Шапир М. И.: Нечто о "механизме российских стихов", или Почему Онегин не мог отличить ямб от хорея

Нечто о «механизме российских стихов»,
или Почему Онегин не мог отличить ямб от хорея*

В пушкинском романе стиховедческие термины впервые появляются там, где речь заходит об отношении заглавного героя к поэзии:

Высокой страсти не имея
Для звуковъ жизни не щадить,
Не могъ онъ ямба отъ хорея,
Какъ мы ни бились, отличить.

(1, VII: 1—4)¹

В «Евгении Онегине» слова ямбъ и хорей относятся к наименее частотным: каждое из них в тексте встречается по одному разу. Однако явления поэтической формы, обозначаемые этими словами, как известно, принадлежат к числу важнейших — не только в самом романе, но и в русской стихотворной речи в целом. Ямб и хорей — два наиболее употребительных силлабо-тонических метра: в поэзии Пушкина ими в общей сложности написано 95% строк, причем хорей в среднем используется в 7—8 раз реже ямба (см. Лотман М., Шахвердов 1979: 148—149).

Хореем или ямбом называется не только соответствующий стихотворный метр, но и его стопа — наименьшая единица повтора в силлабо-тоническом стихосложении. В этой системе стихосложения за обязательно ударными, преимущественно ударными, произвольно ударными, преимущественно безударными и обязательно безударными слогами (см. Шапир 1996в: 282—283) закрепляются определенные места строки, в зависимости от длины которой (от числа стоп) различают стихотворные размеры, например 4-стопный ямб или 3-стопный хорей. Этими размерами, в частности, написаны все оригинальные стихи «Онегина» (но на долю хорея приходится лишь 18 строк «Песни девушек» — 0,3% от общего количества строк в романе).

Строки, процитированные в начале заметки, заставляют читателя вообразить, будто автор затратил немалые усилия на то, чтобы обучить Онегина азам русского стихосложения, и всё понапрасну: его «безтолковый ученикъ» так и не усвоил «механизма Россiйскихъ стиховъ» (8, XXXVIII: 6, 8). Но непонятливость Онегина нельзя списать на его равнодушие и невосприимчивость к поэзии: различие между стихотворными метрами носит формальный характер, и чтобы его уяснить, не обязательно обладать поэтическим чувством². Еще меньше «педагогическую» неудачу автора стоит объяснять бестолковостью ученика, у которого, по словам Пушкина, был «резкiй, охлажденный умъ» (1, XLV: 7). Видимо, хотя бы отчасти дело могло быть в том, что безупречное определение ямба или хорея в пушкинское время не умели дать даже опытные теоретики стиха (ср. Илюшин 1987: 184—186).

В старинном учебнике Н. И. Язвицкого под знаменательным названием «Механизм, или Стопосложение Российского стихотворства» (ср. Панов С. 1990: 13—18) дается, например, такое описание двусложных силлабо-тонических стоп: «Ямбъ <...> состоитъ изъ двухъ слоговъ, изъ перваго слога короткаго долгаго»; «Хорей или Трохей противоположенъ Ямбу; онъ также состоитъ изъ двухъ слоговъ: но изъ перваго долгаго а втораго короткаго» (Язвицкий 1810: 6, 7). По сути, то же самое можно прочесть у Н. Ф. Остолопова, в весьма авторитетном словаре поэтических терминов (Остолопов 1821, ч. III: 460, 484: 460, 484), — несмотря на то, что подобные определения вызывали нарекания уже у современников, понимавших, что гласные русского языка противопоставлены друг другу не по долготе и краткости, а по ударности и безударности: «Слоги повышаемые называются у насъ долгими, а понижаемые краткими — хотя и несвойственно бы такъ называть ихъ; ибо повышенiе голоса совсемъ не то, что протяженiе онаго» (Востоков 1817: 96).

