадлежит Илличевскому, так как ее он напечатал в «Вестнике Европы» и в своем сборнике стихов. Эпиграмма «Несчастье Клита», по рассказам лицейских товарищей Пушкина, принадлежит самому составителю — Пушкину. Остальные неизвестно чьи.
«Лицейского мудреца» переписать в особый сборник стихотворную часть журнала под названием «Мудрец-поэт». Сохранилось две тетрадки: во второй из них находятся стихи из известных нам номеров журнала. Первая относится к предшествующим годам. Время ее определяется двумя датами: 1813 год — стихотворение «Паясы», в котором выводятся лицеисты Тырков («брус кирпичный»), Брольо, Яковлев («Паяс»), Илличевский («Олеся»), Комовский («Лисичка»), Костенский, Мясоедов, Маслов и Вольховский («Суворочка»); вторая дата — 6 августа 1814 г. под стихотворением «На рожденье носа носов». Во втором стихотворении рассказывается, как у одного лицеиста в день его рождения вскочил на носу прыщ. Почему-то, интерпретируя это стихотворение, К. Грот и Н. Гастфрейнд считают его насмешкой над Мясоедовым, так как в стихах, ему посвященных, постоянно фигурирует нос (якобы за то, что он всегда «задирал нос»). Между тем дата 6 августа свидетельствует, что речь идет о Дельвиге, который родился 6 августа 1796 г.71
В этом сборнике 15 эпиграмм. Вот образец:
Морфирий всё бранит людей, скотов ругает
И бога самого бранит.
Зоил наш обезьян лишь только оставляет,
72
Принимая во внимание, что Пушкина в Лицее звали, между прочим, обезьяной, можно предполагать, что под Морфирием разумеют именно его. Далее идет стихотворение «Вопросы и ответы». Первый вопрос касается лицейских сборников.
Вопрос:
Послушай-ка меня, товарищ мой любезный,
Ужели более не будем сочинять?
Ответ:
Луна на небе в ночь сияет, —
Явится солнце — исчезает.
Но лишь Мудрец блеснул на свете,
Газеты утонули в Лете,
И мы остались, с чем пришли.73
Возможно, что упоминаемые здесь «газеты» — те же, которые составлял в 1811 г. Корнилов. Самое прекращение «газет», вероятно, связано с вмешательством Фролова. В «национальной песне», ему посвященной, пелось: «Цензуру учредил газетам».
«Национальные песни», затем «Смесь». В этом отделе находятся уже упомянутое стихотворение 1813 г. «Паясы», несколько стихотворений на глупость товарищей, стихотворение «На рожденье носа носов», поздравительные куплеты на именины С. Г. Чирикова и стихотворение Дельвига «Бедный Дельвиг».
Из сборников, составленных около времени выпуска из Лицея, самый полный — «Дух лицейских трубадуров». В нем собраны стихотворения Пушкина, Дельвига, Илличевского, Кюхельбекера и Корсакова, а также «Национальные песни».
Затем следует назвать тетрадь, принадлежавшую Матюшкину, которая являлась главным источником публикации К. Я. Грота в книге «Пушкинский лицей», и тетрадь, принадлежавшую А. В. Никитенко и полностью опубликованную в «Русских пропилеях». Существуют еще не изученные копии лицейских сборников (например, в Публичной библиотеке два сборника собрания И. В. Помяловского).74
Сборники 1817 г. представляют собой относительно строгий отбор стихотворений пяти лицейских поэтов. При этом по количеству включенных в эти сборники стихотворений каждого можно судить, как расценивали лицеисты относительное значение своих поэтов. На первом месте идет бесспорно Пушкин. Второе место занимает Дельвиг. Поэт, считавшийся корифеем в начале своего пребывания в Лицее, — Илличевский — удерживает к 1817 г. только третье место. Вечный предмет насмешек, Кюхельбекер, занимает место вслед за ним, и этим выражается некоторое признание, которого он добился у товарищей. Корсаков, автор нескольких куплетов, идет в конце плеяды поэтов. Яковлев, автор басен, вовсе не удостоился включения в эти сборники.
