О приписываемомъ Пушкину стихотворномъ переложенiи молитвы "Отче нашъ".
Сила, простота и глубина молитвеннаго настроенiя "Отче нашъ" давно обратили на себя вниманiе русскихъ писателей.
Попытки стихотворныхъ и прозаическихъ переложенiй его начинаются съ XVIII в.
Оне представляютъ интересъ и сами по себе, какъ образчики выполненiя очень трудной поэтической задачи - сохранить силу выраженiя при полной простоте и безъ измененiя тона, и по именамъ авторовъ, и при сравненiи разныхъ прiемовъ передачи, и по литературнымъ судьбамъ, иногда очень оригинальнымъ.
Первое изъ известныхъ намъ переложенiй принадлежитъ Сумарокову {Полное собранiе всехъ сочиненiй Сумарокова I, М., 1787 стр. 228 изъ "Трудол. Пчелы" 1759 г.).}:
Отче нашъ, небесный Царь,
Коему подвластна вся на свете тварь,
Коему послушны суша, море, реки,
Горы и леса,
Солнце и леса, звезды, небеса!
Да Твое святится, Боже, имя въ веки,
Да прiидетъ царствiе Твое,
И въ Твоей да будетъ воле
Все селенiе сiе
И Тебя увидитъ на Твоемъ престоле.
Хлебъ насущный дай намъ днесь
И оставь намъ долги здесь,
Яко мы своихъ должниковъ прощаемъ
И не отмщаемъ.
И отъ зла избави насъ.
Сколько лишнихъ словъ - въ погоне за ритмомъ и рифмой, какой прозаизмъ местами!
Въ принадлежащемъ одному изъ московскихъ букинистовъ (А. А. Астапову) рукописномъ сборнике отца митр. Филарета (Дроздова), по почерку - конца XVIII в., среди стихотворенiй Державина помещено другое стихотворное переложенiе - можетъ быть, Державина же {Въ изданiи Я. К. Грота его нетъ.}, еще более многосложное и растянутое:
Отче нашъ, всехъ благъ податель,
Всей вселенныя творецъ:
Ты - Господь нашъ и создатель,
Царь нашъ, Богъ нашъ и отецъ!
Ты на небе пребываешь.
Ты всему кладешь пределъ,
Ты звездамъ повелеваешь,
Ты царей на тронъ возвелъ.
Да прославится во-веки
Имя, Господи, Твое;
Да познаютъ человеки
Прегрешенiе свое.
Все въ Твоей да будетъ воле,
Будь Господь и царь надъ всемъ.
Ни о чемъ не мысля боле,
Царства Твоего мы ждемъ.
Призри съ высоты небесъ,
Все долги Ты намъ остави,
Хлебъ насущный даждь намъ днесь,
Равно какъ и мы прощаемъ
Темъ, что намъ желаютъ зла,
Злобы въ насъ не ощущаемъ,
Не винимъ другихъ дела.
Ты насъ, Боже, не остави,
Искушенью не предай,
Отъ лукаваго избави,
Въ сеть его насъ не ввергай.
Проще и сжатее переложенiе П. Голенищева-Кутузова (Стих. I, М., 1803, стр. 36):
О Отче, сущiй въ небесахъ!
Да Имя въ-векъ Твое святится!
Да царствуетъ во всехъ сердцахъ,
Твоя да воля совершится
Въ семъ мiре и во всехъ мiрахъ.
Насущный хлебъ намъ даруй въ подкрепленье
И наши долги намъ оставь,
Не ввергни насъ во искушенье
И отъ лукаваго избавь!
Очень многословенъ и шереховатъ по форме "Раздробительный смыслъ молитвы Отче нашъ" Николева ("Творенiя", I, М., 1795, стр. 85--86):
Рода смертнаго Отецъ! Удостой вниманьемъ,
Буди ведомъ и любимъ, славимъ по вселенной,
Мудрымъ действiемъ своимъ, дивнымъ дарованьемъ!
Долженъ славить ввекъ тебя духъ нашъ удивленной.
Небеса да чтутъ тебя, адъ да устрашится;
Да съ Тобою мы одно будемъ ввекъ любовью,
Жизнь и царствiе Твое въ насъ да утвердится,
Въ часъ суда да воспоютъ все омыты кровью.
Да свершится на земли Отческая воля
Съ темъ же духомъ правоты, въ небе какъ свершилась,
Да законъ Твой и советъ наша будетъ доля,
Установятъ вечной путь, чтобъ судьба решилась.
