Два забытых стихотворения Вячеслава Иванова
I. «Творцу миров иллюзии волшебной…»
Если самым приблизительным образом, на глаз наметить баланс ивановских штудий за последние тридцать лет, нужно сказать, что хуже всего мы знаем Иванова десятых и первой половины двадцатых годов. Сегодня, когда только что на стол легло двухтомное издание переписки Вячеслава Иванова с Л. Д. Зиновьевой-Аннибал, прекрасно подготовленное Н. А. Богомоловым и М. Вахтелем (позволю себе в этом абзаце, не юбилейного преувеличения ради, а лишь для краткости, опустить имена соавторов и многих коллег, чьими вкладами в сумму новых знаний пренебречь не посмел бы — если бы стал подводить историо- и библиографический итог детальный), сегодня можно сказать, что мы наконец неплохо знаем биографию и — за нею, сквозь нее — жизнестроительство Иванова от начала 1890-х годов до смерти Лидии Дмитриевны. Но и далее — книги Н. А. Богомолова и Г. В. Обатнина позволяют достоверно судить о пути Вячеслава Иванова до начала 1910-х. На другом конце мыслимого жизнеописания богатый фактографический материал мы находим в изданной семейной переписке, относящейся ко времени эмиграции. Настоятельная необходимость — осветить время славы, время «Вячеслава Великолепного», признанного мастера и мэтра, законодателя и судьи. Задача тем более трудна, что в этом отрезке истории нет документа, равного по разрешающей способности переписке с домашними, по сути дела — многолетним дневникам…
Сказанное как будто пренебрегает страшным рубежом, 1917 годом. Но под определенным и вполне правым углом зрения вещи выглядят именно так, ведь речь идет о нашем знании и о жизни непрерывной. Как жизнь строилась и как наша мысль представление о ней структурирует — дела одной плоскости, на другой — вопросы о плотности и достоверности фактического знания, которое одно и позволяет осмысление прошлого, определяя и критерии суждения.
Особая проблема в этой связи — выявление и освоение корпуса текстов, созданных в интересующее нас время. Собственно, это — вопрос о творчестве Вячеслава Иванова. Не было сделано, кажется, даже попыток собрать в единую картину сведения о такой специфической области его художества, как творчество поведенческое (теургия, жизнестроительство par excellence). Мы неплохо знаем «башню», «гафизитов», «академию» — а можно ли как-то обобщить сведения о Вячеславе Иванове — лекторе и диспутанте, руководителе студий и кружков? (Этот «жанр» трансцендирует пришествие большевиков с их цензурой, насилием и бытовой разрухой и несвободой слова; много говорилось о студийном половодье первых пореволюционных лет, что будто бы отражало то ли тягу масс к искусству, то ли торжество искусства над скудельной жизнью, — я уверен, что тут перед нами инерция форм культуры, сложившихся и расцветших в предреволюционные десятилетия.) Далее: статьи Вячеслава Иванова, созданные после «Родного и вселенского», не собраны — ни физически, ни мыслимо, на одном предметном стекле, что заставило бы рассмотреть преемственность или прерывность мысли Иванова, творческой воли, поведенческих стратегий. И далее: «Свет вечерний» представляет собою автоинтерпретацию корпуса лирики после «Нежной тайны». Этот творческий жест исполнен содержания, которое еще предстоит осмыслить: чего стоит исключение, вернее — невключение «Человека», «Младенчества» (при том что в «Кормчих звезда», скажем, аналогичный материал находил себе место), исключение «Песен смутного времени», исключение множества отдельных стихотворений, типологически, казалось бы, не отличающихся от тех, что введены в книгу.
Как мы все понимаем, ответственному суждению по этим вопросам должен предшествовать максимально полный сбор и свод материала. В мае 1922 года поэт писал из Баку другу: «…коснея, медленно обращаюсь в землю, откуда взят. Муза же моя, кажется, умерла вовсе»[493]. Сходные свидетельства о себе он повторял не раз, и общим местом разговора о Вячеславе Иванове принято утверждение, что между недописанным сонетом из глубины 1920 года и «Римскими сонетами» пролегло молчание, что и позже, до «Римского дневника» 1944 года поэт стихов почти не писал, «покаянья плод творя». Вообще говоря, это похоже на правду, но все же — неправда. Стихов в двадцатые и тридцатые годы было мало, однако между этими немногими — произведения из числа важнейших и лучших во всем наследии Вячеслава Иванова (например, «Палинодия», «Собаки»). А для создания целостной картины ивановского творчества необходимо учесть все немногое, что было создано, независимо от оценки качества. Несомненно, раздел двадцатых годов в мыслимом хронологически упорядоченном «Полном собрании стихотворений Вячеслава Иванова» окажется богаче и интереснее сегодняшних ожиданий. Для него я и предназначаю два номера, относящиеся к бакинскому времени. Утверждение О. А. Шор, будто Иванов в Баку «написал одно стихотворение (если не считать шуточных произведений)»[494], было оговоркой, поскольку в книге «Свет вечерний» она сама комментировала и «Зых», и «Памяти Блока». Вот еще два стихотворения, отнюдь не шуточных.