Лицейские поэты после запрещения рукописных журналов обратились к печати. Первый опыт в этом направлении проделал Яковлев, но неудачно. Он послал свои басни в «Вестник Европы», который в это время (1814 г.) издавал карамзинист Вл. Измайлов, автор «Путешествия в полуденную Россию». Эти басни не были приняты, что послужило темой для эпиграммы Илличевского. Почти одновременно с ним послал своего «Друга стихотворца» в тот же журнал Пушкин. Стихотворение было принято, но так как редакция потребовала, чтобы автор объявил свое имя, то появление в печати этого стихотворения задержалось. Тем временем Дельвиг успел послать в тот же журнал свое стихотворение «На взятие Парижа», и оно было напечатано в июне 1814 г. (№ 12) за подписью «Руской» и с пометкой «Из С. Петербурга». После стихотворения Дельвига увидело свет и послание Пушкина, в № 13, вышедшем в свет 4 июля. Вслед за ним появились в «Вестнике Европы» переводы Пущина,75 «Об эпиграмме и надписи у древних» («Вестник Европы», № 18, вышел в свет 23 сентября), а затем его переводные стихотворения были напечатаны и самостоятельно. Первое из них «Цефиз», подражание Клейсту («Вестник Европы», № 19, вышел в свет 30 сентября). Среди других лицейских поэтов в том же журнале удостоился печати и М. Яковлев, напечатавший слабую басню «Посуды» (в № 21, ноябрь) за подписью Ц. С.
Все поэты, печатавшиеся в «Вестнике Европы» 1814 г., перекочевали в 1815 г. в журнал «Российский музеум», издававшийся Вл. Измайловым, которого сменил в «Вестнике Европы» прежний редактор — Каченовский.
В 1815 г. появились в свет и стихи Кюхельбекера в журнале Мерзлякова «Амфион» (№ 9): «Мертвый к живому» и «Песнь лапландца» (за подписью Вильгельм).
Появление лицейских стихов в печати совпадает со смертью первого директора Лицея Малиновского и с наступлением «междуцарствия». По-видимому, только в эпоху безначалия лицеисты осмелились выступить со своими произведениями в печати.
В 1816 г. прекращается участие лицейских поэтов в печати. Возможно, что здесь причиной является новое запрещение, а может быть и то, что Измайлов уже не издавал больше журналов (одновременно прекратился и «Амфион»), а редактор «Вестника Европы» не склонен был печатать лицейские произведения. Возможно даже, что Каченовский и лицейское начальство действовали согласованно.
«Национальные песни», очень популярные в лицейской среде, — куплеты на воспитателей и товарищей, распевавшиеся хором. «Лицейский мудрец» и антологии сохранили для нас ряд подобных песен. Одну из них Пушкин внес в свой лицейский дневник. Другую печатают в составе его сочинений на том шатком основании, что он в 30-х годах вписал ее своей рукой в один из лицейских альманахов («Гауеншильд и Эбергард»), хотя можно предполагать, что в этом сборнике М. Яковлева Пушкин просто записал отсутствовавшую в нем песню, которую он помнил.
Одной из самых популярных была песня «В лицейской зале тишина».
В лицейской зале тишина —
Диковинка меж нами, —
Друзья, к нам лезет сатана
Этот куплет посвящен Гауеншильду, равно как и два следующих. Четвертый куплет читается:
Но кто немецких бредней том
Покроет вечной пылью?
Пилецкий, пастырь душ с крестом,
76
На одной карикатуре Илличевского оба персонажа изображены именно с этими атрибутами.
Далее идут куплеты про гувернеров и экономов.
В другой песне характеризуются лицеисты:
Суворов
Ура! марш, марш!
Кричит, верхом на стуле.
Но вот Гарпей:
Большой Жано
Мильон бонмо
Без умыслу проворит,
Француз
Свой хвалит вкус
И матерщину порет.77
Суворов — Вольховский, Гарпей (т. е. Гарпагон) — Гревениц,78 — Пущин, Француз — Пушкин.
В другой песне пелось:
Покровительством Минервы
Пусть Вольховский будет первый,
Мы ж нули, мы нули,
Пусть об нас заводят споры
С Энгельгардтом профессоры,
И они ведь нули,
Ай люли, люли, люли.