Даждь намъ Свой насущный хлебъ, жизнью нашей буди;
Мы не сыты безъ Тебя иль вкушаемъ яды,
Слово, благодать Свою, тайныя отрады.
Отпусти намъ долгъ, Господь, яко отпускаемъ;
Сотворенные грехи истреби забвеньемъ,
Какъ досады и Свои съ сердца мы стираемъ:
Съедини сердца и духъ самъ Твоимъ прощеньемъ.
Плоть и адъ, и мiръ, и грехъ душу соблазняютъ;
Кознь отрей ихъ отъ ума, случаи отъ взора,
Да въ призракахъ чувства въ насъ силы не теряютъ.
Коль соблазнъ неизбежимъ, будь душамъ подпора.
Свободи отъ лютыхъ золъ, что влечетъ природа,
И къ чему прибавилъ адъ злобу и гоненье,
Да надъ всемъ бы вознеслась благодать, свобода,
Претворя сердцамъ въ венецъ лютое мученье.
Буди тако... Вашъ Господь праведенъ и веренъ.
Далъ молитву Іисусъ, вы ее свершите.
Насъ къ моленiю зоветъ духъ нелицемеренъ,
Что противно рвенью есть, то и отвратите.
Изящно въ своей простоте и очень близко къ подлиннику прозаическое переложенiе гр. Д. Н. Блудова (Мысли и замечанiя гр. Д. Н. Блудова,, СПБ., 1866, 12): "Отецъ нашъ небесный! да будетъ свято имя Твое; да прiидетъ Твое царствiе; да исполняется воля Твоя и на земле, какъ въ небесахъ; даруй намъ и въ сей день нашъ хлебъ насущный; и прости насъ, Тебя прогневавшихъ, какъ мы прощаемъ оскорбившихъ насъ; и не введи насъ во искушенiе, но избави насъ отъ зла. Аминь".
Прекрасное прозаическое же переложенiе даетъ Сперанскiй ("Дружескiя письма графа М. М. Сперанскаго къ П. Г. Масальскому", Спб. 1862, приложенiе): "Отче нашъ, Ты, Который владеешь и небомъ, и землею! Да будетъ священно и прославляемо имя Твое во векъ, да царствуешь Ты въ сердцахъ, да исполняется везде воля Твоя; хлебъ, нужный намъ для подкрепленiя тела, Ты намъ пошли и прости намъ оскорбленiя, кои мы Тебе наносимъ, такъ какъ мы прощаемъ ихъ нашимъ ближнимъ; отдали отъ насъ случаи ко греху и уклони отъ насъ все душе нашей опасное".
"Русск. Стар." 1875, XIII, 497--8.}:
Отецъ Ты нашъ, живый на небесахъ!
Не ты ли исполняешь все Собою?
Всемъ правишь Ты везде, во всехъ векахъ,
Премудрый, всемогущею рукою!
Вселенную призвалъ Ты въ бытiе.
Во всей вселенной съ трепетомъ прiято
Да будетъ имя дивное Твое,
И всемъ странамъ, и всемъ народамъ свято!
Во тьме стезею скользкою идемъ:
Спаси отъ искушенья насъ, Хранитель!
И будь светиломъ нашимъ и вождемъ.
Изъ дому тлена въ вечную обитель!
И отъ лукаваго избави насъ,
И отъ всего строптиваго и злого,
И да почiемъ каждый день и часъ
Подъ сенью Твоего щита святаго!
О Боже! Ты единый нашъ покровъ;
Ты царь во веки, власть Твоя и сила,
Твоя же слава до конца вековъ
Настолько же далеко отъ подлинника и переложенiе неизвестнаго ("Собранiе стихотворенiй". М. 1892, стр. 35--36):
О Боже, Отче, въ небесахъ,
Прими моленiе мое,
Да славе въ славныхъ чудесахъ
Святится имя ввекъ Твое!
Всеведущъ Ты и всемогущъ,
Трепещетъ предъ Тобою все,
Всевидящъ Ты и вездесущъ -
Да придетъ царствiе Твое!
Премудрости Ты, Боже, полнъ,
И въ счастье мысль одна моя:
Пусть средь житейскихъ бурь и волнъ
Да будетъ воля ввекъ Твоя!
Ты, всеблагiй нашъ Богь и Царь,
Объемлешь, зиждешь мiръ Ты весь,
И вся къ Тебе взываеть тварь:
Хлебъ нашъ насущный дай намъ днесь!
Ты милосердъ, Ты справедливъ:
Оставь долги Ты наши намъ,
Прощаемъ мы своимъ врагамъ!