I.
12/XII 1923 г. Вяч. Иванов.
Перед нами — «Текст кантаты написанной для торжественного вечера, чествования 35-тилетия сценической деятельности Н. Н. Боголюбова (слова Вячеслава Иванова, музыка М. Е. Попова)»[495]. Здесь кантата воспроизведена по ее единственной публикации — в четырехстраничной программке вечера, которым бакинское общество 19 декабря 1923 года чествовало Н. Н. Боголюбова[496]. Этот редкий документ — не единственный ли уцелевший экземпляр? — был подарен мне Александром Осиповичем Маковельским и его дочерью Софьей Александровной в 1963 году, когда я в Баку начал собирать материалы по биографии и творчеству Вячеслава Иванова. О встрече с друзьями профессора-поэта во мне живет теплая и благодарная память.
Н. Н. Боголюбов (1870–1951) — известный оперный режиссер, в 1911–1917 годах работал в Мариинском театре, после революции — в провинции; в интересующее нас время — профессор Бакинской консерватории, наиболее авторитетный представитель русской театральной культуры в Баку[497]«музыкальной трагикомедии» «Любовь — мираж?» Иванов, рассказывая, как создавал ее вместе с Н. Н. Боголюбовым и М. Е. Поповым, называет первого «уважаемым приятелем», второго — «другим моим добрым приятелем»)[498]. В тех же тонах выдержано и мемуарное свидетельство Д. В. Иванова:
В Баку шла в те дни оживленная культурная жизнь, особенно блистала опера, где был хороший оркестр, появлялись, несмотря на трудные времена, знаменитые гастролеры. Помню, например, Собинова в «Лоэнгрине» <…> Особенно дружеские отношения установились между Вячеславом, Лидией, ее учителем композитором Михаилом Поповым и главным режиссером городской оперы Николаем Николаевичем Боголюбовым. Так, во время одной из частых дружеских встреч возник неожиданный проект: поставить в Баку «оперетту»… — и т. д.[499]
Для истории замысла «музыкальной трагикомедии» важно мемуарное признание Боголюбова:
Азербайджанский оперный театр… был очень сложной театральной организацией. В одном театре на едином государственном бюджете базировались — русская опера, национальная азербайджанская опера и русская оперетта. Оркестр, хор и балет были общими для всех трех трупп… Положение мое, главного режиссера, единого в трех разнообразных труппах, было затруднительно. Специфики азербайджанского искусства я не знал и мне было трудно осуществлять режиссерское руководство в азербайджанской труппе. Состав русской оперы не отличался стройным ансамблем, и работа в этой области увлечь меня не могла, хотя я и относился к делу самым добросовестным образом. А яркий состав опереточной труппы, очень культурной, привлекал меня и невольно тяготел более всего к нему. Оперетте нужен был свежий и нешаблонный режиссер и меня захватило чувство новизны работы, создание спектаклей, где музыка и слово сливались в одно стройное целое[500].
Экспериментальным установкам режиссера отвечают и сдвиги в жанровой структуре ивановского либретто.
Боголюбову принадлежит любопытная мемуарная зарисовка Иванова в Баку; она может показаться тривиальной (знание языков, командировка от Луначарского, ошибочное производство Иванова в проректоры и т. п.), но вспомним, что Боголюбов писал этот симпатичный очерк задолго до всякой оттепели:
В то время в Государственном университете Азербайджана работали очень многие профессора из Петрограда. Республиканские власти принимали все меры, чтобы сосредоточить в Баку цвет профессуры. Я был близко знаком с проректором университета Вячеславом Ивановичем Ивановым, моим знакомым еще по довоенному Петербургу. Это был виднейший поэт-символист, лицом напоминавший Тютчева. Но насколько поэзия Тютчева была глубокой и ясной, настолько поэтические произведения Иванова были неясными, хотя и весьма глубокими. Я очень любил его поэзию. В них всегда звучала сложная музыка, модернизированный «эллинизм», и строфы его стихов всегда отражали особую изощренность формы.