Правда, проблема не решалась, как думали некоторые, простым переименованием «долгих» слогов в «высокие», а «коротких» — в «низкие» (см. Самсонов 1817: 226—227). Немного позднее, в 1830-е годы, Н. И. Надеждин писал: «Принимая каждый слогъ съ ударенiемъ за долгiй, новая система <...> приняла <...> теже названiя стопъ какiя употреблялись въ древней метрике». «Но здесь встре<…> въ нашемъ языке ерной длины» (Надеждин 1837: 514), из-за которых в хореических стопах безударным может быть первый слог, а в ямбических стопах — второй. «Что бы отвратить это затрудненiе, предположили ударенiя условныя», проясняемые при скандировании: Просто́наро́д́деа́льныхъ; И кла́нялся́  непри́́нно. Однако такое чтение «совершенно произвольно» и «деретъ слухъ» (Надеждин 1837: 515), и поэтому решили, что «позволяется въ хореяхъ и ямбахъ, за исключенiемъ последней стопы, ставить низкiе вместо высоких <...> Слога высокаго напротивъ вместо низкаго въ хореяхъ и ямбахъ ставить не позволяется» (Самсонов 1817: 228).

Зве́здъ исчезаетъ хороводъ (2, XXVIII: 4); За нимъ стро́й рюмокъ узкихъ, длинныхъ (5, XXXII: 9); Уже ли он?... Та́къ, точно онъ (8, VII: 13); ́чь въ точь (8, XXXII: 14). По словам профессора Казанского университета Д. П. Самсонова, «никому на мысль не приходило соединять на пр<имеръ>ямбъ съ хор<е>емъ» (Самсонов 1817: 226), а между тем в онегинской строке сто́пы хорея и ямба могут чередоваться через одну: Ка́къ, Грандисо́нъ?... А́, Грандисо́нъ! (7, XLI: 10; хорей — ямб — хорей — ямб). Тот же Самсонов уверял, что «стихи Русскiе стеченiя высокихъ не терпятъ; если же иногда и встречаются въ нихъ два высокiе слога сряду, то между ними непреме» (Самсонов 1817: 226). На самом деле в классических русских стихах бывает и два, и три ударных слога подряд, а порою и больше (такие скопления спондеев любил Державин): ́й сне́гъ у́треннiй хруститъ (1, XXXV: 8); А между те́мъ две́, три́ страницы (4, XXVI: 5); ́ (Бо́гъ мо́й!) (2, XII: 13). Что же касается «остановки въ произношенiи», то если под нею понимается словораздел, такая «остановка» неизбежна не только в стихах, но и в прозе: между смежными ударными слогами всегда проходит межсловная граница. Но если почтенный казанский профессор имел в виду сильную синтаксическую паузу, то она вовсе не обязательна: Взя́ть та́кже ящикъ боевой (6, XXV: 8); Межъ те́мъ це́ль о́ды высока (4, XXXIII: 11); «<…> Давно ли?» — Около дву́хъ ле́тъ (8, XVIII: 2) и др.

Получается, что в ямбе ударными и безударными могут быть как четные, так и нечетные слоги, и то же самое в хорее. Понятно, что при таком «определении» разницу между метрами невозможно постичь иначе, как «силой магнетизма» (8, XXXVIII: 5), то есть интуитивно: их мудрено теоретически отличить не только друг от друга, но и от «презренной прозы». Справиться с этим противоречием тогдашние теоретики не умели и потому предлагали вообще «бросить ямбы, хореи и другiя чуждыя имена въ нашей версификацiи» (Кубарев 1837: 16). Этого не произошло, ибо в действительности сформулировать различие между двусложными метрами в русском классическом стихе совсем не так трудно, как могло показаться современникам Пушкина или герою его романа: ударения неодносложных фонетических слов в ямбической строке падают на четные слоги, а в хореической — на нечетные. Но эта простая и внятная формулировка появилась уже в XX в., когда законы классического ямба и хорея потеряли свою непреложность.