Кто безъ Тебя безгрешенъ былъ?
Во искушенье не введи!
Насъ немощныхъ, о Боже силъ,
Отъ злого духа огради!
Твое бо царствiе, Твоя
И сила, мiра Властелинъ!
Тебе и слава и хвала
Во веки вечные, аминь!
Прозаическiй перифразъ "Молитвы Господней" гр. Л. Н. Толстого (О. Миллеръ, Русскiе писатели после Гоголя. П. Спб. 1886, стр. 417, со ссылкой на "Православное Обозренiе" 1885, май - iюнь, 327) носитъ на себе отпечатокъ его религiозныхъ мненiй и вобще отличается большимъ своеобразiемъ: "Отецъ нашъ безначальный, какъ небо. Пусть будетъ будетъ свято Твое Существо, пусть будетъ власть только Твоя, такъ, чтобы воля Твоя совершалась безначально и безконечно на земле. Дай мн 23; пищу жизни въ настоящемъ. Ошибки мои прежнiя загладь и сотри, такъ же какъ я заглаживаю и стираю все ошибки братьевъ моихъ (и да не скрываютъ отъ насъ истинной жизни ошибки и заблужденiя прошедшаго). Чтобы я не попалъ въ соблазнъ, избави меня отъ зла, потому что Твоя власть и сила, и Твое решенiе".
Особенно заметенъ интересъ къ этой молитве у Фета.
Н. Н. Черногубовъ, владеющiй большимъ количествомъ матерiаловъ относительно этого поэта (его стихотворенiй, писемъ, записныхъ книжекъ и пр.), любезно предоставилъ въ наше распоряженiе несколько очень ценныхъ фактовъ.
Въ старой записной книжке поэта, безъ обозначенiя времени, написано:
"Вечный смыслъ Молитвы Господней: такъ какъ я одинъ во вселенной сознаю Твою власть и недосягаемый идеалъ, то одинъ я раздвоенъ и долженъ уже сознательно искать хлеба. Темъ не менее зверь во мне сидитъ. Дай мне сегодня добыть хлеба, но такъ какъ это идетъ рядомъ со зверскими искушенiями, которыхъ въ силу вечныхъ Твоихъ законовъ не избежишь, то прости безсильному, если я забылъ избавиться отъ лукавого сответственнымъ его давленiю противувесомъ, въ виде надежной лестницы наказанiй".
Въ его же бумагахъ сохранился листокъ, переписанный, по свидетельству близкихъ къ нему лицъ, рукой мужа его сестры, пожелтевшiй отъ времени - повидимому, конца 40-хъ или начала 50-хъ годовъ.
"А. Фетъ". Его историко-литературныя судьбы настолько интересны, что мы ниже остановимся на нихъ подробнее, а пока заметимъ, что, по нашему мненiю, подпись вполне решаетъ вопросъ, такъ какъ ни Фету, ни его шурину не было никакихъ основанiй присваивать чужое стихотворенiе, въ общемъ очень слабое.
Вотъ его текстъ:
Я слышалъ въ келiи простой,
Старикъ молитвою чудесной
Молился тихо предо мной:
"Отецъ людей, отецъ небесный!
"Да имя вечное Твое
"Святится нашими сердцами;
"Да прiйдетъ царствiе Твое,
Твоя да будетъ воля съ нами.
"Какъ въ небесахъ (sic) такъ на земли,
"Насущный хлебъ намъ низпошли
"Своею щедрою рукою;
"И какъ прощаемъ мы людей,
"Такъ насъ, ничтожныхъ предъ Тобою,
"Прости Отецъ Своихъ детей!
"Не ввергни насъ во искушенье,
"И отъ лукаваго прельщенья
"Избави насъ!"...
Такъ онъ молился: светъ лампады
И сердце чаяло отрады
Отъ той молитвы старика.А. Фетъ.
Въ этомъ стихотворенiи нельзя счесть удачными и уместными - эпитеты "простой" и "чудесный", мысль поэта заставить старика молиться тихо предъ собой, рифмы: - "твое - твое" и пр.
Повидимому, недовольный первой переделкой, Фетъ вернулся къ той же теме въ половине 80-хъ годовъ, съ большимъ успехомъ {Полное собранiе стихотворенiй. Спб., 1901, II, 587.}:
Чемъ боле я живу, чемъ больше пережилъ,
Чемъ повелительней смиряю сердца пылъ,
Темь для меня ясней, что не было отъ века
Словъ, озаряющихъ светлее человека:
"Всеобщiй нашъ Отецъ, Который въ небесахъ!
