Томашевский Б. В.: Материалы по истории первого собрания стихотворений Пушкина (1826 г.)

МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ ПЕРВОГО
СОБРАНИЯ СТИХОТВОРЕНИЙ ПУШКИНА
(1826 г.)

I. «ТЕТРАДЬ ВСЕВОЛОЖСКОГО»

Идея издания полного собрания своих стихотворений возникала у Пушкина еще в лицее. Самым ранним документом, свидетельствующим о подобном намерении, является, список стихотворений на автографе «Пирующих студентов», над которым читаем «I часть». Список этот относится вероятной лету 1816 г. Он предусматривает деление собрания на отделы: Послания, Лирические. По-видимому в составе второго отдела предусматривались подотделы «Элегии», «Эпиграммы» и «Надписи». Очевидно Пушкин не приступил к осуществлению этого собрания. Но уже в 1817 г. он снова вернулся к этой мысли. Об этом свидетельствует дошедшая до нас тетрадь с надписью «Стихотворения Александра Пушкина 1817», куда без особого впрочем порядка Пушкин с помощью своих лицейских товарищей вписал около сорока стихотворений. Этот сборник в печать не поступил. Снова идея издания возникала и в 1818 и в 1819 гг., но приступил Пушкин к ее осуществлению только в 1820 г. Здесь уже дело обстояло гораздо реальнее.

По-видимому в апреле этого года, после окончания «Руслана и Людмилы», Пушкин приготовил собрание своих стихотворений. Пересмотрев все свои лицейские и послелицейские запасы, он расположил свои стихи в определенном порядке и изготовил рукопись для печати. Рукопись эта, писанная рукою переписчика, уже готова была к изданию, но по-видимому возникли материальные затруднения. Очевидно издателя для стихотворений найти было не так легко, как для поэмы, и это заставило Пушкина прибегнуть к обычному в таких случаях способу: к изданию по подписке. Уже изготовлены были подписные билеты, уже началось их распространение и штук тридцать или сорок было раскуплено. Но в самом начале подписка оборвалась. Причиною того было то, что 6 мая Пушкину пришлось спешно выехать на юг, надолго распростившись с Петербургом. Но не только ссылка приостановила издание. В конце апреля (о времени можно говорить предположительно) Пушкин «полу-продал, полу-проиграл» свою рукопись Никите Всеволожскому. Обычно этот карточный проигрыш рассматривается как факт крайнего молодого легкомыслия поэта. Можно думать, что это не совсем так. В конце апреля Пушкин уже знал, что ему вряд ли удастся остаться в Петербурге. Какую форму примет опала, он еще не знал, но должен был озаботиться о том, как пристроить издание своей рукописи. Дело шло не столько о наблюдении, сколько о финансировании издания. Естественно он мог обратиться к Всеволожскому, с которым был связан карточными долгами, и одновременно передачей рукописи ликвидировать свои долги, что в виду спешности отъезда было небезразлично, а кроме того и реализовать для себя какую-то сумму сверх этих. долгов. Рукопись шла за 1000 рублей, при этом выражение «полу-продал, полу-проиграл» следует кажется понимать совершенно точно, т. е., что из этой тысячи половина шла на погашение карточного долга, а половина уплачена наличными. Во всяком случае через пять лет, возвращая рукопись Пушкину, Всеволожский хотел получить за нее только 500 рублей. При всяких других условиях эта сумма была-бы произвольной.

Ценность рукописи была несомненно в праве издания. Пушкин свидетельствует, что рукопись была передана «с известным условием» (письмо Вяземскому от 29 ноября 1824 г.). Таким условием было издание сборника или возвращение рукописи в случае неиздания: так можно заключать из дальнейшей судьбы рукописи.

Когда Пушкин выехал из Петербурга, он был уверен в том, что стихи его печатаются. В июле 1821 г. он совершенно уверен, что стихи должны быть уже напечатаны. Однако в действительности дело обстояло иначе. По-видимому ссыльное состояние Пушкина не содействовало возможности издать стихи отдельной книжкой. Запрещения конечно не было, и например «Руслан и Людмила», начатая печатанием до ссылки, могла выйти беспрепятственно, но какие-то симптомы негласных советов воздерживаться от издания чувствуются. Советы эти могли не доходить до Пушкина, но быть известными Всеволожскому. В составе тетради были стихи, которые могли возбудить неудовольствие цензуры. Благоразумие заставляло выжидать более благоприятных обстоятельств. Впрочем, когда в 1822 г. Всеволожский через Я. Толстого хотел передать издание известному библиофилу и театралу А. Лобанову, вопрос шел об издании этих стихов в Париже (едва ли не в серии изданий Французского общества библиофилов, основанного в 1820 г., деятельным членом которого был Лобанов). По-видимому зарубежные условия более благоприятствовали изданию. Однако и здесь дело расстроилось.

Так рукопись пролежала без движения до 1825 г. В конце 1824 г. вопрос об издании стихотворений вполне определился. Необходимо стало раздобыть рукопись у Всеволожского и приготовить ее к изданию. Рукопись потеряла прежнее значение подготовленного к изданию свода стихотворений: в большей части стихи уже устарели, и Пушкин не предполагал выступать с ними перед читателями. Однако кое-что могло еще пригодиться. Но самое главное заключалось в выкупе права издания. Вероятно в феврале 1825 г. Пушкин, не дожидаясь рукописи, приступил к составлению сборника и начал свод, известный под названием «капнистовской тетради». Тем временем его брату удалось снестись с Всеволожским, выкупить рукопись и переслать ее в Михайловское. Когда рукопись была получена, составление нового сборника продвинулось значительно, Тем не менее рукопись пригодилась. Пушкин принялся ее переправлять и уже не переписывал далее стихотворений, заключавшихся в этой тетради, Она стала как бы необходимым прибавлением к рукописи Капниста, Целый ряд указаний в капнистовской тетради вскрывается при ознакомлении с рукописью Всеволожского. Закончив работу над капнистовской тетрадью, Пушкин по-видимому несколько задержал рукопись Всеволожского и переслал ее брату только с Дельвигом, гостившим у него в Михайловском.

Впрочем у нас нет достаточно данных для точного утверждения по этому поводу. В дошедших до нас сведениях не все ясно и понятно. Так или иначе, рукопись оказалась у брата и он, вместе с Плетневым и отчасти Жуковским, принялся за изготовление новой рукописи для печати. Для этого по-видимому он кое-что просто вырвал из обеих тетрадей для раздачи переписчикам (это касается главным образом «Посланий»), а остальное переписал или дал переписать непосредственно из тетради. К сожалению эта новая рукопись, бывшая в руках Анненкова в 1855 г., ныне неизвестна. Быть может по какой-нибудь счастливой случайности и она обнаружится, и тогда мы кое-что узнаем о судьбе листов, вырванных из тетрадей, послуживших для ее изготовления. В результате подготовки к изданию обе тетради оказались разорванными и не полными. Так они и продолжали храниться у Льва Пушкина. Не ясна дальнейшая судьба тетрадей. По-видимому еще в период пребывания их у Льва Пушкина он их кое-кому показывал. В 1843 г. Лев Сергеевич обосновался в Одессе, где и умер в 1851 г. Именно здесь, в Одессе, по-видимому, обе рукописи перешли к двум новым владельцам: рукопись Всеволожского к поэту Ф. Туманскому, а другая рукопись к Капнисту, с именем которого она и связывается. Дальнейшая история рукописи Всеволожского связана с историей Туманского. Он был консулом в Белграде, здесь и умер в 1853 г., и здесь его рукопись перешла к новому владельцу — Обрадовичу, в семье которого и оставалась до наших дней. В 1933 г. она обнаружилась у внука этого Обрадовича и была им продана в Литературный Музей в Москве.

Необходимо, впрочем, оговорить, что история рукописи после 1825 г.; весьма темна и точность версии Обрадовича подлежит проверке.

Появление какой-то неведомой рукописи в Белграде у Обрадовича произвело некоторую сенсацию. Имя Пушкина привлекло внимание. Сербский писатель Максимович взял на себя труд по охране этой рукописи и по обеспечению ее судьбы.

Первые сведения о ней в форме интервью с Максимовичем даны в белградской газете «Политика» 19 сентября 1933 г. В той же газете 31 декабря появился большой фельетон Р. Д. со снимками трех страниц: перечня Жуковского, мараний Туманского и страницы, содержащей «Розу» и другие стихи.

Определить, что собою представляет эта рукопись, удалось не сразу. В доказательство (впрочем не очень сильное) приведу заметку из эмигрантских «Последних Новостей», оповестивших 5 ноября 1933 г. о первом обследовании этой рукописи:

«У сербского литератора, переводчика русских авторов Иована Максимовича, как недавно сообщалось, найдена целая связка рукописей Пушкина. Находка естественно вызвала огромный интерес. Рукописи, как выяснилось, были переданы Максимовичу их собственником, чиновником министерства иностранных дел Обрадовичем для экспертизы. Как попали эти рукописи в Белград, как очутились они в руках Обрадовича? Белградский корреспондент «Сегодня» обратился с этим вопросом к бывш. профессору петербургского, ныне профессору белградского университета, А. Л. Погодину.

А. Л. Погодин еще раз подтвердил несомненную подлинность рукописей. К сожалению теперешний владелец рукописей Максимович, дорожа доставшейся ему реликвией, буквально не выпускает их из рук и потому не могло быть и речи о тщательном, детальном исследовании. Но даже беглый обзор — на это проф. А. Л. Погодиным совместно с Л. М. Сухотиным было потрачено около часу времени — дал возможность установить, что найдены ценнейшие первоисточники творчества Пушкина.

Так например, проф. А. Л. Погодин обнаружил совершенно неизвестный, вероятно самый первый, вариант известного стихотворения к портрету Жуковского: «Его стихов пленительная сладость».

— Можно, — говорит А. Л. Погодин, — с уверенностью утверждать, что найденный список относится к одесским временам Пушкина, т. е. к 1824 г. Найденные материалы ближе всего к известной «кишиневской рукописи», хранящейся в Академии Наук. Автопортрет Пушкина наиболее соответствует автопортрету, сделанному поэтом в 1826 году в Москве.

Как же всё-таки рукописи Пушкина попали в Белград?

Сербским консулом в Одессе во время пребывания там Пушкина был Ризнич — фамилия, хорошо известная пушкиноведам. Жене этого Ризнича, прекрасной Амалии, как известно, поэтом посвящено стихотворение: «Для берегов отчизны дальней»... Роман Пушкина с этой очаровательной сербкой ни для кого не был секретом и даже сам Ризнич, не любивший Пушкина, жаловался сербскому историку Сречковичу, что «Пушкин как кот ухаживает за Амалией»...

Как ни вероятна эта гипотеза, она всё же требует, по мнению А. Л. Погодина, еще целого ряда дополнительных исследований. В первую очередь необходимо точно проверить биографию Миодрага Обрадовича, которому рукописи достались по наследству от деда Алексея Обрадовича, часто по торговым делам ездившего в Одессу...»

Трудно придумать галиматью фантастичнее экспертизы, произведенной бывшим профессором петербургского университета.

