12
К июню 1821 г. относится и другой драматический замысел Пушкина — комедия об игроке. Об этой комедии уже приходилось говорить в связи с теми ролями, которые Пушкин предназначал в ней для актеров драматической труппы петербургского театра. Распределение ролей заставляло прийти к выводу, что комедия об игроке относится к числу «высоких комедий», близких к драме.
От комедии до нас дошли краткий план всей пьесы, наметки отдельных сцен и черновой текст первого явления. К сожалению, рабочие планы настолько кратки, что точной расшифровке не поддаются. Из этих планов можно лишь определить расстановку действующих лиц и центральное положение, определяющее развязку. Главный персонаж — игрок (он обозначен именем актера Сосницкого). У него — старый крепостной слуга (Величкин). Затем группа игроков, из которых наибольшее участие в действии должен принимать означенный именем Брянского. Этот игрок влюблен в сестру Сосницкого, вдову (Валберхова).
Центральная сцена — игра. Об обстоятельствах этой игры говорит краткая запись: «Рамазанов узнает Брянского. Изъяснения. Пополам. Начинается игра». В одном из дополнительных планов к этому же месту относится запись: «Валберхова. Что за шум? Величкин. Играют. Валберхова. А Брянский? Величкин. Там же. Валберхова. Поди за Брянским. Брянский и Валберхова. Я пополам — ему урок — он проигрывает». Из этого диалога можно заключить, что проигрыш Сосницкого должен послужить ему уроком и выигрывающий у него игрок Брянский действует с ведома сестры Сосницкого, участливо относящейся к брату и думающей о его исправлении. Поэтому можно предвидеть счастливую развязку, впрочем, не меняющую трагической ситуации перед самым концом. Эта ситуация явствует из слов основного плана:
«Начинается игра. Сосницкий всё проигрывает, гнет Величкина на карту. Отчаянье его». К этому месту несколько подробнее во вспомогательном плане: «Величкин уговаривает — тот его ставит на карту, проигрывает. Величкин плачет. Сосницкий также».
Следует обратить внимание на один рабочий план, вносящий зловещую ноту в комедию, хотя это место и не поддается толкованию в общем ходе действия: «Пора в театр; наш друг дает последний завтрак, он застрелится».
Содержание комедии, как оно явствует из планов, было изложено П. В. Анненковым, впервые опубликовавшим эти планы: «По нашему мнению, дело должно было заключаться в том, что аристократическая вдова (Валберхова), имеющая любимого ею брата, желает спасти его от несчастной страсти к игре. Она советуется с своим любовником, тоже из высшего света и тоже игроком, но уже опытным и знакомым с проделками шулеров. Любовник обещает ей содействие, и на первом же игорном вечере у Сосницкого встречает полного шулера, Рамазанова, узнает его и принуждает обыграть хозяина пополам с собою, но в шутку. Так и делается. Под конец сеанса они заставляют Сосницкого поставить на карту старого дядьку Величкина. Происходит раздирающая сцена, кончающаяся наставлениями и поучениями и проч.».82
Изложение Анненкова достаточно объективно вскрывает смысл плана и не нуждается в дополнениях и поправках. Однако в интерпретации пьесы мнения разошлись. Установилось два противоположных истолкования замысла Пушкина, и это разногласие существует вплоть до наших дней.
«...Пушкин хотел написать еще комедию или драму потрясающего содержания, которые могли бы выставить в позорном свете безобразие крепостничества, а вместе с тем показать и темные стороны самого образованного общества нашего».83 Это истолкование встретило возражения со стороны Н. О. Лернера: «...Анненков, довольно правдоподобно истолковав предполагаемое содержание пьесы, без достаточных оснований придал ей своеобразное политическое истолкование, решив, что Пушкин имел в виду обличение. Между тем мы имеем дело, по-видимому, с комедией нравов».84 Н. О. Лернер дал и то истолкование характера главного героя, которое безоговорочно было принято всеми позднейшими исследователями: «В комедии есть бытовые и политические черты. Главный герой пьесы Сосницкий, типичный представитель тогдашней передовой молодежи, о которой Пушкин писал впоследствии («Отрывки из романа в письмах»): „В то время строгость правил и политическая экономия были в моде. Мы являлись на балы, не снимая шпаг: нам неприлично было танцевать и некогда заниматься дамами“. Евгений Онегин тоже отдал дань этому духу времени» и т. д.85
Между тем это истолкование прямо противоречит тексту плана и самой пьесы. В плане мы читаем краткую формулировку упреков сестры, обращенных к брату: «Добро либералы — да ты-то что?». Ясно, что либералы и Сосницкий не одно и то же. Ясно, что и слово «либерал» употреблено в значении, свойственном этому слову в 20-х годах XIX в., когда именно либералы являлись вождями революционных движений.86 В дошедшем до нас начальном диалоге Валберховой и Сосницкого мотивы, по которым Сосницкий избегает общества, совсем не те, что в «Романе в письмах».