Да свято имя мы Твое блюдемъ въ сердцахъ,
Да прiйдетъ царствiе Твое, да будетъ воля
Твоя какъ въ небесахъ, такъ и въ земной юдоли.
Пошли и ныне хлебъ насущный отъ трудовъ,
Прости намъ долгъ: и мы прощаемъ должниковъ,
И не введи Ты насъ, безсильныхъ, въ искушенье,
".
По указанiю Н. Н. Черногубова, Фетъ въ одномъ изъ своихъ писемъ (1888 г.) упоминаетъ, какъ онъ, "проникнувшись глубокимъ нравственнымъ и жизненнымъ значенiемъ Молитвы Господней", "переложилъ ее стихами". Есть основанiя думать, что эти слова относятся ко второй переделке; о первой Фетъ въ данномъ случае или забылъ, или не хотелъ упоминать.
--------
Выше мы указали уже на то, что стихотворенiе Фета: "я слышу въ келiи простой" не разъ приписывалось, не смотря на неоднократныя возраженiя, Пушкину.
Насколько намъ известно, впервые это сделано въ заграничномъ изданiи: "Русская Библiотека т. VIII. Новые (sic) стихотворенiя Пушкина и Шавченка (sic)". (Лейпцигъ, 1859, стр. 1--2) {Срв. также "Стих. А. Пушкина", 2 изд. Лейпцигъ, 1879, стр. 507.}
Сравнительно съ приведеннымъ выше рукописнымъ текстомъ въ печатномъ тексте встречаются следующiе варiанты:
|
1--2. |
Я слышалъ - въ келiи простой Старикъ и пр. |
|
8. |
Да будетъ воля Твоя съ нами. |
|
11. |
Твое. |
|
15. |
Искушенья. |
|
20. |
Прибавлено: Передъ крестомъ |
|
19. |
Чуть-чуть издалека. |
|
20. |
А сердце и пр. |
Въ 1861 г. Русскiй (Гербель) издалъ въ Берлине книгу: "Стих. Пушкина, не вошедшiя въ последнее собранiе его сочиненiй". Между прочимъ, въ ней перечислены "стихотворенiя, приписываемыя Пушкину, но вовсе ему не принадлежащiя, что доказано въ последнее время критикою", и указано, "кто и где именно печатно призналъ ихъ за Пушкинскiя, тогда какъ впоследствiи обнаруживалось, что они были написаны совершенно другими лицами". На стр. IX въ числе другихъ подобныхъ стихотворенiй указана и "Молитва", "стихотворенiе неизвестнаго", изданное Головинымъ ("Стихотворенiя Пушкина и Шавченка").
Это не помешало однако г. Чирикову ("Заметки на новое изданiе сочиненiй Пушкина", "Русскiй Архивъ" 1881, I, 214 и П. И. Бартеневъ, "Пушкинъ". М., I, 1881, 125--126) приписать его Пушкину - со ссылкой на "два (?) заграничныхъ изданiя 1859 и 1861 г. (?)": "по стиху и манере, по всей вероятности" это стихотворенiе принадлежитъ Пушкину. П. И. Бартеневъ включилъ даже его въ свое "общедоступное изданiе" стихотворенiй Пушкина (М., 1887, стр. 196--197).
Съ этимъ указанiемъ посчитался въ 1881 г. П. А. Ефремовъ ("Соч. Пушкина", V, Спб., 1881, стр. 540): "По прочтенiи Байронова Каина и "Молитва" вовсе не имеютъ за себя никакихъ данныхъ и засорять изданiе ими едва ли кто решится, темъ более, что "Молитва" совсемъ напоминаетъ Федора Глинку".
Въ своихъ "Этюдахъ объ А. С. Пушкине" (П, Варшава, 1894, стр. 73--75) проф. Сумцовъ опять вернулся къ прежней точке зренiя и выдвинулъ противъ П. А. Ефремова рядъ "возраженiй".