Начнем с первого. Что значит «подлинность рукописей»? Рукопись Всеволожского вся писана писарской рукой и имеет только поправки, нанесенные рукой Пушкина. Не принял ли почтенный профессор руку писаря за руку Пушкина? Как ни странно это предположение, оно имеет, значительную долю вероятия из дальнейшего: иначе как понять сопоставление

„ТЕТРАДЬ ВСЕВОЛОЖСКОГО“

Оборот обложки, содержащий записанный рукою Жуковского проект основных разделов издания стихотворений Пушкина 1926 г. и перечень стихотворений, относящихся к разделу „Смесь“

Литературный музей, Москва

этой рукописи с другой «кишиневской»? Неужели Погодин изучил почерка писарей, к которым обращался Пушкин?

«Совершенно неизвестный» вариант к стихотворению «Его стихов пленительная сладость» напечатан в «Благонамеренном» 1818 г. и сообщается в примечаниях к полным собраниям сочинений Пушкина, начиная с анненковского издания 1855 г. Почему внимание Погодина привлек именно этот и только этот вариант — неизвестно и непонятно.

Именно в Одессе в 1824 г. этой рукописи у Пушкина и не могло быть, потому что она спокойно лежала в Петербурге у Всеволожского.

Никакой «известной кишиневской рукописи» в природе не существует и ни в какой Академии Наук таковая не хранится.

Автопортрет Пушкина, если это автопортрет, никак не относится к 1826 г. хотя бы потому, что на нем изображен молодой человек в лицейской форме. Кстати этот портрет не имеет отношения к остальной части рукописей, т. е. к рукописи Всеволожского. Замечу, что и автопортретов у Пушкина много, и неизвестно, который из них имеет в виду Погодин.

Кажется этого достаточно для оценки всех гипотез Погодина прошлых, настоящих и будущих.

Очевидно определение данной рукописи должно было быть произведено другими экспертами; и оно было произведено на основании фотографий нескольких страниц, присланных из Югославии сюда при сообщении об обнаружении данной рукописи. Уже эти несколько страниц показали нам, что рукопись представляет собой подготовленный к печати сборник пушкинских стихов ранних редакций, по которым произведена позднейшая правка, ведущая непосредственно к тексту издания 1826 г. Таким сборником могла быть только рукопись Всеволожского. Ознакомление со всей рукописью в целом оправдало это предположение, так как оказалось, что она содержит всё то, что можно было предполагать на основании изучения рукописи Капниста. Рукопись Капниста была изучена до получения известий о находке рукописи Всеволожского. Находка эта ни в чем не изменила результатов этого изучения, но дополнила их рядом новых сведений, обрисовывающих картину работы Пушкина над изданием 1826 г.

Рукопись содержит в себе четыре разнородные слоя записей. Первый слой, основной, представляет собою писарской текст 1820 г., дающий ранние редакции стихотворений Пушкина, написанных до 1820 г. Второй слой — поправки и пояснения Пушкина, относящиеся к его работе над изданием 1826 г., сделанные в Михайловском летом 1825 г. Третий слой — разные пометы Льва Пушкина и Жуковского, относящиеся к их работе по изготовлению для печати копии стихотворений. Особый интерес представляют пометы Жуковского, относящиеся к выработке плана издания 1826 г. Наконец четвертый слой принадлежит руке Туманского, который без зазрения совести пачкал эту рукопись всяческими надписями, не имеющими к ней никакого отношения. Свободными страницами тетради он распоряжался как грязной бумагой для незамысловатых «проб пера».

Рукопись будет полностью издана в ближайшем выпуске «Летописи Литературного Музея» и в этом издании найдут место все детали текстологического порядка, относящиеся к трем первым слоям записей. Здесь ограничимся самым необходимым.

Как уже сказано, рукопись дошла до нас не в полном виде. Она была не только разорвана, но и листы ее были неверно сложены и неверно занумерованы. Произошло то же, что случилось с тетрадью Капниста. Но

„ТЕТРАДЬ ВСЕВОЛОЖСКОГО“

Страница, содержащая окончание стихотворения „К Энгельгардту“ с собственноручными исправлениями Пушкина, повторенными Л. Пушкиным, и начало стихотворения „Платонизм“ с его надписью:

„Не нужно — ибо я хочу быть моральным человеком“

Литературный Музей, Москва

здесь привести оставшиеся листы в порядок было труднее. Одно содержание листов не давало достаточных указаний на первоначальный их порядок. К счастью самый вид этих листов, их состояние (они достаточно потерты и потрепаны) давали некоторые указания на прежнее соседство отдельных частей тетради. В результате сложного изучения оригинала удалось с достаточной уверенностью привести в порядок эти листы, при чем обнаружилось следующее: в нынешнем своем состоянии рукопись Всеволожского состоит из трех тетрадок, из которых первые две примыкают непосредственно одна к другой и образуют начало сборника. Третья тетрадка не имеет наружных листов и следовательно не является в теперешнем виде продолжением второй. По-видимому в первоначальном виде каждая тетрадка состояла из 12 листов, т. е. 24 страниц. Три тетрадки, составлявшие полную рукопись, состояли из 36 листов (72 страницы), В настоящее время мы располагаем 24 листками, т. е. можно думать, что около трети тетради утрачено. Эти расчеты совпадают с данными, вытекающими из изучения состава тетради.

Прежде чем перейти к анализу содержания, сообщим вкратце состав сохранившейся части тетради. Вся тетрадь имеет название «Стихотворения Александра Пушкина». Первый раздел называется «Элегии». Состав этого отдела не вполне согласуется с нашим представлением о том жанре, который мы привыкли понимать под названием «элегия». Для нас это или унылая элегия Мильвуа или любовная элегия Парни. Пушкин сюда ввел следующие произведения: Гроб Анакреона, Пробуждение, Выздоровление, К ней, Разлука, Уныние, Месяц, Друзьям, Мечтателю Наездники, Подражание («Я видел смерть»), К Лиле, Желание («Медлительно влекутся дни мои»), Морфей и Безверие. Итого в этот отдел, сохранившийся в тетради полностью, входило 15 стихотворений. Из ни только 4 вошли в состав элегий в издании 1826 г. (Пробуждение, Выздоровление, Друзьям и Мечтателю), два вошли в отдел Разных стихотворений (Гроб Анакреона и Разлука) и одно в раздел Эпиграмм и надписей (К Лиле). Остальные восемь совсем в сборник не вошли. Из них пять были внесены в приготовленную к изданию рукопись, но оттуда исключены; из этих пяти три попали в отдел Элегий (К ней, Уныние, Подражание) и два в отдел Разных стихотворений (Месяц и Наездники).

Если сравнить рукопись Всеволожского с рукописью Капниста и принять в качестве гипотезы, что рукопись Всеволожского была получена Пушкиным, когда он приступал к переписке Посланий (или даже уже начал их переписывать), то окажется следующее: до получения рукописи Пушкин полностью переписал в Капнистовскую тетрадь Пробуждение, Выздоровление, Друзьям, Мечтателю, Подражание и Морфею, т. е. шесть элегий находившихся в рукописи Всеволожского. После получения рукописи из всего отдела элегий он выбрал только Гроб Анакреона, который и включил в отдел Смеси, не переписывая. Следовательно он совершенно сознательно забраковал следующие произведения: К ней, Разлука, Уныние, Месяц, Наездники, К Лиле, Желание и Безверие. Некоторые из этих стихотворений были отброшены не сразу.

Второй отдел начинался с листа, ныне утраченного. Поэтому мы не знаем, как он назывался. Нельзя судить о нем и по содержанию его, потому что по-видимому в сборнике 1820 г. не было тех отделов, какие сделаны в сборнике 1826 г. Эпиграммы и надписи смешаны с большими лирическими произведениями и посланиями. По-видимому в сборнике было

„ТЕТРАДЬ ВСЕВОЛОЖСКОГО“

Страница, содержащая (в левой стороне, поперек страницы) неизвестное четверостишие Пушкина
„От многоречия отрекшись добровольно“

Литературный Музей, Москва

только два отдела. Если вспомнить письмо Муханова Рылееву от 13 апреля 1824 г. («я надеюсь приобрести элегии и мелкие стихотворения Пушкина»), можно думать, что весь этот второй отдел назывался «Мелкие стихотворения». Термин «мелкие» стихотворения, «мелочи» в то время часто прилагался к тому, что мы называем просто «стихотворения», в отличие от поэм.

Итак в этом отделе мы не знаем первых стихотворений. По-видимому они принадлежали к части, вошедшей в издание 1826 г. под рубрикой «Эпиграммы и надписи», как об этом можно догадываться по дальнейшим. Первое, сохранившееся из этого отдела, — Старик (Из Марота), за ним следуют без перерыва: Веселый пир, В альбом Пушкину, Твой и мой, Надпись к беседке, К к. Г., посылая ей оду Свобода, Мадригал M-ой, К портрету Жуковского, Добрый человек, Экспромт (К. А. Б.), Уединенье (Из Арно), История стихотворца, Именины, Роза, Певец, Усы, Стансы (из Вольтера), К *** («Не спрашивай, зачем унылой думой»), Заздравный кубок. Следующий лист начинается с Романса («Под вечер, осенью ненастной»). Стихотворение обрывается на стихе «И к ней приближилась она». Далее средние листы тетради вырваны. От одного из них остался край, по которому можно судить, что он содержал послание Горчакову («Встречаюсь я с осьмнадцатой весною») без первых семи стихов, находившихся на предыдущем листе. Далее следует стихотворение Жуковскому, начиная со стиха «Ты держишь на коленях лиру». За этим стихотворением следуют К NN («Я ускользнул от Эскулапа»), Платонизм, Амур и Гименей, К Дельвигу («С любовью, дружеством и ленью»). На этом оканчивается вторая тетрадка и начинается третья, от которой потеряны наружные листы. Сохранившаяся часть содержит Торжество Вакха, начиная со стиха «Нелицемерною хвалой», далее: Воспоминания в Царском Селе и К Лицинию, кончая стихом «Народы юные, сыны свирепой брани». Остальное утрачено. Итак вторая часть тетради Всеволожского содержит 29 стихотворений и их фрагментов (включая сюда и обрывки с концами стихов послания Горчакову).

Все стихотворения этого отдела, за исключением посланий, о которых мы ничего не знаем, относятся к тем разделам, которые Пушкин включал в тетрадь Капниста после получения тетради Всеволожского. Поэтому мы в праве ожидать, что ни одно из них не переписано в капнистовскую тетрадь полностью; они могли быть лишь упомянуты в порядке перечисления стихотворений, подлежащих включению в сборник. И в самом деле, в капнистовской тетради названы следующие произведения, входящие во второй раздел тетради: К портрету Жуковского, Добрый человек, Экспромт К. А. Б., Уединение, История стихотворца, Именины, Роза, Певец, Торжество Вакха.