Валберхова
Ну, я прощаю тем,
Которые, пустясь в пятнадцать лет на волю,
Привыкли — как же быть? — лишь к пороху да к полю.
Казармы нравятся им больше наших зал.
Но ты, который ввек в биваках не бывал,
Который не видал походной пыли сроду...
Зачем перенимать у них пустую моду?
Какая нужда в том?
Сосницкий
В кругу своем они
О дельном говорят, читают Жомини.
Валберхова
Да ты не читывал с тех пор, как ты родился.
Ты жить не можешь там, где должен быть одет,
Где вечно не курят, где только банка нет.
Вряд ли этот диалог рисует Сосницкого товарищем тех, о ком говорится в «Романе в письмах». Еще меньше сходства у него с Евгением Онегиным или с тем обликом самого Пушкина, какой рисуется в послании к Горчакову, также цитируемом Лернером как параллель к комедии. Однако с легкой руки Лернера Сосницкий данной комедии у всех одинаково именуется «либералистом» (термин из письма Карамзина И. И. Дмитриеву о высылке Пушкина из Петербурга). И среда военной молодежи, где проводит время герой, еще не свидетельствует о вольнолюбии, так как чтение Жомини, кроме интереса к вопросам истории войн, ничего не доказывает. А Сосницкий, который и этого не читал и говорит: «Скучно, то ли дело ночь играть», страдает не тем видом «сплина», который свойствен был молодежи, разочарованной в обществе. Равно не составляют сущности «либералистов» «трубки и халаты». Между тем такое истолкование образа мыслей главного героя и мешало согласиться с интерпретацией Анненкова.87 Однако этот аргумент явно несостоятелен.
П. Анненков правильно связывал замысел комедии с историческими и публицистическими заметками Пушкина тех же лет, рисующими его как решительного противника крепостного права. Мы теперь располагаем таким документом, как дневник П. И. Долгорукова, где записаны разговоры Пушкина. Так, под датой 30 апреля 1822 г. Долгоруков записал, что Пушкин и Эйсмонт «спорили за столом насчет рабства наших крестьян. Первый утверждал с горячностью, что он никогда крепостных за собой людей иметь не будет, потому что не ручается составить их благополучие, и всякого, владеющего крестьянами, почитает бесчестным». Под 20 июля характеризуются еще более резкие слова Пушкина: «Штатские чиновники подлецы и воры, генералы скоты большею частию, один класс земледельцев почтенный. На дворян русских особенно нападал Пушкин. Их надобно всех повесить, а если бы это было, то он с удовольствием затягивал бы петли».88
Надо думать, что при такой горячности в вопросе о рабстве крестьян Пушкин не сделал бы веселым в веселой комедии эпизод проигрыша крепостного человека.
Примечания
82 П. В. Анненков. А. С. Пушкин в Александровскую эпоху. СПб., 1874, стр. 162—163.
83 Там же, стр. 160.
84 Пушкин
85 Пушкин, Сочинения, под ред. С. А. Венгерова, т. II, стр. 587.
86 О значении слова «либеральный» в языке русского общества начала XIX в. см.: В. В. Виноградов—7.
87 А. Л. Слонимский в комментарии к комедии (Пушкин— первый вариант издания) называет Сосницкого «светским либералом» и примыкает к мнению Н. О. Лернера. В. А. Закруткин (Пушкин и Лермонтов. Ростов н/Д, 1941, стр. 116) хотя и стоит на противоположной точке зрения, однако пишет: «А. Л. Слонимский правильно характеризует образ Сосницкого в пушкинском наброске».
88 Звенья, т. IX, М., 1951, стр. 78, 99—100.