Познакомившись ближе с Ивановым в Баку, я поразился его огромными знаниями. Он в совершенстве владел греческим и латинским языками. Кроме того, Иванов знал многие западно-европейские языки, а в итальянском знал все диалекты и все наречия.
По субботам у Иванова собиралась обычно профессура и люди искусства. Засиживались все у хозяина-эрудита очень долго, время шло незаметно — так увлекательно хозяин умел занять своих гостей.
— А. В. Луначарский направил его в Италию, где он проводил разностороннюю научную и педагогическую работу[501].
Напомню, что Н. Н. Боголюбову посвящено еще одно бакинское стихотворение Вячеслава Иванова: «Niccoló, color celeste!..» — шутливый юбилейный хор, оно составляет необходимую праздничную пару вышеприведенной торжественной кантате[502].
Чествование Н. Н. Боголюбова оказалось столь важным событием культурной жизни Баку, что подготовка к нему велась под именем министра; Вячеслав Иванов был рабочим председателем, как это явствует из списка, помещенного в той же программке праздничного вечера:
Юбилейная Комиссия
Почетный председатель юбилейной комиссии Нарком Просвещения М. Кулиев[503][504].
Секретарь комиссии Гроссман Я. А.[505]
Члены Комиссии: Профессор Айсберг И. С.[506], Абасов Г. А.[507], Гаджибеков У.[508][509], Клибсон А. Л.[510], Книжников К. Л.[511], Мамедова Ш.[512], Неймер Б. М.[513][514], Пессимист В. З.[515], Полонский А. В.[516], Столерман C. Л.[517], Тахмасиб Р.[518][519]
Приведу также собственно программу юбилейного спектакля (чем исчерпывается текст имеющейся в моем распоряжении листовки):
НАРКОМПРОС А. С. С. Р.
Большой Государственный Театр В среду 19-го декабря 1923 г. в ознаменование 35-летия сценической деятельности режиссера оперы
Н. Н. БОГОЛЮБОВА
«Тангейзер»
Участвуют: профессор В. М. Зуммер[520], С. А. Столерман, П. Л. Карпова, С. А. Варшавская[521], В. А. Войтенко[522], В. Г. Ухов, В. А. Никольский, А. В. Белянин[523][524].
ПРОГРАММА ВЕЧЕРА.
Вступительное слово «Миф о Тангейзере» — профессор Зуммер.
«Тангейзер», увертюра. Исполнит симфонический оркестр под управлением С. А. Столермана.
Отделение II-е.
Отделение III-е.
а) «Гимн искусству». Исп. симфонический оркестр и хор под упр. Н. Н. Боголюбова.
б) Ариозо Венеры и Тангейзера. Исполн. С. А. Варшавская и В. А. Войтенко. Оркестр под упр. С. А. Столермана.
в) Состязание певцов. Исполн.: В. А. Никольский, В. Г. Ухов,
Отделение IV.
а) «Ария Елизаветы». Исп. П. Л. Карпова. Оркестр под упр. C. А. Столермана.
б) Сцена и ариозо «Вечерняя звезда». Исп. В. Г. Ухов. Оркестр под упр. С. А. Столермана.
в) Заключительное слово «Пути народного искусства по Вагнеру». Н. Н. Боголюбов.
«Нюренбергские мастеровые певцы — Мейстерзингеры». Увертюра. Исп. симфонический орк. под упр. Н. Н. Боголюбова.
II. «Обоим сон в тот вечер…»
Софии Александровне Маковельской
(24 мая 1924 Баку)
В основе стихотворения — воспоминание о совместном слушании оперы Р. Вагнера «Лоэнгрин», которая давалась в бакинском Большом государственном театре 13 и 17 апреля 1924 года. Заглавную партию пел Л. В. Собинов[525].
По дате стихотворение соположено другому воспоминанию о вагнеровском герое, в беседе с Е. А. Миллиор, датированной в ее дневнике 29 мая 1924 года:
Странный разговор — напряженный, порывистый — весь на фоне воспоминаний о Лидии Дмитриевне <Зиновьевой-Аннибал>…«Как могла Эльза спросить Лоэнгрина. Не должна была. А вы могли бы не спрашивать?..» — вопрос ко мне. Я заколебалась. Вяч. Ив. сказал, указывая на книгу Лидии Дмитр.<иевны>: «Она смогла бы, она бы не спросила». «Она была гениальная женщина»[526].