Из этого отдела в издание 1826 г. вошло 17 стихотворений, из них 10 в Эпиграммы и надписи, 4-в Послания и 3-в Разные стихотворения. Кроме того были включены в рукопись для печати, но устранены из издания еще три: два в Разные стихотворения (Воспоминания в Царском Селе и Романс) и одно в Эпиграммы и надписи (Усы).

Возникает вопрос, что заключалось в утраченных листах? На это можно ответить лишь отчасти. В капнистовской тетради среди упомянутых в том же порядке, как и названные 9, имеются еще Баллада (Русалка), К Щербинину, Домовому и Стансы Толстому. По-видимому все они входили в состав тетради. Но тетрадь Капниста не дает никаких указаний относительно Посланий, кроме того могли быть какие-нибудь указания

„ТЕТРАДЬ ВСЕВОЛОЖСКОГО“

Страница, содержащая первые строфы „Романса“ с собственноручными исправлениями Пушкина, обведенными Л. Пушкиным

На сохранившейся части вырванной страницы видны обрывки „Послания к Горчакову“

Литературный Музей, Москва

и на других утраченных листах. Обращаясь к изданию и учитывая, что в тетради Всеволожского не могли отсутствовать стихотворения, написанные до 1820 г. и признанные в 1825 г. достойными издания, мы обнаруживаем еще следующие произведения, не находящиеся в дошедшей до нас части тетради: послания к Всеволожскому, к В. Л. Пушкину, Шишкову, к Кривцову, к Прелестнице, и из рукописи, подготовленной к печати, — К Н. Я. П. («Ответ на вызов...»). Таким образом мы можем назвать 11 произведений, общим объемом (считая и место, занимаемое заголовками) до 400 стихов. Но из 44 известных нам стихотворений только 32 вошли в подготовленную к печати рукопись. По-видимому и по отношению к недостающим листам надо соблюсти ту же пропорцию. Это дает нам около 600 стихов с присоединением недостающих стихов, вошедших в оставшуюся часть произведений. На странице помещается около 30 стихов. Таким образом следует ожидать, что из тетради вырвано около 10 листков (20 страниц). Присоединяя к ним листок с вырванным посланием Горчакову, получаем цифру 11, очень близкую к предположенной ранее на основании внешнего анализа состава листов рукописи. По-видимому более ничего в тетради и не было. Следовательно нам неизвестно лишь небольшое количество стихотворений, составляющих около 200 строк. Среди них можно предполагать Деревню, упоминаемую в капнистовской тетради, То, что в рукописи Всеволожского находится стихотворение Голицыной (посылая ей оду Свобода), свидетельствует в пользу того, что и Деревня могла здесь находиться, с исключением может быть нескольких стихов.

«К Каверину», «К молодой вдове» и «К товарищам перед выпуском), Таким образом количество неизвестных стихотворений рукописи сведется до весьма малого числа.

Итак можно утверждать, что несмотря на отсутствие некоторых листков, содержание тетради Всеволожского нам в общем и целом достаточно известно.

Первый слой текста дает нам, как правило, ранние редакции стихотворений. Однако многие лицейские стихи находятся уже в достаточно подработанном виде. Так например, стихотворение «К Лицинию» вошло в издание 1826 г. почти без всяких изменений сравнительно с рукописью 1820 г. И в этом отношении рукопись Всеволожского дает твердые основания для хронологии пушкинской работы над ранними стихотворениями. Оказывается, что поправки, которые обычно относят к 1825 г., были сделаны уже до проектировавшегося издания 1820 г.

Но не только хронологию дает этот первый слой. Он дает также и ранние редакции стихотворений, известных нам только в поздних редакциях, Так например, новым является ранний, хотя и неполный текст Торжества Вакха. Имеются и отдельные куски, до сих пор неизвестные. Так по отношению к стихотворению «Романс» мы знали из издания Анненкова, что в нем была исключенная Пушкиным строфа. В примечании к этому стихотворению Анненков писал (называя «Романс» ошибочно идиллией) «она находилась в тетради, с которой печаталась книга: Стихотворения А. Пушкина (1826 г.). Там идиллия зачеркнута собственной его рукой... Альманах («Памятник Отечественных Муз на 1827 год») выпустил целый куплет, пятый, действительно очень слабый по созданию». Наша рукопись дает этот пятый куплет. Мало того: она дает еще один куплет, предшествующий

„ТЕТРАДЬ ВСЕВОЛОЖСКОГО“

Страница, содержащая дальнейшие строфы „Романса“, в том числе одну собственноручно вычеркнутую Пушкиным

Литературный Музей, Москва

этому пятому, вычеркнутый уже в рукописи Всеволожского, и еще более слабый.

ПРОПУЩЕННЫЕ СТРОФЫ ИЗ СТИХ. РОМАНС

Быть может, сирота унылый,
Узнаешь, обоймешь отца.
Увы! где он, предатель милый,
Мой незабвенный до конца? —
Утешь тогда страдальца муки,
Скажи: ее на свете нет —
Лаура не снесла разлуки
И бросила пустынный свет.

Но что сказала я?.. быть может
Твой скорбный взор меня встревожит!

Ах, если б рок неумолимый
Моею тронулся мольбой...
Но может быть пройдешь ты мимо —
На век рассталась я с тобой.

Наконец среди стихотворений, содержащихся в рукописи, имеется один мадригал, хотя и напечатанный при жизни Пушкина, но без подписи, и потому до настоящего времени принадлежность его Пушкину не была установлена.

МАДРИГАЛ М—ОЙ

О вы, которые любовью не горели,
Взгляните на нее: узнаете любовь.
О вы, которые уж сердцем охладели,
Взгляните на нее: полюбите вы вновь.

Напечатано без подписи в «Опыте Русской Анфологии» 1828 г.

Отмечу еще любопытную деталь, касающуюся стихотворения «Воспоминания в Царском Селе». Стихотворение это дано с датой в заголовке и вообще содержит небольшое количество изменений, сравнительно с текстом, напечатанным в 1815 г. Однако систематически убраны все упоминания Александра I. Так стих «За веру, за царя» заменен другим: «За Русь, за святость алтаря», слово «Герой» заменено с небольшой переработкой стиха словом «Росс», а строфа, посвященная прославлению Александра, и вовсе выпущена. Текст «Воспоминания в Царском Селе» был широко известен, так как эти стихи вошли в изданную Жуковским шестую часть популярного собрания образцовых стихотворений: таким образом изменения, внесенные Пушкиным в этот текст, хотя и имели чисто отрицательный характер, приобретали вызывающий смысл.

Обратимся ко второму слою записей тетради. Они принадлежат руке Пушкина и сделаны в Михайловском в 1825 г. Они состоят из распорядительных надписей, обращенных к брату, из поправок старых текстов и из разметки отделов, в которые следует включить то или иное стихотворение.

Распорядительные надписи имеют такой же характер, что и в тетради Капниста. Но некоторые из них вскрывают точнее историю тетради.

„ТЕТРАДЬ ВСЕВОЛОЖСКОГО“

Страница, содержащая стихотворение „Торжество Вакха“ с собственноручными исправлениями Пушкина

Литературный Музей, Москва

Остановимся на некоторых из этих приписок. Перед стихотворением «Пробуждение» написано: «Цензор врет: эти стихи были уже напечатаны». Надпись эта свидетельствует, что рукопись была уже показана цензору, Впрочем никаких следов цензурного просмотра на рукописи Всеволожского нет, а потому возможно, что цензор видел стихотворение «Пробуждение» в другой рукописи. Такой могла быть рукопись Капниста или копия с нее. Тогда надо допустить, что некоторые пометы на рукописи Всеволожского сделаны после отсыпки рукописи Капниста в Петербург. Вопрос этот не ясен и уверенного ответа на него дать невозможно.

Около стихотв. Старик надпись: «Напечатай?». Около Платонизма — «Не нужно, ибо я хочу быть моральным человеком».

Затем работа выразилась в правке текста, зачеркивании ненужных или уже переписанных стихотворений и в разметке отделов. Правка текста дает в большинстве случаев окончательный текст стихотворений, вошедший в издание 1826 г. В редких случаях текст издания расходится с текстом рукописи. Эти расхождения объясняются тем, что Пушкин имел возможность проверить текст рукописи, подготовленной к печати. По свидетельству Анненкова рукопись эту Пушкин видел после просмотра ее цензором, следовательно после 8 октября 1825 г.

Зачеркнуты стихотворения, как уже переписанные в тетради Капниста, так и подлежащие исключению. Вот список зачеркнутого: Пробуждение, Выздоровление, Друзьям, Мечтателю, Подражание, Желание, Безверие, Старик, Веселый пир, В альбом Пущину, Твой и мой, Надпись к беседке, К к. Г., Мадригал M—ой, Стансы из Вольтера, Платонизм, Амур и Гименей. Не всё из зачеркнутого не вошло в издание 1826 г. Так вошли Старик, Амур и Гименей. С другой стороны, некоторые из оставленных стихотворений были затем исключены.

Что касается разметки стихотворений по жанрам, то далеко не все получили помету. Пушкин употребляет три пометы: Элегии, Смесь (т. е. Разные стихотворения) и Мелочи (т. е. Эпиграммы и надписи). Разметка в общем совпадает с изданием, за редкими исключениями. Так «Не спрашивай» помечено ко включению в Элегии, а попало в Эпиграммы и надписи, что между прочим действительно производит впечатление какого-то недоразумения. Надо отметить, что помета Пушкина в данном случае сделана с исключительной небрежностью и отличается совершенной неразборчивостью. Самого же Пушкина после изготовления рукописи для печати вопросы распределения стихотворений по отделам интересовали очень мало. Плетнев в своем письме от 26 сентября обращал внимание Пушкина на некоторые непоследовательности в распределении материала, но Пушкин оставил всё попрежнему.

Среди новых приписок Пушкина находится и одно четверостишие сентенциозно-мадригального характера, здесь же зачеркнутое и в издание не вошедшее.

От многоречия отрекшись добровольно,
В собраньи полном слов не вижу пользы я.
Для счастия души, поверьте мне, друзья,
Иль слишком мало всех иль одного довольно.

Что касается дат при некоторых стихотворениях, то большинство из них (если не все) поставлены уже в Петербурге — Львом Пушкиным или Плетневым.

Третий слой записей представляют собой пометы и надписи Льва Пушкина и Жуковского. Что касается первого, то его рукою только переписаны в некоторых местах неразборчивые поправки Пушкина, по-видимому для писаря, который снимал копию. Руку Жуковского мы находим на обороте обложки. Здесь прежде всего им выписана сакраментальная формула «Элегии, Послания, Смесь» — формула батюшковского сборника, по-видимому определявшая для Жуковского и композицию пушкинского собрания стихотворений. Далее в колонку выписаны стихотворения, относящиеся к отделу Смеси. В общий список внесены и выделенные в издании в особые отделы Подражания древним, Подражания Корану и Мелочи (записаны только названия этих рубрик, без перечисления входящих в них произведений). Среди намеченных ко включению имеется и стих. К Щербинину, не вошедшее в сборник. Кроме него перечислено 14 стихотворений, вошедших в этот отдел (из двадцати четырех, вошедших в издание). Этот перечень Жуковского представляет собой почти точную копию перечня Смеси капнистовской тетради.