"Это замечательное стихотворенiе написано поэтомъ, вероятно, въ конце жизни, можетъ быть, въ 1835 году, когда была написана молитва "Отцы пустынники", и представляетъ такимъ образомъ последнiй полный аккордъ той религiозной симфонiи, которая зародилась въ душе Пушкина въ детстве, звучала затемъ и въ древне-русской, и во французской, и въ магометанской форме, пока не получила окончательнаго своего завершенiя въ связи съ "Молитвой Господней"... На мой взглядъ, "Молитва" - безусловно Пушкинское стихотворенiе, и вместо предполагаемаго "засоренiя" внесенiе ея въ собранiя сочиненiй Пушкина дастъ имъ лишь новое немаловажное украшенiе. Эта "Молитва", вероятно, написана одновременно съ переложенiемъ известной молитвы Ефрема Сирина. Въ обеихъ молитвахъ ("Я слышалъ" и "Отцы пустынники") обнаруживаются сходные прiемы поэтическаго творчества; обе имеютъ въ начале нечто въ роде вступленiя, обе одинаково гармонируютъ съ душевнымъ настроенiемъ Пушкина. "Молитва воспроизводитъ... излюбленный Пушкинымъ мотивъ о ночной лампаде и стоитъ въ близкой связи съ... подражанiемъ Корану".
Почтенный изследователь забылъ, насколько могутъ быть опасны прiемы такихъ чисто внешнихъ сопоставленiй и субъективныхъ оценокъ: известно, что подражатели какъ разъ перенимаютъ внешнiя особенности, "излюбленные мотивы", и после этого любое подражательное произведенiе можно отнести - къ первоисточнику этихъ "мотивовъ"...
Новое оживленiе внесъ въ этотъ вопросъ г. Острогорскiй. Въ 1898 году онъ посетилъ "Пушкинскiй уголокъ" и свои впечатленiя сначала изложилъ на страницахъ "Мiра Божьяго" (1898. сент.), а потомъ въ отдельномъ изданiи (М., 1899). Изъ своего путешествiя онъ вывезъ "неизвестное стихотворенiе будто бы Пушкина, найденное въ альбоме покойной А. Н. Вульфъ, сплошь составленномъ изъ стихотворенiй Пушкина, но уже напечатанныхъ". "Въ этотъ-то альбомъ и былъ вложенъ листочекъ съ этимъ стихотворенiемъ, но безъ подписи Пушкина и безъ даты, когда оно написано". "Утверждать, что это стихотворенiе принадлежитъ непременно Пушкину, я, конечно, не могу; да и вовсе не утверждаетъ этого и семья Вревскихъ, но читалъ я его Е. И. Фокъ, тоже его не знавшей, и многимъ другимъ, и все говорятъ единогласно, что оно можетъ принадлежать ему, какъ по поэтической силе, сжатости и стиху, такъ и по своему характеру, совсемъ Пушкинскому; а что до сего времени оно известно не было, въ этомъ ничего удивительнаго нетъ. Пушкинъ, какъ и Лермонтовъ, писалъ очень много и въ альбомахъ, и на клочкахъ бумаги, даря свои экспромты тому или другому изъ знакомыхъ или близкихъ, и часто забывалъ о написанномъ. Мы уверены, что такихъ сюрпризовъ отыщется еще не мало. Если же стихотворенiе принадлежитъ въ самомъ деле Пушкину (можетъ быть, это только неотделанный набросокъ), то относится оно, по всей вероятности, приблизительно, къ последнему перiоду его деятельтельности (1834--1836 г. г.), когда, особенно, съ 1834 г., начинаетъ проявляться въ поэте, подъ влiянiемъ угнетающихъ обстоятельствъ жизни и всякихъ предчувствiй, раздумья надъ прожитой жизнью, настроенiе религiозное. Оно-то и вызвало несколько чудныхъ вещей въ этомъ роде... Это же настроенiе легко могло вызвать и Отче нашъ, составляющее какъ бы pendant къ предыдущему" (стр. 94--96).
"Пушкинскаго уголка" стихотворенiе - съ следующимъ примечанiемъ, которое очень мало вяжется съ текстомъ: "стих. Отче нашъ приписывается также и Ф. Глинке; въ Сборнике детскихъ песенъ Г. Маренича оно напечатано съ подписью Архимандрита (?) Анатолiя; темъ не менее (?) мы решились привести его".
1. Я слышалъ - въ келiи простой.
3. Такъ передо.
14. Твоихъ.
17. Передъ крестомъ.
20. А сердце.
Многiя газеты (напр., "Астраханскiй Листокъ", 1898 No 204; "Одесскiя Новости", 1898, No 4400 и пр.) перепечатали эту "сорокалетнюю новость" съ большимъ восторгомъ и безъ всякихъ оговорокъ. Г. Сумцовъ назвалъ въ "Харьк. Губ. Вед." (1898, No 239) это открытiе "недоразуменiемъ или, правильнее, недосмотромъ" и прибавилъ при этомъ: "Въ 1894 году на страницахъ "Рус. Филол. Вестника" (No 4) я сделалъ разборъ этого стихотворенiя и пришелъ къ тому мненiю, что "Молитва" несомненно написана Пушкинымъ и принадлежитъ къ числу весьма ценныхъ его произведенiй".