—
Ноль везде он иль четвертый,
Ай люли, люли, люли.79
Для понимания последнего куплета надо знать, что до 4 сентября 1816 г. успехи воспитанников определялись разделением их на отделы: отличные, очень хорошие, хорошие и посредственные, а с этого числа конференция Лицея постановила ставить отметки с таким их значением: 1 — для отличных успехов, 2 — для очень хороших, 3 — для хороших, 4 — для посредственных и 0 — для выражения отсутствия всякого знания, равно как дурного поведения.
«гогель-могелем»:
Ребята напилися ромом,
Зато Фому прогнали с громом,
Детей ты ставишь на колени,
От графа слушаешь ты пени.80
— служитель, через которого Пушкин, Пущин и Малиновский доставали ром. Этот Фома был за то уволен. Виновники в течение двух дней стояли на молитве на коленях. Упоминаемый здесь граф — Разумовский, министр просвещения. О «национальных песнях» сообщает М. Корф по поводу одного анонимного стихотворения: «Такие пьесы, равно как и то, что мы называли национальными песнями, импровизировались у нас обыкновенно изустно целою толпою, и уже потом их кто-нибудь записывал для памяти».81
Особой формой лицейского творчества были классные сочинения по заданию Н. Кошанского. Известен рассказ Пущина, характеризующий эти классные поэтические задачи: «Как теперь вижу тот послеобеденный класс Кошанского, когда, окончивши лекцию несколько раньше урочного часа, профессор сказал: „Теперь, господа, будем пробовать перья: опишите мне, пожалуйста, розу стихами“. Наши стихи вообще не клеились, а Пушкин мигом прочел два четырехстишия, которые всех нас восхитили. Жаль, что не могу припомнить этого первого поэтического его лепета. Кошанский взял рукопись к себе. Это было чуть ли не в 811 году, и никак не позже первых месяцев 12-го».82
Направление, в каком Кошанский воспитывал литературные вкусы своих учеников, явствует в достаточной степени из отрывков оды «Освобождение Белграда» с замечаниями профессора, приведенными В. Гаевским в «Современнике» 1863 г. (№ 7, стр. 133—134) Вот что пишет Гаевский:
«Веруя в непогрешимость правил, предписывавших поэту парить, а прозаику течь, Кошанский требовал того же от своих учеников, и в оде Илличевского заменил выражения: двенадцать дней, колодцы выкопав, напрасно, площади, говорить, по его мнению, более эпическими: двенадцать крат, изрывши кладези, тщетно, шумные стогны, вещать и т. п. Кошанскому особенно понравилась следующая строка, возле которой он приписал: „вот поэзия! прекрасно!“.
В Белграде жители в один столпились сонм;
Глухой на площади печальный шум носился,
О том, как исправлял Кошанский стихи, можно судить по следующей строфе:
Что крайности такой им было предпринять?
В отчаяньи врата отверзть врагу хотели,
И, преклоня главу, о жизни умолять.
Против последнего стиха Кошанский отметил: „le plus beau vers“,83
Уныло граждане с высоких стен взирали,
Колеблясь мыслями, что в бедствах предпринять?
Уже врагу отверзть врата они желали
«Неудовлетворительность этих поправок была сознаваема и самим профессором, который к одной из них приписал: „это неудачно“».
Кошанский в своих поправках руководился нормами учебных поэтик и риторик, предписывавших жесткие нормы классической высокости. По большей части он отмечал в качестве «вялых» и «низких» мест те фразеологические формы (например, «друг на друга»), которые осуждались школьными учебниками, принятыми в те годы в преподавании. Для него еще резкой чертой были отделены «простые слова» («смотрели») от их высоких синонимов («взирали»). Он поддерживал в учениках традиции высокого слога, доживавшего в русской поэзии последние годы. Впрочем, вряд ли от преподавательской практики и можно было требовать каких-то смелых устремлений вперед. В таком же вкусе писали многие, и отвечающие этим правилам стихи главным образом и наполняли отведенные для поэзии страницы журналов. Кошанский, конечно, не шел впереди своего времени, и более чуткий к судьбам поэтического слова юный Пушкин дал верную характеристику Кошанского в адресованном ему лицейском послании.