Что касается четвертого слоя записей-помет позднейших владельцев, то, оставляя в стороне мазню Туманского, обратим внимание на цифровые пометы, аналогичные с карандашными пометами в тетради Капниста. Пометы эти представляют собой указание на том и страницу посмертного собрания сочинений Пушкина для стихотворений, напечатанных в этом издании. Пометы эти сделаны в 50-х годах. Они доказывают, что в эти годы тетрадь была уже разорвана. Об этом можно судить по помете к «Торжеству Вакха», начало которого находится на утраченном листе. Помета сделана против первых оставшихся строк. Чьей-то другой рукой с вопросом надписано и название стихотворения.

В настоящем описании мы останавливались главным образом на тех моментах, которые могут в некоторой степени охарактеризовать работу Пушкина над изданием 1826 г. Однако значение тетради Всеволожского не только в этом. Первый слой, т. е. первоначальная писарская копия, может быть поставлен в соотношение с известными нам тетрадями, содержащими ранние стихотворения Пушкина. В частности поучительным явится сопоставление этой тетради с тетрадью № 2364, которая содержит позднейшие поправки, вообще совпадающие с текстами, вошедшими в тетрадь Всеволожского. Однако, не все изменения раннего текста, вошедшие в тетрадь Всеволожского, отражены в поправках тетради № 2364. По-видимому между этими двумя тетрадями был еще промежуточный текст. Мы не ставим себе задачи проделывать сейчас такое сличение текстов и ограничимся указанием, что анализ тетради Всеволожского прольет свет на истинное значение помет Пушкина на текстах тетради № 2364 и тем самым осветит истинную историю текста лицейских стихотворений Пушкина. Хотя проблема лицейской лирики Пушкина отнюдь не является центральной в вопросах истории пушкинского творчества, но вопрос настолько был запутан и приобрел настолько сложный характер, что пора его распутать и тем довести его до нормальных размеров, выведя его из числа «больных» вопросов пушкиноведения. Тетрадь Всеволожского в значительной степени расширяет наши сведения о работе Пушкина над лицейскими стихами и тем дает новый и точный материал для выяснения вопроса.

Итак, подводя итоги обзору материала, служившего для издания 1826 г., мы констатируем наличие следующих рукописей, не считая рукописных материалов, не имевших характера подготовки к данному изданию и служивших только источником текстов отдельных произведений:

1) Рукопись Всеволожского в двух ее состояниях (до обработки 1825 г. и после такой обработки).

2) Тетрадь Капниста, описание которой далее следует.

3) Копия, изготовленная для издания 1826 г.

Из этих трех документов только первый известен нам полностью и только его мы можем углубленно изучать. Рукопись Капниста известна только по описанию и местонахождение ее неизвестно.

Еще менее известна рукопись, послужившая для издания 1826 г. Для полноты обзора материала приведем все данные, какими мы располагаем по данной тетради. Из оглавления ее, присланного Плетневым Пушкину 26 сентября 1825 г., видно, что до представления ее в цензуру она содержала сверх того, что вошло в издание 1826 г., следующие стихотворения: в отделе Элегий после элегии «Ты вянешь и молчишь» еще три: «Я видел смерть», К ней и Уныние. Уже в оглавлении Плетнева эти стихи зачеркнуты Пушкиным и против первых двух написано «Не нужно». В Разных стихотворениях на первом месте было не вошедшее в издание: Воспоминания в Царском Селе, а после стих. Амур и Гименей следовали: Романс, Наездники и Месяц. Зато в издании добавлено не входившее в рукопись стих. В альбом («Если жизнь тебя обманет»). Среди Эпиграмм и надписей не было Ex ungue leonem и входили после стих. Приятелю: Усы и «Жив, жив, курилка». В Подражаниях древним Муза занимала место Юноши (из Сафо), а последнего совсем не было. Наконец в Посланиях было стих. К Н. Я. П. («На лире скромной...»). Итого сравнительно с изданием 1826 г. было 10 стихотворений, в него не вошедших, и не было трех стихотворений 1825 г., введенных позднее. Из списка, присланного Плетневым, Пушкин устранил три элегии и в двух случаях исправил дату (Друзьям 1816 вместо 1817 и Песнь о Вещем Олеге 1822 вместо 1823).

Из десяти названных стихотворений 8 вошло во второй том анненковского собрания и два в седьмой том (Жив, жив курилка и На лире скромной). К стихам, напечатанным в седьмом томе, сделаны примечания, из которых явствует, что Анненков узнал их из чужих публикаций и следовательно в тетради 1826 г., которую он видел, их уже не было. Из остальных восьми в примечании к стих. Усы не упоминается эта тетрадь, но стих. находится в общем списке исключенного из тетради (т. 2, стр. 32). В примечаниях ко всем остальным он ссылается на данную тетрадь. В некоторых из этих примечаний, в общем однообразно сообщающих, что стихи зачеркнуты рукою Пушкина, даются кое-какие детали. В примечании к стих. К ней говорится: «Уже одобренное цензором, оно было зачеркнуто и уничтожено в ней самим автором». В примечании к Романсу даны некоторые варианты, совпадающие с текстом тетради Всеволожского. К стих. Наездники приведены полностью варианты тетради, совпадающие с текстом тетради Всеволожского, кроме одного места, где можно заподозрить неточность Анненкова. В стих. Месяц Пушкин исправил стих «Красу любовницы моей», поставив вместо «любовницы» — «возлюбленной».

II. «КАПНИСТОВСКАЯ ТЕТРАДЬ»

Одним из наиболее крупных и важных автографов Пушкина, недоступных в настоящее время исследованию, является так называемая «Капнистовская тетрадь».

Тетрадь эта побывала в руках исследователей. Видели ее П. А. Ефремов, Л. Н. Майков. Последний, кто имел к ней доступ, был П. Е. Рейнбот. Владелец ее, ныне умерший Капнист, до войны жил больше за границей, в своем имении где-то в Архипелаге. После революции его наследники больше в Россию не возвращались, и следы их потеряны. Между тем тетрадь эта далеко не вполне изучена и утрата ее затрудняет решение многих вопросов по истории пушкинских текстов.

Остановимся несколько на происхождении этой тетради.

В 1825 году, сидя в Михайловском, Пушкин задумал издание своих стихотворений. Первоначально он предполагал поручить всё дело своему брату Льву. Он поручал ему собрать тексты своих стихотворений, — в частности выкупить у Всеволожского тетрадь, когда-то проигранную ему поэтом, а сам в это время занялся перепиской стихов. В письме 14 марта (?) 1825 г. он сообщает о ходе переписывания: «Элегии мои переписаны — потом послания, потом смесь, потом благословясь и в цензуру». Вскоре он получил и рукопись Всеволожского, быть может в какой-то мере воспользовался ею, а 15 марта уже писал Плетневу и брату: «Третьего дня получил я мою рукопись. Сегодня отсылаю все мои новые и старые стихи. Я выстирал черное белье наскоро, а новое сшил на живую нитку».

Эта тетрадь, в которой были переписаны Пушкиным стихи, и есть «Капнистовская тетрадь».

Она была послана Пушкиным брату 15 марта 1825 г. и представляла собой что-то среднее между письмом и списком стихотворений. Тексты в ней перебивались замечаниями о том, как печатать стихи, и другими поручениями по поводу издания.

На основании этой тетради Плетнев изготовил для издания рукописный текст будущего собрания стихотворений Пушкина, который и был послан Пушкину на просмотр. Состав этой последней тетради известен по ее оглавлению, сохранившемуся в письме Плетнева, и по нескольким замечаниям Анненкова, видевшего ее. Где она теперь — неизвестно.

Что касается тетради Капниста, то она была описана Л. Н. Майковым¹, однако не полно и не точно. Неполнота явствует из заключительных строк описания: «Все стихотворения, помещенные в описанной тетради, вошли в издание 1826 года в той редакции, в какой находятся в этой тетради, за исключением впрочем нескольких стихов, подвергшихся еще раз поправке. Мы не сочли нужным указывать эти отличия, так как все подобные варианты найдут себе место в примечаниях к академическому изданию сочинений Пушкина». Но Майкову не суждено было закончить издание академического Пушкина. При его жизни вышел только первый том. Однако варианты тетради Капниста не утрачены. Отчасти они приведены самим Л. Н. Майковым в «Материалах для академического издания сочинений А. С. Пушкина». Кроме того, как сообщал в своем описании Майков, «рукописью, принадлежавшею графу П. И. Капнисту, пользовался П. А. Ефремов». Ефремов нанес варианты тетради на одном экземпляре сочинений Пушкина 1855 г. Хотя Ефремов ни в какой мере не является специалистом в изучении рукописного фонда Пушкина, но рукопись была беловая, чтение ее не представляло никаких затруднений, так что у нас нет оснований подозревать исправность вариантов, сохранившихся в записи Ефремова. Свои варианты Ефремов поместил в примечаниях к I тому Сочинений А. С. Пушкина издания 1882 г. К сожалению разметка вариантов была сделана Ефремовым так небрежно и неясно, что он сам затруднялся расшифровать точный смысл своих помет и допустил в издании 1882 г. ряд ошибок.

Кроме того мы располагаем фотографиями шести страниц, сделанными в свое время для П. Е. Рейнбота. Эти фотографии подтверждают заметки Ефремова (за исключением пунктуации, на которую Ефремов вообще никакого внимания не обращал).

Пользуясь этими данными, мы сможем приблизительно установить состав тетради.

«Принадлежащий графу П. И. Капнисту рукописный сборник стихотворений Пушкина составляет тетрадь в 4-ку, без переплета, в 19 листов. Бумага тетради английская рубчатая, с водяным знаком Gilling & C. 1821 и с водяным же клеймом этой фабрики. Сперва тетрадь состояла из большего количества листов, но некоторые из них были вырезаны, а остальные сшиты вновь, притом не в надлежащем порядке; вследствие утраты листов одно из включенных в тетрадь стихотворений оказалось без окончания, а другое — без начала. Вся тетрадь писана Пушкиным собственноручно» (Майков).

Эти данные Л. Н. Майкова можно дополнить. Бумага с водяным знаком Gilling имеется в автографах Пушкина². На ней написано стихотворение «Приятелям» 15 января 1825 г. Это — бумага верже, при чем продольные полосы вержировки отстоят одна от другой на английский дюйм; поперечные полоски отчетливы и на дюйм их приходится около 25. Формат этой бумаги относится к типу écolier; развернутый лист имеет 400 мм в ширину и около 320 в высоту. Пушкин разорвал бумагу на полулисты. Сложив их и перегнув пополам, он получил тетрадку. На фотографиях внешний вид этой тетрадки хорошо виден.