Г. Драгановъ ("Новое Время" 1898 No 8178) напомнилъ о г. Чирикове, привелъ прозаическое переложенiе "Отче нашъ" гр. Л. Н. Толстого, но въ принадлежности этого стихотворенiя Пушкину не усомнился.
Скоро на страницахъ того же "Новаго Времени" завязалась полемика, которая отчасти разъяснила вопросъ, а въ другомъ отношенiи еще более запутала его.
"Разве это Пушкинъ?" ("Новое Время", 1898, No 8179) г. А. С-нъ заподозрилъ принадлежность этого переложенiя Пушкину - на основанiи двухъ неудачныхъ стиховъ: "какъ на небесахъ, такъ на земли" и "передъ крестомъ такъ молился онъ", кстати ошибочно процитированныхъ г. Драгановымъ въ его заметке (тамъ же, No 8178).
"Библiографическая заметка" г. А. Ф. П.: "О стихотворномъ переложенiи молитвы "Отче нашъ" ("Новое Время", 1898, No 8185) указала два факта: "въ моей записной книжке имеется это самое стихотворенiе, списанное мною летъ 10 назадъ, не помню откуда, но съ пометкою: "Пушкина" (судя по приводимымъ дальше варiантамъ, точная копiя съ заграничнаго изданiя {Въ "Новомь Времени" 1899 г. (No 8201) г. А. Б. указалъ, что въ детстве, въ 50-хъ годахъ онъ училъ это стихотворенiе, какъ Пушкинское. По пути онъ делаетъ довольно любопытную общую характеристику переложенiя. "Единственная погрешность противъ версификацiи - въ томъ, что 5 и 7 строки рифмуются однимъ и темъ же словомъ - "Твое". Но эта "вольность" имеетъ себе некоторое оправданiе: при помощи ея получилась возможность передать слова молитвы почти буквально. Въ остальномъ версификацiя безукоризненна. "Прошенiе" молитвы: "и остави намъ долги наши, яко же и мы оставляемъ должникомъ нашимъ" передано неудачно: "какъ прощаемъ мы людей" не передаетъ мысли - прощать нашихъ обидчиковъ; и стихи: "такъ насъ, ничтожныхъ предъ Тобою, прости Отецъ, своихъ детей" - шероховаты... Можно найти дефектъ и въ самой композицiи стихотворенiя. Картина такая: старикъ молится у себя въ келiи, не замечая присутствiя свидетеля поэта, который откуда то "подслушиваетъ" молитву. "Лучъ лампады мерцалъ впотьмахъ издалека": "издалека" - надо полагать, для поэта, ибо старикъ молился "передъ крестомъ", где, следуетъ думать, горела и лампада. Я не умею представить себе эту картину: "келiя простая" (маленькая комната) и "издалека" - трудно совместно. Или поэтъ виделъ молящагося изъ другого помещенiя въ открытую дверь келiи? Но "издалека" не были бы "слышны" слова молитвы. Далее: "старикъ", "келiя", "крестъ", "лампада" - все это отнюдь не усиливаетъ, а скорее ослабляетъ впечатленiе молитвы: она сильнее въ устахъ грешника, еще сильнее - въ устахъ гонимаго, чемъ въ устахъ праведника въ тишине келiи (или, напр., младенца подъ диктовку няни). А главное, стихотворенiе производитъ такое впечатленiе, будто поэтъ умиленъ молитвой, которую слышитъ впервые ("Отче нашъ"!!). Сопоставьте это съ стихотворенiемъ: "Отцы пустынники и жены непорочны"; - молитву "Господи, владыко живота моего" поэтъ, конечно, давно знаетъ наизусть: она только чаще другихъ ему "приходитъ на уста".}. Важнее было другое указанiе: "къ этому считаю не безынтереснымъ прибавить еще, что въ одномъ изъ имеющихся въ моей семье сборниковъ песенъ для детей есть одинъ, довольно обширный, но, къ сожаленiю, безъ обложки, что не позволяетъ мне назвать имя его автора или издателя. Въ этомъ сборнике, на стр. 111--117, помещены ноты для двухголоснаго исполненiя трехъ молитвъ: "Царю Небесный", "Отче нашъ" и "Владыко дней моихъ". Все три молитвы въ стихотворномъ переложенiи, при чемъ въ заголовке каждой молитвы напечатано имя автора переложенiя, именно для молитвы "Владыко дней моихъ" "слова А. Пушкина", для двухъ же первыхъ молитвъ "Слова архiепископа Анатолiя".