Материал публикации по своей собственной логике вернул нас к теме, получившей замечательную интерпретацию в труде Н. А. Богомолова и М. Вахтеля, который упомянут в начале этой публикации.
Примечания
493. Иванов Вяч.; Гревс И. М. История и поэзия: Переписка И. М. Гревса и Вяч. Иванова / Изд. текстов, исслед. и коммент. Г. М. Бонгард-Левина, Н. В. Котрелева, Е. В. Ляпустиной. М., 2006. С. 272.
494. Иванов Вяч.
495. Композитор М. Е. Попов (ум. 1926) — профессор Бакинской консерватории, учитель Л. B. Ивановой. Написал музыку также на либретто Вячеслава Иванова «Любовь — мираж?», но сохранились ли эти опусы — я не знаю. См.: Иванова Л. Воспоминания: Книга об отце / Подгот. текста и коммент. Дж. Малмстада. Париж, 1990. С. 112, 114; ср. контрастирующие по тональности высказывания бакинского ученика Иванова: Альтман М. С.
496. Николай Николаевич Боголюбов. XXXV. 1888–1923. 19/XII 1923. г. Баку: <Торжественный Вагнеровский Вечер: Программа>. Баку, 1923 (2-я Гостип. Азполиграфтреста). — 4 С. Ценз, разр.: Разр. Азлит. 18 дек. 1923 г. № 1350.
497. Вот характеристика Н. Н. Боголюбова из программки юбилейного вечера:
Н. Н. Боголюбов
1888–1923
Юбиляр родился в 1870 году в Саратовской губернии; воспитывался в учебном заведения города Саратова. Музыкальное образование получил в Казанском музыкальном училище. Начал театральную деятельность, тайком уходя из школы, в качестве помощника декоратора, в 1884 году.
С 1888 года юбиляр начинает свою профессиональную деятельность, как помощник режиссера в драме и оперетте, а затем переходит суфлером в оперу. Следующий этап деятельности; Н. Н. Боголюбов — режиссер оперы, и с тех нор начинается славная деятельность Н. Н. Боголюбова. В качестве режиссера оперы он объезжает все крупные оперные центры. Весь свой досуг Н. Н. Боголюбов посвящает изучению искусств, для чего отправляется за границу. Последние шесть лет до революции Н. Н. Боголюбов занимает пост режиссера оперы Мариинского театра. Со времени Великой Октябрьской Революции юбиляр переносит свою деятельность в Астрахань, Саратов и Ростов, где выступает лектором по вопросам эстетики и истории музыки, читая свои лекции пролетариату (в железнодорожных мастерских), и дирижирует спектаклями и концертами в рабочих театрах.
Как сценический общественный деятель, он принимает деятельное участие в делах бывшего Русского театрального общества, где дважды избирался на должность товарища председатели. Н. Н. Боголюбов много работал в театральных изданиях, по вопросам театрального быта и техники. Его перу принадлежат несколько брошюр о Вагнере, корреспонденции из Байрейта и ряд стихотворных переводов с итальянского.
498. Вячеслав Иванов. «Любовь — мираж?» Музыкальная трагикомедия / Предисловие Д. В. Иванова и А. Б. Шишкина, подгот. текста А. Б. Шишкина // Вячеслав Иванов — новые материалы / Сост. Д. Рицци и А Шишкин. Салерно, 2001. С. 59 (Русско-итальянский архив III).
«В Баку написаны… глубокие лирические строфы для „заказанной“ его другом, режиссером Н. Боголюбовым „музыкальной трагикомедии“ — сразу прозванной в семье „опереткой“ — „Любовь — мираж?“». — Иванов Д. В. Из воспоминаний // Вячеслав Иванов: Материалы и исследования / Ред. В. А. Келдыш, И. В. Корецкая. М., 1996. С. 43.
500. Боголюбов Н. Н. 60 лет в оперном театре: Воспоминания режиссера / Лит. обработка Б. В. Рудзеевского. М., 1967. С. 252, 254.
502. Текст этого хора, по черновому автографу: Вячеслав Иванов — новые материалы. С. 33.
503. Кулиев Мустафа Закарья оглы (1893–1938) — азербайджанский литературный и театральный деятель.
504. Амираго (наст. фам. Амирагов) Павел Иванович (1979–1945) — певец и театральный работник, в 1920–1924 годах директор Бакинского театра оперы и балета. См. в высшей степени уважительный отзыв о нем в воспоминаниях Н. Н. Боголюбова (Боголюбов Н. Н. –237, 252–255).