Несмотря на совершенно ясное указание Майкова, вопрос об утрате листов Капнистовской тетради вызвал сомнения; М. К. Клеман, в статье «Текст лицейских стихов Пушкина» говорит: «Трудно оспаривать точность описания, не видав самой рукописи, однако мне кажется, что у Майкова вкралась ошибка именно там, где он говорит, что некоторые листы тетради были утрачены, если только он здесь подразумевает, что они были утрачены не Пушкиным, а позже; думается, что тетрадь дошла до нас в целости, но не потому, что, как утверждает П. Е. Щеголев, «издание 1826 года в сравнении с тетрадью П. И. Капниста имело немного дополнений», — на самом деле в издание 1826 г. вошло тридцать пять не отмеченных в программе пьес. При отсылке этой программы Пушкин писал брату: «Пересчитав посылаемые вам стихотворения, нахожу 60 или около». Такое же именно количество приведено в тетради Капниста»³.

Между тем утверждение Майкова совершенно точно. Кроме приводимых им самим аргументов в пользу этого утверждения говорит многое,

„КАПНИСТОВСКАЯ ТЕТРАДЬ“. ЛИСТ 14-й, ОБОРОТ

Местонахождение оригинала в настоящее время неизвестно

Фотокопия в Институте Русской Литературы, Ленинград

в чем мы и убедимся в дальнейшем. Если же Пушкин назвал цифру 60, то по какой-то непонятной нам причине⁴. В действительности тетрадь Капниста заключала в себе не 60, а около 80 стихотворений.

самим Пушкиным. Цитируя письмо Пушкина («Я выстирал черное белье наскоро, а новое сшил на живую нитку»), Щеголев добавляет: из описания Л. Н. Майкова «видно, что Пушкин чуть ли не в буквальном смысле произвел всю ту работу над рукописью, о которой он так картинно выразился в письме». Далее Щеголев приводит уже цитированное выше описание рукописи. На основании этого Щеголев заключал, что Капнистовская тетрадь составлялась из разорванных листов тетради Всеволожского. Это конечно не верно. Как справедливо заметил М. Клеман, тетрадь Всеволожского относится к 1820 году, а бумага Капнистовской тетради имеет водяной знак 1821. Прилагаемые фотографии доказывают, что вся тетрадь была написана на бумаге одного сорта и формата; почерк, которым она заполнена, относится ко времени более позднему, чем 1820 год, а надписи, сделанные Пушкиным и несомненно относящиеся к марту 1825 года, сделаны одновременно с прочим текстом. Найденная ныне тетрадь Всеволожского окончательно разбивает гипотезу П. Е. Щеголева.

Итак, во избежание всяких произвольных толкований, необходимо точно оговорить: тетрадь Капниста написана Пушкиным полностью в марте 1825 г. и была в то время целой тетрадкой. Из нее были вырезаны листы и перегруппированы оставшиеся позднее.

Майков дал полистное описание в том порядке, как тетрадь сшита в настоящее время. Попробуем на основании его описания восстановить тетрадь так, как она была в момент ее отправки из Михайловского.

Из описания явствует, что в некоторых местах тетради наблюдается непоследовательность: листы сложены не так, как они лежали, новый лист не продолжает предыдущего. Надо отметить, что уже первый лист не мог быть начальным: на нем находится Элегия XII, между тем как элегии от III до XI находятся на дальнейших листах. С первого листа до седьмого включительно как будто бы наблюдается непрерывная последовательность текста. Эти листы содержат кроме Элегии XII и стихотворения «Гроб юноши» еще 10 «подражаний древним» и три стихотворения, являющихся дополнением к отделу элегий. На обороте седьмого листа текст обрывается на 15-м стихе стихотворения «Я видел смерть», а на следующем листе начинается послание к Катенину. Текст дальнейших листов по-видимому без перерыва идет до оборота 11-го листа и состоит из перечня смеси, дополнения к посланиям и эпиграмм от 1-й до 11-й. Здесь снова перерыв. Лист 12-й начинается с последних строк стихотворения «Друзьям», за которым следуют нумерованные элегии от III до XI. Последняя элегия находится на листе 18-м. Следующий лист, последний, содержит эпиграммы и надписи, от 12-й до 19-й, после чего следует приписка, имеющая характер заключительной. Итак, мы имеем следующие «порции»:

1) листы 1—7 (последние элегии, подражания древним и новые дополнения к элегиям);

—12 (два послания, смесь, начало эпиграмм и надписей);

3) листы 12—18 (элегии от III до XI);

4) лист 19 (эпиграммы и надписи от 12-й до конца).

Вспомним письмо Пушкина: «Элегии мои переписаны — потом послания, потом смесь...» Оно помогает правильно расположить названные «порции» в таком порядке: 3, 1, 2 и 4. При этом обнаруживается, что потерян первый лист тетради и листы между 7-м и 8-м. Правильность подобного расположения находит свое подтверждение и в самом содержании сохранившихся листов.

Попробуем же восстановить содержание тетради.

— это «Друзьям». Не представляет больших затруднений и определение Элегии I. На основании Капнистовской тетради была изготовлена после некоторой перетасовки тетрадь, оглавление которой сообщил Плетнев Пушкину в письме от 26 сентября. Тетрадь эта начиналась с элегий, расположенных в следующем порядке (в скобках указан номер элегии по Капнистовской тетради):

Из этого списка видно, что первые элегии брались все из тетради Капниста, и лишь к концу к элегиям тетради присоединяются элегии, написанные и присланные Пушкиным позднее (Желание славы, Андрей Шенье) или взятые Львом Пушкиным и Плетневым из тетради Всеволожского (К ней, Уныние). Из начальных элегий только первая — Пробуждение — не находится в наличных листах тетради Очевидно именно она и была первой элегией тетради. Это предположение имеет подтверждение в следующем соображении. Первые три стихотворения тетради выбраны из числа ранних элегий Пушкина и по-видимому заимствованы из его тетради, имеющей заголовок «Стихотворения Александра Пушкина 1817» и ныне хранящейся в Ленинской библиотеке под № 2364. В ней на втором листе находится «Пробуждение» с датой 1816, на шестом листе «Друзьям» и на тринадцатом «К сну» («К Морфею»). Таким образом, если принять в качестве первой элегии «Пробуждение», то порядок элегий, заимствованных из тетради № 2364, совпадает с порядком их положения в тетради.

На странице Капнистовской тетради умещается около 16—18 строк. Стихотворение «Пробуждение» насчитывает 27 строк. К этому надо прибавить общий заголовок для элегий и заголовок стихотворения. Очевидно около 12 строк элегии занимали собой оборот этого листа и оставалось места еще на 5—6 строк.

Эти строки были заняты начальными стихами второй элегии «Друзьям», Судя по продолжению, первые четыре строки совпадали с лицейской редакцией, в этих пределах тождественной с редакцией тетради № 2364, т. е. читались они так:

К чему, веселые друзья,
Мое тревожить вам молчанье?
Запев последнее прощанье,
Уж Муза смолкнула моя.

даны были полностью, так как остальные элегии переписаны без всяких сокращений.

Вторым листом тетради был лист, в нумерации Л. Н. Майкова названный 12-м. Он начинался со стихов, приведенных Майковым полностью:

Напрасно лиру брал я в руки
Бряцать веселье на пирах
И на ослабленных струнах

Эти четыре стиха зачеркнуты (равно как очевидно и предшествовавшие им четыре приведенных стиха). Далее следует известный текст, не изменявшийся Пушкиным в дальнейшем:

Богами вам еще даны
Златые дни, златые ночи,
И томных дев устремлены

Играйте, пойте, о друзья!
Утратьте вечер скоротечной:
И вашей радости беспечной
Сквозь слезы улыбнуся я.

свой окончательный вид. Это было в марте 1825 года, незадолго до 14 числа.

Между тем в последнем издании Сочинений Пушкина приведена почему-то другая дата: «1825? г., не позднее июля»⁵. Очевидно при датировке этой редакции не учтена Капнистовская тетрадь.

Далее на той же странице начинается стихотворение «Морфею». Так как оно при жизни Пушкина в его сборниках не печаталось и по-видимому

„КАПНИСТОВСКАЯ ТЕТРАДЬ“. ЛИСТ 18-й, ОБОРОТ

Фотокопия в Институте Русской Литературы, Ленинград

по этому основанию в последнее издание стихотворений Пушкина в поздней редакции не включено⁶, привожу его в редакции тетради Капниста. Судя по размерам страниц, на листе 12-м с лицевой стороны поместилось стиха четыре, остальные — на обороте того же листа.

ЭЛЕГИЯ III

Морфей, до утра дай отраду
Моей мучительной любви!
Приди, задуй мою лампаду,
Мои мечты благослови!

Разлуки страшный приговор!
Пускай увижу милый взор,
Пускай услышу голос милой.
Когда ж умчится ночи мгла

О, если бы душа могла
Забыть любовь до новой ночи!

Стихотворение оставлено без даты (на фотографиях видно, что даты Пушкин проставлял позднее), затем зачеркнуто и слева сбоку, вдоль страницы написано: «Если оставить, так перенести в мелк. стихотв.»⁷

Лев Пушкин и Плетнев не включили этого стихотворения как зачеркнутого в состав тетради, приготовленной для печати. В издании 1826 г. оно не появилось. Пушкин хотел его включить в издание 1829 г., как о том свидетельствуют два подготовительных списка, но и в новое издание оно не вошло и появилось только в посмертном издании.

Элегия IV (1818). Мечтателю. Стихотворение занимает половину оборота этого листа и всю лицевую сторону следующего листа. Текст его ничем не отличается от текста, вошедшего в издание 1826 г., кроме одного чернового варианта, отмечаемого Ефремовым и Майковым («Материалы для академического издания сочинений А. С. Пушкина», 1902, стр. 9): стих 11 был первоначально написан:

Зовя утраченный покой,

но затем был исправлен:

Лист третий (13-й) оборот и четвертый (14-й) лицевую сторону занимает Элегия V (1818). Выздоровление. Варианты этого текста даны Л. Н. Майковым в «Материалах». В стихе 7-м первоначально читалось:

В одежде ратника

«воина», что и осталось.

Следующий стих читается:

Так видел я тебя! Мой темный взор узнал

Между тем в печати появилось: «тусклый » (эта особенность текста осталась незамеченной Ефремовым). Наконец в стихе 12-м первоначально было:

Вотще мой слабый взор искал тебя во мгле...

Первые четыре слова зачеркнуты и надписана редакция, появившаяся в печати:

Я слабою рукой искал тебя во мгле...

Следующий лист имеется в фотографии, и мы можем проверить точность описания Майкова. Вот его описание полностью:

—15. Элегия VI. Черное море [зачеркнуто]. 1820.

Byron.

[Обе строки этого эпиграфа зачеркнуты.]

Погасло дневное светило...

(вся пиеса)

чем заполнялась тетрадь. Не оговорены посторонние заметки на тетради. Здесь мы видим карандашные отметки, сделанные теми, в руках кого побывала рукопись. Какой-то крестик, цифра 16 и отметка рукой Ефремова: 2, 267; впрочем, по цифрам трудно судить о том, чьей рукой они написаны. Эта отметка обозначает том и страницу издания 1855 г., с которым Ефремов сличал текст Пушкина. Аналогичные отметки Ефремова находятся на полях против каждого стихотворения.

В своих «Материалах» Майков оговаривает одно разночтение: третий от конца стих первоначально был написан:

Глубоких сердца ран ничто не излечило...