Перечисленными формами не исчерпывается весь круг литературных занятий лицеистов. В стихах Пушкина, посвященных лицейской годовщине 1825 г., мы читаем:
И наш словарь, и плески мирной славы,
Слова «наш словарь» долгое время оставались неразгаданными. Из издания в издание переходил невразумительный комментарий: «Словарь составлялся воспитанниками и заключал в себе характеристики всех лиц, принадлежавших Лицею». Однако не осталось никаких следов подобного словаря.
«Пушкин и Кюхельбекер».84«Словарь» сохранился в архиве Кюхельбекера.
Он весь писан его рукою и, по-видимому, им составлен. Словарь «является сводом философских, моральных, политических и литературных вопросов». Это — расположенные в алфавите тем выписки из русских и западных писателей. Вот характеризующие состав словаря темы: «Аристократия», «Естественное состояние», «Знатность происхождения», «Образ правления», «Низшие (справедливость их суждений)», «Обязанности гражданина-писателя», «Рабство», «Петр I», «Свобода» и т. д. Кюхельбекер выписывает отрывки из Ф. Глинки, из Батюшкова, из газет и журналов («Сын отечества», «Северная почта»). Из западных писателей чаще всего встречаются выписки из Руссо, Шиллера и особенно из Вейса. Популярность последнего имени, не соответствующая подлинному значению этого писателя, имеет какие-то местные, лицейские причины. По-видимому, пропагандистом философских трудов Вейса был его соотечественник Будри. Об известности имени Вейса среди лицеистов свидетельствует, например, тот факт, что среди разгадок логогрифа, помещенного в № 4 «Лицейского мудреца», имеется имя Вейса. Книга его «Principes philosophiques politiques et moraux»85 1785 г. пользовалась в свое время некоторой популярностью также и в среде участников тайных обществ. Имя его неоднократно встречается в показаниях декабристов.86
Примечания
59 Там же, стр. 33, 35, 37.
60 Там же, стр. 248.
61 Грот. Пушкин, его лицейские товарищи и наставники, стр. 246.
62 К. Я. Грот. Пушкинский лицей, стр. 253.
63 Современник, 1863, № 7, стр. 142.
64 —77.
65 Там же, стр. 74.
66 Там же, стр. 75.
67 Сборник Пушкинского Дома на 1923 год, стр. 63.
68 Там же, стр. 62.
69 «Academia», М. — Л., 1935, стр. 466—473.
70 Рукою Пушкина, стр. 468—469.
71 В еженедельных рапортах доктора Пешеля значится, что с 6 по 14 августа 1814 г. Дельвиг был болен опухолью носа.
72 К. Я. Грот. Пушкинский лицей, стр. 309.
73 Грот. Пушкинский лицей, стр. 311.
74 Описание лицейских антологий можно найти в статье Н. В. Измайлова в «Сборнике Пушкинского Дома на 1923 год» (стр. 1—95) и полный их перечень в т. 1 сочинений Пушкина (Изд. АН СССР, 1937, стр. 429—430).
75 В 1814 г. появилось три перевода Пущина, все за подписью «— ЕЕ —»: в №18 «Об эпиграмме и надписи у древних» (со стихотворными переводами Пушкина и Илличевского), в № 22 «О путешественниках» (с немецкого) и в № 23 «Географическое описание царства поэзии» (с немецкого). В биографиях Пущина (вслед за его собственными записками) указывают только на два первых перевода (см.: Гастфрейнд Штрайх. Первый друг Пушкина. М., 1930, стр. 15—16).
76 К. Я. Грот. Пушкинский лицей, стр. 217—218.
77
78 Чириков в своей характеристике лицеистов 23 сентября 1814 г. о Гревенице писал: «Благоразумен, кроток, вежлив, весьма терпелив, опрятен, бережлив, весьма любит учение, но скуп». Это единственный лицеист, о скупости которого счел нужным писать Чириков.
79 К. Я. Грот. Пушкинский лицей, стр. 228.
80
81 Я. Грот. Пушкин, его лицейские товарищи и наставники, стр. 227.
82 Пушкин в рассказах и воспоминаниях современников, стр. 52—53.
83 «Самый красивый стих»
84 —18, 1934, стр. 332—339.
85 «Философские, политические и нравственные начала».
86 См.: В. И. Семевский. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909, стр. 226—229.