Въ конце быль поставленъ библiографомъ вопросъ: "почему переложенiе молитвы "Отче нашъ" буквально такое, какъ въ моемъ списке, - приписано архiепископу Анатолiю, тогда какъ другiе приписываютъ это переложенiе А. С. Пушкину"?
Въ 8187 No "Новаго Времени" г. П. Н. К--ъ указалъ фамилiю составителя Сборника - Г. Маренича и его заглавiе: "Песни для школы, детскiя и народныя, на одинъ и на два голоса" (Спб., 1878; 2-ое изд. 1881 г.). Въ первомъ изданiи на стр. 108--9 помещена молитва Анатолiя "Царю небесный", на стр. 109--110 "Отче нашъ" его же (во второмъ изд. стр. 115--116), на стр. 111 - "Владыко дней моихъ" Пушкина.
Сравнительно съ рукописью Фета въ самой молитве у Маренича мы заметили следующiе варiанты:
10. Хлебъ нашъ насущный ниспошли.
11. Твоей намъ щедрою.
14. Твоихъ.
17. Отъ всякихъ бедъ избави насъ.
"Конечно, не Пушкинъ" - "Новое Время", 1898, No 8194) какъ будто бы окончательно решилъ вопросъ.
"Никто изъ прежнихъ редакторовъ (Плетневъ, Анненковъ, Ефремовъ, Геннади, Гербель, Морозовъ и другiе), никто изъ людей, понимающихъ поэзiю, не приписывалъ Пушкину этого переложенiя. Разве Пушкинъ могъ позволить себе рифмы - "твое" и "твое"? Разве онъ могъ допустить неправильное ударенiе въ стихе: "Да будетъ воля Твоя съ нами?" {Г. П-въ не заметилъ, что это только одинъ изъ варiантовъ - неудачный.} А слова "келiя", "старикъ" (т. е. монахъ), "лампада" ясно даютъ понять, что это - монашеское изделiе {Разве эти слова - монополiя монаховъ? Тогда и "Ветку Палестины" за слова "светъ лампады", "крестъ", "кивотъ" и пр. можно тоже счесть "монашескимъ изделiемъ"...}... Въ Россiи, сколько мне известно, въ первый разъ напечатано было это переложенiе въ книге "Вера, Надежда и Любовь, А. А. М. М." (т. е. Анатолiя, Архiепископа Могилевскаго-Мстиславскаго). Ко второй части этой книги были приложены "Духовныя стихотворенiя", отпечатанныя еще ранее - въ 1853, а цензурою дозволенныя въ 1850 г. И вотъ въ этомъ приложенiи, на стр. 42, напечатанъ перифразъ песни церковной "Отче нашъ", безъ келiи, старика и лампады {А ихъ-то какъ разъ и следовало ожидать въ "монашескомъ, изделiи"!} и съ мелкими варiантами. Въ 1867 г. вышло уже пятое, дополненное изданiе той же книги, и въ приложенiи къ ней, на стр. 32, напечатано то же самое переложенiе, съ новымъ варiантомъ въ последнемъ стихе. Въ обоихъ изданiяхъ стихотворенiе это напечатано безъ подписи; но очевидно (?), что эту редакцiю переложенiя, это уничтоженiе первыхъ и последнихъ стиховъ, однимъ словомъ - эту переделку могъ по праву сделать только (?) авторъ, жившiй въ 50-хъ годахъ (а не Пушкинъ, сконч. въ 1837 году). И этимъ авторомъ несомненно (?) былъ архiепископъ Анатолiй, поместившiй его скромно (?) въ своей книге и писавшiй тогда много духовныхъ стихотворенiй, подъ псевдонимомъ Авдiя Востокова, которыя встречаемъ и въ названной книге. Несмотря на недостатки переложенiя, надо сказать однако, что оно довольно близко къ подлиннику, и въ настоящемъ своемъ виде съ пользою можетъ обращаться въ кругу любителей духовной поэзiи. Прочтемъ его въ последней редакцiи:
Отецъ людей, Отецъ небесный!
Да имя вечное Твое
Да придетъ царствiе Твое;
Да будетъ воля Твоя съ нами,
Какъ въ небесахъ, такъ на земле1);
Хлебъ нашъ насущный ниспосли2)
И какъ прощаемъ мы людей,
Такъ насъ, ничтожныхъ предъ Тобою,
Прости, Отецъ, Твоихъ детей;
Не ввергни насъ во искушенье,
Отъ всякихъ бедъ3) избави насъ!"