Но здесь же стих исправлен так, как он читается в издании 1826 года:

Глубоких ран любви ничто не излечило...

— до стиха 34-го и на оборот 15-го листа переходят последние 6 строк.

Более детальное сличение автографа с печатным текстом 1826 г. показывает, что пушкинские знаки препинания не были соблюдены в печати. Там появилось несколько лишних против автографа восклицательных знаков; не соблюден пробел между стихами 4-м и 5-м, обозначающий паузу, и сделано еще несколько мелких отступлений. Характерно, что в издании 1829 г. Пушкин упорно и последовательно истреблял обильные восклицательные знаки, расставленные в издании 1826 г. Невидимому расставлены были они не Пушкиным.

На обороте л. 15 начинается Элегия VII (1819). Увы! зачем она блистает...

«Материалах» он сообщает, что в рукописи графа Капниста элегия была относима к 1819 году. Этот же год и у Ефремова. В тех же «Материалах» говорится, что рукопись Капниста «не представляет никаких отличий от печатного текста». По-видимому здесь недосмотр Майкова, так как Ефремов указывает вариант стиха 12-го.

Страдальца душу оживлять.

В печати последнее слово стиха читается «услаждать». Стихотворение кончается на листе 16-м (лицевая сторона) и на той же странице начинается Элегия VIII (1821). Мой друг, забыты мной.. Стихотворение это занимает конец лицевой стороны листа и всю его оборотную сторону. Разночтений с печатным текстом, вошедшим в издание 1826 г., не имеется⁸.

Элегия IX (1821). Война. Ефремов указывает два разночтения: стих 5 читался:

И сколько новых впечатлений

Слово «новых» зачеркнуто и написано «сильных». В стихе 26-м:

зачеркнуто слово «грозные» и написано «ратные». Судя по «Материалам» Майкова, было разночтение и в стихе 8-м, где первоначально стояло «гром мечей», а затем исправлено «звук мечей», но Майков выразился в данном случае так неясно, что точный смысл его указания угадать трудно. Разночтения в 5-м стихе он не отметил.

На лицевой стороне 18-го листа помещена Элегия Х (1821). Я пережил свои желанья... Дата стихотворения сперва была написана 1822, но затем вторая двойка переправлена в единицу. По замечанию Майкова «В рукописи гр. Капниста текст вполне согласен с текстом изданий 1826 и 1829 гг.» Однако Ефремов приводит одно отличие, впрочем может быть и мнимое, именно: в предпоследнем стихе вместо слов «на ветке» написано «на ветве».

— «Умолкну скоро я...» Над стихотворением заголовок: Элегия XI (1821). Как и в предыдущем случае цифра 1 написана поверх прежнего 2.

Варианты рукописи следующие; стих 5-й и дальнейшие первоначально читались:

И девы тихому предавшись умиленью

И сердца моего язык любили страстный.

Затем слово «тихому» заменено словом «нежному», после чего все начало стиха отброшено и заменено словами: «Но если ты сама»; в согласии с этим изменением глаголы в двух следующих стихах переделаны из множественного числа в единственное переделкой окончания (на фотографии это мало заметно, но оговорено Майковым в «Материалах»).

В стихе 9-м было:

Позволь одушевить заветный лиры звук

«заветный» заменено словом «прощальный».

„КАПНИСТОВСКАЯ ТЕТРАДЬ“. ЛИСТ 1-й

Местонахождение оригинала в настоящее время неизвестно

Фотокопия в Институте Русской Литературы, Ленинград

Любопытно, что ни Майков, ни Ефремов не дали полного описания разночтений. Майков опустил вариант «тихому», а Ефремов — «нежному» и изменение формы глаголов⁹.

Элегия XII (1823). Простишь ли мне ревнивые мечты... Фотография этой страницы имеется. В своих «Материалах» Майков пишет: «В тетради гр. Капниста пиеса внесена уже в окончательной редакции, в какой помещена в изданиях 1826 и 1829 годов». Между тем по фотографии видно, что эта редакция устанавливалась в самой тетради, куда она вносилась в ранней редакции и уже затем переделывалась и приобретала окончательный вид.

Эти изменения коснулись нескольких стихов. Второй стих читался:

Моей любви несчастное волненье?

«несчастное» заменено окончательным «безумное». В стихе 10-м произошло изменение эпитетов в обратном направлении и это в очевидной связи с изменением второго стиха. Было:

Уверена в любви моей безумной

Последнее слово заменено словом «несчастной». Но так как это слово в рифме, то одновременно изменено и окончание следующего стиха:

Не видишь ты, когда в толпе их шумной.

Слово «шумной» заменено словом «страстной».

Но ты верна, тебя я понимаю.

В печати этот стих появился в другой редакции:

Но я любим, тебя я понимаю.

Редакция, указанная Ефремовым, находится в ранних автографах и публикациях («Литературные Листки» 1824 г. и «Полярная Звезда» 1824 г.). Если сообщение Ефремова правильно, то Пушкин внес поправку в это стихотворение уже после того, как оно было отослано брату в составе настоящей тетради.

«Элегии мои переписаны», перед получением тетради Всеволожского¹⁰. До сих пор он не имел никакой нужды в этой тетради. Рукопись эта, представлявшая подготовленное к изданию собрание стихотворений Пушкина, была им «полупроиграна, полупродана» Н. В. Всеволожскому до отъезда из Петербурга на юг, следовательно содержала произведения, написанные не позднее апреля 1820 г. Из всех двенадцати элегий только первые пять относятся к этому времени. Из них четыре первых находятся в тетради № 2364. Уже будучи на юге, Пушкин одну из этих элегий («К Морфею») послал в «Полярную Звезду» на 1824 год. Неизвестен нам только первоначальный автограф элегии «Выздоровление», которым располагал Пушкин. Такой автограф был, и может быть даже в виде подготовленного к печати текста. Подготовлять свои элегии к печати Пушкин думал давно. Еще в лицее он осознал себя как элегика. На обороте автографа «Пирующие студенты» мы читаем запись «XV элегий» (цифра переправлялась и не может быть прочитана с полной уверенностью). В опубликованной М. О. Гершензоном лицейской тетради¹¹ помещено под римской нумерацией 9 элегий Пушкина. Элегии как особый отдел, объединенные общей нумерацией, должны были очевидно войти и в собрание его стихотворений. Такое выделение элегий объяснялось литературным успехом жанра, знакомством с элегиями Парни, Бертена, Мильвуа (копия одной из известнейших элегий этого поэта «Воспоминание» находится в бумагах Пушкина). В дальнейшем литературный успех элегий все возрастал, особенно после появления сборников Ламартина. В жанровых циклах Пушкина элегии заняли первое место.

В апреле 1824 г. Пушкин в новом проекте издания своих стихотворений уже ставит элегии на первое место. Корреспондент Рылеева писал ему из Одессы 13 апреля: «... я надеюсь приобрести элегии и мелкие стихотворения А. Пушкина и буду просить тебя наблюдать за печатанием оных» («Сочинения Рылеева» 1872 г., стр. 339; Ефремов предполагает, что автор письма — П. А. Муханов). Вероятно в связи с этим в июне Пушкин обращался к Всеволожскому с просьбою вернуть ему рукопись. Но по-видимому рукопись эта к 1824 г. уже потеряла значение главного источника, так как основными стихотворениями сборника были стихи, написанные после 1820 г. Рукопись Всеволожского необходимо было выкупить не только для полноты собрания, а вероятно для восстановления права на издание, которое по-видимому было продано вместе с рукописью.

Возможно, что уже в Одессе у Пушкина были подготовлены элегии для издания и рукопись Всеволожского была ему нужна не для первого раздела собрания стихотворений.

второго листа (по нумерации Майкова) занят началом стихотворения «Гроб юноши». Стихотворение имеет подзаголовок («Отрывок») и приписку: «поместить в элегиях». Заглавие написано вместо зачеркнутого «Отрывок из элегии»¹². Названию предшествует дата «1821».

Л. Н. Майков в «Материалах» ограничивается указанием, что черновые варианты находятся в стихах 1-м, 17—19, 46-м и 47-м. Ефремов дает эти варианты. Первый стих читался:

Навек, навек сокрылся он

Первые два слова зачеркнуты и заменены многоточием.

Бывало старцы любовались

Слово «бывало» заменено словом «Давно ли».

Стихи 17—19 первоначально читались:

И будешь то, что стали мы.

А нам постыл уж белый свет....

Слово «стали» заменено словом «ныне», а два дальнейшие стиха исправлены

Как нам, о мира гость игривый,
Тебе постынет белый свет...

Напрасно светит луч денницы...
Вместо «светит» стало «блещет».

Наконец сильно изменены два последние стиха. Первоначально стихотворение оканчивалось:

К ручью красавица с корзиной

Пугливо ногу опускает
И озабоченной рукой
Края одежды подымает.

Последнее слово зачеркнуто и заменено словом «подбирает». Но затем оба последние стиха отброшены и заменены окончательными:

Из мирной сени гробовой...

Стихотворение это занимает три страницы тетради, т. е. заканчивается на обороте третьего листа.

Четвертый лист (у Майкова ошибочно поставлена цифра 5) начинается заголовком нового отдела:

Подражания древним

«или как хотите». Если перевернуть тетрадь, то читаем смазанную надпись, не упоминаемую ни Майковым, ни Ефремовым: «Не назвать ли Опыты Б». На этой букве фраза обрывается. Вероятнее всего под буквой Б видеть имя Батюшкова. Его сочинения были изданы в 1817 г. под названием «Опыты в стихах и прозе». Очевидно свои антологические отрывки Пушкин ассоциировал с подобными же произведениями Батюшкова, но введение собственного имени другого поэта в название раздела своих стихов показалось Пушкину очевидно совершенно невозможным, и он, остановившись на первой букве имени, смазал всю фразу.

Далее следует полный текст стихотворения «Дориде» с опиской в последнем стихе:

И ласковых речей младенческая нежность.

«речей», написанное вместо слова «имен», механически появилось под влиянием предыдущего стиха:

Нарядов и речей приятная небрежность.

Вслед затем написано:

Таврида

Редеет облаков . (без 3 последн. стих.)

Это первое стихотворение сборника, не переписанное, а только указанное. Примечание о трех последних строках показывает, что Пушкин имел в виду печатный текст, помещенный в «Полярной Звезде на 1824 г.». Итак, появление стихотворения в этом альманахе он считает достаточным, чтобы не переписывать стихов, а лишь давать указания. Между тем двумя страницами раньше Пушкин полностью переписал элегию «Простишь ли мне ревнивые мечты», помещенную там же; так же он

„КАПНИСТОВСКАЯ ТЕТРАДЬ“. ЛИСТ 4-й

Местонахождение оригинала в настоящее время неизвестно

поступил с элегией «К Морфею». Очевидно в этот промежуток времени план его изменился. Сперва он готовил рукопись для печати, а затем перешел на письмо, адресованное Льву Сергеевичу и содержащее материалы для изготовления рукописи для печати. Это заставляет предполагать, что элегии были переписаны раньше, но до получения известия о посылке ему рукописи Всеволожского Пушкин не приступал к дальнейшей переписке.