505. Гроссман Я. А. — сведений не имею, но ср. упоминание в мемуарах Н. Н. Боголюбова (Боголюбов Н. Н. 60 лет в оперном театре. С. 253): «Старожил Баку, хормейстер Я. Гросман».
506. Айсберг (Айзберг) Илья Семенович (Самуилович; 1868–1942) — композитор, пианист, критик; в 1923 году — профессор и директор Бакинской консерватории. За помощь в поисках сведений о бакинских деятелях искусства (как и за многое, многое другое в жизни) я благодарен Г. Суперфину.
— Аббасов Гаджи Ага Муталиб оглы (р. 1888) — азербайджанский актер, театральный деятель, один из организаторов театральной жизни в Баку при советской власти (в частности, союза работников искусств (Рабис), Бакинского сатир. — агитгеатра, которым руководил в 1921–1924 годах).
508. Гаджибеков Узеир Абдул Гусейн оглы (1885–1948) — композитор и музыкальный деятель. См. восторженное описание реакции азербайджанской публики на оперу Гаджибекова — в воспоминаниях Н. Н. Боголюбова (Боголюбов Н. Н. 60 лет в оперном театре. С. 253).
509. Карпова Полина Лаврентьевна (1881–1952) — певица (лирико-драматическое сопрано).
— дирижер.
511. Книжников Константин Львович (1883–1952) — певец (баритон), педагог.
512. Мамедова Шевкет Гасан кызы (1897–1981) — певица (лирико-колоратурное сопрано), музыкальный деятель. Н. Н. Боголюбов высоко ценил дарование певицы, см. в его воспоминаниях (Боголюбов Н. Н. 60 лет в оперном театре. С. 253–254).
— дирижер.
514. Вероятно, опечатка в программе, и речь идет о Василии Алексеевиче Никольском (1882–1967), солисте Азербайджанского театра оперы и балета, певшем в Баку с 1919 года.
515. Пессимист (Швейцер) Владимир Захарович (1889–1971) — театральный деятель и журналист.
516. Сведений не имею.
517. Столерман Самуил Александрович (1874–1949) — дирижер.
–1980) — актер и театральный деятель.
519. Ухов Василий Герасимович (1880–1966) — певец (лирико-драматический баритон). Ср. высокую оценку в воспоминаниях Н. Н. Боголюбова (Боголюбов Н. Н. 60 лет в оперном театре. С. 255).
520. Зуммер Всеволод Михайлович (1885–1951?) — археолог, искусствовед. Коллега Иванова по Бакинскому университету, связанный с Ивановым самыми дружескими отношениями. Ограничусь ссылкой на работу: Заметки к теме: «Вячеслав Иванов и Александр Иванов»: Неизвестные отзывы Вяч. Иванова о докторской диссертации В. М. Зуммера // Вячеслав Иванов и его время: Материалы VII Международного симпозиума. Вена, 1998 / Институт славистики Венского Университета. Associazione Intemazionale Convivium, Roma. Сергей Аверинцев, Роземари Циглер (ред.). Frankfurt am Main u. a: Peter Lang, 2003. C. 293–305.
521. Сведений не имею.
522. Войтенко Василий Андреевич (1881 или 1886–1951) — певец (баритон, затем драматический тенор).
523. По всей вероятности, Белянин Александр Васильевич (1874–1943) — певец (бас профундо).
525. Леонид Витальевич Собинов. Т. 2: Статьи, речи, высказывания; Письма к Л. В. Собинову; Воспоминания о Л. В. Собинове / Сост. К. Н. Кириленко. М., 1970. С. 402. Ср. письмо П. Н. Сакулина к Л. В. Собинову от 9 июня 1924 г.: «Дорогой Леонид Витальевич! От имени Общества любителей российской словесности и от себя лично не могу не выразить глубокого чувства признательности за Ваше участие в пушкинском вечере. Я сидел вместе с Вячеславом Ивановым, и мы умиленно слушали любимого певца» (Там же. С. 132). Сакулин благодарит Собинова за исполнение партии Ленского на юбилейном вечере 6 июня 1924 года, перед отъездом на который Иванов оставил памятное стихотворение С. А. Маковельской.
526. Миллиор Е. А. Беседы на философские темы // Вестник Удмуртского университета. Ижевск, 1995. Специальный выпуск/ Сост. Д. И. Черашняя. С. 14. (Специальный выпуск, посвященный Елене Александровне Миллиор.)