Далее следуют:

Муза

В младенчестве моем и проч.

Нереида

Дионея

он молод
Хромил в тебя влюблен, [ты лю—]
и не раз

Ты слушаешь его в безмолвии краснея,

На этом кончается лицевая сторона 4-го листа. Как видно из фотографии, позднее Пушкин перенумеровал «Подражания древним».

«Дионея» оканчивается на обороте 4-го листа. Четвертый стих в рукописи читается:

Твой взор потупленный любовию горит

«любовию» словом «желанием» произошла уже в печати. Это — одна из немногочисленных поправок, введенных Пушкиным в текст стихотворений после отсылки тетради.

На обороте того же листа находятся: полный текст стихотворения «Дева» и начало стихотворения «Ночь». Разночтений в этих стихотворениях нет. Лист 5-й, лицевая сторона, содержит окончание стихотворения «Ночь» и начало стихотворения «Приметы». В последнем следующие особенности. Стих второй первоначально был:

Пастух и рыболов в младенческие леты,

но затем слово «рыболов» заменено словом «земледел». Стих третий:

Взглянув на небеса на западную сень.

«тень», как предполагает Л. Н. Майков, по опечатке. Эта опечатка перешла во все издания.

Оборот 5-го листа заключает два последних стиха стихотворения «Приметы», за ним следует:

Земля и море (Идиллия Мосха)

Когда по синеве морей... и проч.

«Красавица перед зеркалом». В нем, по свидетельству Ефремова, второй стих читается:

Она пред зеркалом цветами убирает.

В печати последнее слово читается «окружает». Здесь свидетельство Ефремова расходится с показанием Майкова, который никаких разночтений не отмечает, между тем на снимке листа 6-го видны части последних слов оборота 5-го листа. На соответствующем месте читаются отдельные буквы слова «убирает».

К стихотворению приписка (сообщаю ее по записи Ефремова, не совсем совпадающей с записью Майкова):

«NB Есть у меня еще какая-то Дорида см. . Если достойна тиснения отыщите ее».

На этом оканчиваются «Подражания древним» Из них не переписаны, а только упомянуты следующие:

II. Таврида

III. Муза

IX. Земля и море.

Очевидно текст этих стихотворений предполагался известным Льву Сергеевичу. В данном случае для всех, кроме «Музы», напечатанной в «Сыне Отечества» 1821 г., были относительно свежие печатные источники. «Полярная Звезда» на 1824 г. и январский номер «Новостей Литературы» 1825 г. Да и «Музу» можно было найти перепечатанной во второй части «Нового собрания образцовых русских сочинений и переводов в стихах». Таким образом в пределах раздела «Подражания древним», состоящего из стихов, написанных после отъезда на юг, тетрадь Всеволожского не требовалась ни для Пушкина, ни для его корреспондентов.

За этими «Подражаниями» следуют дополнения к отделу элегий. На лицевой стороне 6-го листа читаем:

Сожженное письмо (). Поместить в элегиях.

Далее следует полный текст стихотворения (см. снимок). При этом в выборе последнего стиха Пушкин колебался. В рукописи стихотворение оканчивается следующим образом:

Приди, приди ко мне на горестную грудь.

Или

Останься век со мной, на горестной груди.

¹³.

Далее, на обороте 6-го листа помещено следующее:

Подражание Андрею Шенье (1824). Поместить в элегиях.

За этим следует полный текст стихотворения. Особенности этого текста следующие; в стихе седьмом имеется одна поправка; стих читался:

Слово «но» зачеркнуто и написано «и».

В стихе девятом написано «межь ими», как обыкновенно и писал Пушкин В издании появилось: «межь ними». Поправка эта принадлежит по-видимому Плетневу.

Стихотворение занимает собою весь оборот 6-го и лицевую сторону 7-го листа. На обороте седьмого листа находится начало стихотворения «Я видел смерть». Оно приведено не в ранней, лицейской, редакции, а в переделанной. Оно здесь озаглавлено «Подражание» и датировано 1816 годом. Текст его приведен полностью, но два последние стиха находятся на следующем утраченном листке. Однако полный текст стихотворения известен потому, что он был в тетради, подготовленной к изданию 1826 г., и хотя Пушкин исключил это стихотворение, но Анненков напечатал его по тетради, находившейся в его руках. Текст Анненкова совершенно совпадает с текстом Капнистовской тетради. Почему-то эта редакция, сильно отличавшаяся от ранней, не приведена в последнем Собрании сочинений Пушкина (изд. ГИХЛ), хотя источники этого текста достаточно солидны.

Перед заголовком Пушкин надписал: «в элегии».

к печати, находилось 17 посланий. Из них в тетради Капниста имеется только два. Следовательно 15 посланий, перечисленных или переписанных (напр. «Козлову», которое не было до того в печати), потеряны.

Следующие листы, восьмой и девятый (лиц. ст.), являются вероятно концом раздела посланий, так как содержат стихотворения, включенные в этот отдел. Однако по-видимому стихи, здесь помещенные, не принадлежат к основным произведениям раздела, так как не имеют общей нумерации, проведенной Пушкиным в каждом отделе, и сопровождены припиской, подобно стихотворениям, дополняющим раздел элегий. Так как приписка относится только к двум стихотворениям, именно к тем, которые сохранились, то надо предполагать, что раздел посланий кончался непосредственно перед ними. Возможно также, что перед этими стихотворениями и после посланий были какие-нибудь дополнения к элегиям. В тетрадь, подготовленную к изданию, вошло, кроме позднее написанного, три элегии, не находившиеся в известной нам части Капнистовской тетради (К ней. Уныние. Ненастный день потух.).

На 8-м листе находится «К К. 1821» (Послание Катенину: «Кто мне пришлет ее портрет»). Дата первоначально была означена 1823, затем тройка переправлена в цифру 4; получившаяся дата 1824 зачеркнута и надписано 1821. Подобные колебания показывают, насколько не уверен был Пушкин в датировке собственных произведений. Послание Катенину действительно написано в 1821 году, что доказывается положением черновиков в тетрадях, и имеет точную дату: 5 апреля.

Стихотворение по тексту совпадает с изданием 1826 г.

Оборот листа 8-го и лицевая сторона листа 9-го заняты стихотворением . Отличия следующие: стихи 14-й и 15-й первоначально читались:

Но ты, прекрасная, отца преступный век
Невинной жизнию пред небом искупила.

Затем переделано так, как появилось в печати:

Смиренной жизнию пред небом искупила.

Первая редакция совпадает с ранним автографом этого стихотворения. Появление ее здесь можно объяснить только рассеянностью Пушкина, так как в этой редакции стих 14-й рифмует с ранней же редакцией стиха 13-го:

Внезапно меч блеснул и дни его пресек,

„КАПНИСТОВСКАЯ ТЕТРАДЬ“. ЛИСТ 6-й, ЛИЦЕВАЯ СТОРОНА

Фотокопия в Институте Русской Литературы, Ленинград

меж тем как в данной рукописи стих этот дан уже в позднейшей редакции на новую рифму:

Таков был: сумрачный, ужасный до конца.
За стихотворением следует приписка:

«NB Эти 2 штуки можно поместить и в смеси. Твоя воля». На следующей странице (лист 9-й оборот) находится перечень смеси:

Смесь. Певец (1816). Баллада (1819)¹⁴. К Щербинину (1819). 2) К Т... (1820). 1) (1818) Торжество Вакха (1818). Прозерпина (1824) (подражание). (1815). Песнь Олег¹⁵. Демон (1823). Друзьям (1822). Подр Корану. (последнее). Черная шаль (1820). Аделе (а не: В альбом малютке).

функции «Полярная Звезда», о чем свидетельствует приписка к последнему названию. Именно в «Полярной Звезде» это стихотворение появилось под заголовком «В альбом малютке». Сюда же очевидно отсылал Пушкин брата за текстами стихотворений «Домовому», «Друзьям» В «Северных Цветах на 1825 год» напечатаны были «Прозерпина» и «Песнь о вещем Олеге». В «Мнемозине» был напечатан «Демон», но так как были допущены опечатки, то наново он был напечатан в том же выпуске «Северных Цветов». «Черная шаль» была напечатана между прочим в «Новом собрании образцовых произведений». Все прочие стихотворения, за исключением «Подражаний Корану», очевидно пересланных особо, относятся ко времени до отъезда Пушкина на юг, т. е. могли войти в состав тетради Всеволожского. Возникает вопрос: не была ли направлена эта тетрадь обратно в Петербург вместе с письмом-тетрадью Капниста с тем, чтобы Лев Пушкин из нее выписывал ранние тексты? В таком случае, надо полагать, вошедшие в нее стихотворения подверглись обработке и исправлениям. По-видимому дело так и обстояло. Об этом отчасти свидетельствует следующая записка Дельвига, адресованная Льву Пушкину: «В феврале месяце брат твой прислал свои сочинения для переписки; в конце апреля месяца он мне дал по особенной моей просьбе свою черную тетрадь: думал ли он, что ты должен будешь переписывать с этой черной тетради?» Это приписано к письму Александра Пушкина брату от 28 июля 1825 г., в то время, когда беспечный Левушка Пушкин, вместо того чтобы переписывать стихи брата для печати, довольствовался тем, что читал их повсюду. О какой «черной тетради» здесь говорится? Не о тетради ли Всеволожского? По-видимому действительно тетрадь Всеволожского была послана обратно после просмотра и исправления в конце апреля с Дельвигом, посетившим Пушкина в Михайловском¹⁶.

На листе 10-м находится надпись: «Начало Деревни (под заглавием: Уединение

Но мысль ужасная здесь душу омрачает)».

В издании 1826 г. так и сделано. Стихотворение «Деревня» появилось под заглавием «Уединение» и оканчивалось стихом:

В душевной зреют глубине.

За этим стихом следовали четыре строки точек.

К Каверину (1817). В посл.

Текст этот совпадает совершенно с текстом, напечатанным в «Московском Вестнике» 1828 г. (в издание 1826 г. это послание не вошло). Имеется только одно отличие. В журнале стих второй читается:

Усердствуй Вакху и любви

Молись и Вакху и любви.

Вариант журнала едва ли не цензурного происхождения. Последнее издание сочинений Пушкина (ГИХЛ. 1931) относит эту редакцию к «январю—августу 1828 года» и соответственно дате печатает его в рубрике стихотворений 1828 г. Как видим, это не верно. Этот текст уже существовал в марте 1825 г.

Вслед за текстом этого послания идет длинная распорядительная часть, заканчивающаяся на 11-м листе:

«NB в Пес. . строфа

Волхвы не боятся и пр.

должна быть вся означена «—». Это ответ кудесника, а не мои рассуждения.

Телегу жизни

Годы везде назначены, но думаю, что это лишнее. Вообще в расположении пиес должно наблюдать некоторое разнообразие. Заглавие Смесь не нужно».

Не все здесь сказанное было принято во внимание. Так не были поставлены в нужном месте кавычки в «Песни о вещем Олеге». Далее с новой страницы,, на лицевой стороне 11-го листа, начинается новый раздел. Он состоит из перечня. Только четыре стихотворения переписаны полностью (Приятелям. Совет. Хоть впрочем он поэт изрядный. Как брань тебе не надоела!). Вот этот перечень:

Эпиграммы, надписи и пр. Приятелям. (Следует полный текст, не имеющий отличий от печатного. Можно отметить только одну орфографическую особенность: правописание в рифме «любова».)

1) .

Клеветник без дарованья и проч.

(Обе строки зачеркнуты. При жизни Пушкина эпиграмма в печати не появлялась.)

2) Другая.

Охотник до журнальной драки...

3) .

У Клариссы денег мало

(Приведен полный текст. В печати стихотворение появилось без заголовка. Других разночтений нет.)

4) Добрый человек. (Эта строка зачеркнута.)

5) .

6) Ист. стихотв.

7) Уединение.

8) Лиле (Лила, Лила!).

9) Роза.

10) Имянины.

11) . Ж.

(Продолжением листа 11-го является лист 19-й, на котором находятся дальнейшие записи.)

12) Надпись к портрету (Пол. Звезд.)

13) Экспромт

14) Эпигр. Иной имел мою Данаю (а не Аглаю)

(Строка зачеркнута.)

15) Эпиграмма.

2) Эмилий человек пустой,

1) Хоть впрочем он поэт изрядный.
       Да [А] ты чем полон, шут нарядный?
       А, понимаю: сам собой?
       

В описании Майков особо оговаривает, что последняя строка зачеркнута. Однако в «Материалах» он описывает это несколько иначе: «В рукописи гр. Капниста последний стих был сперва написан так же, как в № 2367 (т. е. Ты полон глупости большой), но затем изменен так, как читается в тексте (т. е. Ты полон дряни, милый мой!)». Ефремов это описывает еще иначе: «Последний стих был написан: «Ты полон глупости большой», и затем поставлено: «Или — Ты полон дряни, милый мой». То-есть по Ефремову выходит, что Пушкин ничего не вычеркивал и отдал оба варианта на выбор брату.

За этим в рукописи следует:

16) В альбом иностранке.

На языке, тебе невнятном... и проч.

17) .

Как брань тебе не надоела!

(Полный текст; разночтений нет.)

18) [Баратынскому] (из Бессарабии).

19) Приятелю

«Если найдутся и другие, то тисни. Некоторые из вышеозначенных находятся у Бестужева; возьми их от него.

Дай всему этому порядок какой хочешь, но разнообразие!»

———

На этом оканчивается рукопись Капниста.

«Полярная Звезда», как видно из приписки к № 12 и «Сын Отечества», где

„КАПНИСТОВСКАЯ ТЕТРАДЬ“. ЛИСТ 9-й, ОБОРОТ

Местонахождение оригинала в настоящее время неизвестно

Фотокопия в Институте Русской Литературы, Ленинград

помещено было стихотворение «Приятелям»), для всех прочих упомянутых, но до того неизданных или изданных давно Пушкин предполагая какой-то рукописный источник у брата. За исключением эпиграммы «Охотник до журнальной драки» и стихов «В альбом иностранке» и «Приятелю» (по-видимому именно эти стихи и были у Бестужева) все прочие написаны были до отъезда из Петербурга и следовательно могли находиться в тетради Всеволожского. Отсюда снова следует заключить, что тетрадь Всеволожского была направлена в Петербург как источник текста.

В ней Пушкин установил состав, построение и текст первого своего стихотворного сборника. Дальнейшие издания являются в основном перепечатками этого первого сборника, и даже перестройка композиции сборника не истребила окончательно следов этого первого свода. Именно тетрадь Капниста дает представление о том, в каком виде Пушкин хотел печатать свои стихи. Следует признаться, что своим равнодушием к дальнейшей судьбе стихов, предоставлением почти неограниченных прав Льву Сергеевичу и Плетневу Пушкин разрушил систему построения сборника. То, что вышло из печати, не имеет в себе никакой системы. В самом деле: мысль Пушкина ясна, — он хотел в первую очередь ввести в сборник доминирующие жанры своей лирики. Это были элегии. За крупными элегиями должны были следовать элегические фрагменты, написанные им под влиянием Батюшкова и А. Шенье, выделенные в отдел «Подражания древним». Третьим разделом шли послания, с которых когда-то (в лицее) Пушкин хотел начать свой сборник, но которые теперь уступили первое место элегиям, не потеряв впрочем своей значительности как важного жанра лирики. За посланиями шли крупные стихотворения, не диференцированные по жанрам, за ними — мелкие стихотворения (эпиграммы, надписи и пр.). Плетнев, Жуковский и Лев Пушкин, сохранив классификацию, поняли требование Пушкина о разнообразии своеобразно и перетасовали жанры в хаотическом беспорядке. «Подражания древним» оказались оторванными от элегий и передвинутыми на четвертое место. За элегиями поставлены «Разные стихотворения» (смесь), из которых изъяты подражания Корану, выделенные в особый отдел в конце сборника. Эпиграммы и надписи, которым естественно было находиться в конце, следуют за «Разными стихотворениями». Послания помещены на пятом месте между «Подражаниями древним» и подражаниями Корану. Всё это свидетельствует о неряшливости и спешке, с какой изготовлялась рукопись, Потеряв время с марта по июль, Лев Пушкин, понукаемый Плетневым и Дельвигом, очевидно сразу засел за работу и сделал ее сплеча. Вероятно на распределении отразилось и то, что списывать приходилось из разных мест и хаос получился автоматически.

Впрочем в этом разрушении первоначального плана Пушкина есть и некоторая доля сознательности. Дело в том, что стандартным образцом для издания сборника стихотворений в эти годы являлись «Опыты» Батюшкова. Эти «Опыты» состояли из трех отделов: элегии, послания и смесь. Эти же отделы находятся и в сборнике 1826 года с той разницей, что название «смесь» заменено другим: «разные стихотворения» (согласно просьбе Пушкина) и весь этот отдел, по неясной причине, поставлен перед посланиями, т. е. на второе место сборника. Отделы «Эпиграммы и надписи» и «Подражания древним» по-видимому рассматривались как подотделы той же «Смеси», так как не входили ни в элегии, ни в послания. Этим объясняется, почему они следуют сразу за «Разными стихотворениями». Что же касается до «Подражаний Корану», то опять-таки по причине нам не ясной они отодвинуты на последнее место и замыкают собою весь сборник. Таким образом реальный строй сборника 1826 года явился в какой-то мере результатом механического применения жанровой классификации «Опытов» Батюшкова к разделам, намечавшимся Пушкиным. Несомненно, что Пушкин в первоначальном замысле, приступая к заполнению Капнистовской тетради, исходил из той же классификации жанров (напомню формулу письма: «элегии мои переписаны — потом послания, потом смесь»), но в процессе кодификации своих стихов Пушкин отошел от этого первоначального плана. Окончательное распределение отделов сборника в какой-то степени возвращает к системе «Опытов» за исключением отмеченной перестановки «Посланий» и «Смеси» и тем уничтожает следы своеобразия классификации жанров Пушкина. Таким образом не издание 1826 г., а только тетрадь Капниста дает нам возможность представить себе лирический облик Пушкина в 1825 г. так, как он сам себе его представлял.

В этом значение тетради Капниста и отсюда вытекает необходимость максимально точного и детального ее изучения.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ «Изв. Отд. русск. яз. и словесности Академии Наук» 1896, т. I, кн. 3, Стр. 574—581.

² «Приятелям» имеется только часть знака. Знак этот виден на фотографии первого листа, но здесь имеется только его начало: Oilling & (знак & в особой строке). Возможно, что Майков видел только эту часть знака и дополнил его по предположению словом «С». На автографе стихотворения «Приятелям» виден конец третьей строки; ..... FORD

³ «Пушкинский сборник памяти С. А. Венгерова», П., 1923, стр. 7.

⁴ Пушкин мог считать только стихотворения, не бывшие еще в печати. Возможно, что он имел в виду не одну тетрадь Капниста, а всё, что он посылал. Тогда получим цифру, близкую к 60 (в издание 1826 г. вошло 52 неизданных стихотворения, но в рукописи их было на 10 больше).

⁵ А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений. ГИХЛ, 1931, т. II, стр. 379.

⁶ Этот пропуск является некоторым нарушением принципов издания, которое для всех стихотворений дает последние редакции, а для лицейских также и ранние. Ведь приводимая редакция с одним отличием (в стихе 6-м «грустный» вместо «страшный») была напечатана Пушкиным в «Полярной Звезде на 1823 г.», следовательно не является черновой. Между тем в предисловии указывается, что в аналогичных случаях вторая редакция ранних стихотворений приводится.

⁷ «так» написано «то», а слово «мелкие» переписано без сокращений.

⁸ Ефремов в издании 1882 г. указывает вариант стиха 8-го «веселья миг лови» (вместо «летучий миг лови»), но здесь явная ошибка: этот вариант он заимствовал из рукописи № 2367.

⁹ В издании 1882 г. Ефремов сделал не особенно вразумительное примечание: «В рукописи гр. Капниста есть поправки поэта; во 2-м стихе было: «мне струны отвечали». Примечание это основано на том, что в основном тексте Ефремов принял ошибочное чтение Анненкова: «мне отвечали», отметив слово «струны» как первоначальный вариант.

¹⁰ Письмо это датировано 14 марта, но здесь возможна ошибка. Из письма явствует, что рукопись Всеволожского еще не получена; меж тем письмо, датированное 15 марта, начинается словами «Третьего дня получил я мою рукопись». Возможно впрочем, что ошибочна эта вторая дата. Вместе со вторым письмом была отправлена в Петербург настоящая тетрадь.

¹¹ «Русские Пропилеи», т. VI, М., 1919.

¹² Так пишет Майков; по Ефремову дело представляется иначе: «Сначала было написано под теперешним заглавием: «Отрывок из элегии», а потом последнее слово зачеркнуто». Иначе говоря, спорным остается, было ли заглавие написано после того, как зачеркнуты слова «из элегии», или раньше.

¹³ «Готов я» стоит в рукописи точка. Между тем в издании 1826 г. поставлена точка с запятой и тем ослаблена необходимая здесь пауза. Замечание Ефремова подтверждается снимком, который дает еще несколько отличий пунктуации Пушкина от пунктуации издания 1826 года.

¹⁴ Сличение списка с разделом «Разные стихотворения» издания 1826 г. показывает, что «Балладой» Пушкин назвал «Русалку» 1819 г.

¹⁵ Первоначально Пушкин написал «Олег», а затем приписал «Песнь».

¹⁶ Впрочем возможно, что Дельвиг взял другую тетрадь. Тогда надо предположить, что тетрадь Всеволожского была послана вместе с Капнистовской и в письме Льву Сергеевичу и Плетневу, датированном 15 марта, слова «сегодня отсылаю все мои новые и старые стихи» надо понимать так: «новые стихи» — тетрадь Капниста, старые» — Всеволожского.