Въ первомъ изданiи: 1) земли, 2 3) избави насъ. В. К.
Последнее слово какъ будто бы осталось за г. П-вымъ. Его мненiе показалось настолько убедительнымъ, что на него стали ссылаться, какъ на несомненный фактъ.
Въ заметке: "Сорокалетняя новость" ("Рус. Вед.", 1899, No 30) П. А. Ефремовъ справедливо вооружился противъ легкомыслiя некоторыхъ газетъ и журналовъ: "въ последнее время въ нашихъ газетахъ и въ некоторыхъ историческихъ журналахъ, къ сожаленiю, начали печататься, какъ новость, давнымъ-давно известныя произведенiя нашихъ лучшихъ писателей прежняго времени, а иногда даже вовсе имъ не принадлежащiя, не говоря уже о подделкахъ". "Для примера достаточно указать... на мнимое стихотворенiе Пушкина "Отче нашъ", напечатанное, какъ новость, въ прошедшемъ году въ Мiре Божьемъ ". "Что же касается до "Отче нашъ", то и это стихотворенiе было напечатано еще въ 1881 г. въ Русскомъ Архиве, и тогда же была основательно заподозрена его принадлежность Пушкину. Въ прошломъ году (1898) возникла целая литература за и противъ (всего до 10 статей), причемъ харьковскiй профессоръ Ф. Сумцовъ {Н. Ф.} даже похвалялся, что своимъ филологическимъ (помнится) разборомъ {Разборомъ по мотивамъ.} въ Воронежскихъ Запискахъ {Въ "Рус. Филол. Вестн." за 1894 г. (и отдельно).} онъ несомненно доказалъ принадлежность этихъ стиховъ Пушкину. Оказалось, однако, что "принадлежность" кому-нибудь какой-нибудь пьесы , хотя бы и филологическимъ, доказывать трудно, потому что "Отче нашъ" было отыскано С. И. Пономаревымъ въ изданiи сочиненiй архiепископа могилевскаго и мстиславскаго Анатолiя".
Г. Сумцовъ, указавъ несколько мелкихъ неточностей въ этой заметке (оне указаны и нами въ примечанiи), прибавилъ въ конце ("Рус. Вед.", 1899, No 36): "проф. Сумцовъ, основываясь на внутренней связи молитвы "Отче нашъ" со многими другими Пушкинскими стихотворенiями, и ныне продолжаетъ считать его Пушкинскимъ и по духу, и по форме".
Въ 47 No "Рус. Ведом." 1899 г. П. А. Ефремовъ закончилъ эту полемику такъ: "при чемъ же тутъ Пушкинъ? Г. Пономаревъ указываетъ, что стихотворенiе это преосвященный перепечатывалъ въ своихъ сочиненiяхъ {Въ составленномъ имъ сборнике.} несколько разъ жившiй въ 50-хъ годахъ, а не Пушкинъ, скончавшiйся въ 1837 г. Прибавлю еще, что даже "разборъ по мотивамъ, по духу и по форме" долженъ бы былъ остановиться въ недоуменiи передъ началомъ и окончанiемъ стихотворенiя: такъ, въ начале говорится, что старикъ "молился такъ передо мною", а въ конце: передъ крестомъ такъ онъ молися". Пушкинъ подобнаго неряшества не оставилъ намъ даже въ своихъ "черновыхъ" наброскахъ! "
Мы уже видели раньше, что его доказывали следующими соображенiями: 1) стихотворенiе "Отче нашъ" включено въ его сборникъ "Духовныхъ Стихотворенiй"; 2) Мареничъ прямо называетъ его авторомъ этого стихотворенiя: 3) архiепископъ Анатолiй слегка варiировалъ стихотворенiе въ разныхъ изданiяхъ и даже вносилъ более существенныя перемены (отсеченiе начала и конца), что могъ себе позволить только авторъ.
Все эти положенiя основаны на недоразуменiи или даже ряде недоразуменiй.
"Духовныя стихотворенiя" преосв. Анатолiя - сборникъ стихотворенiй разныхъ авторовъ.
"изъ журнала Маякъ", "изъ книгъ Священныя песнопенiя древняго Сiона". Подъ семью сихотворенiями подпись А. или Авдiй Востоковъ
Изъ 146 стихотворенiй 44 остались анонимными - потому, что собиратель не хотелъ или не могъ указать автора.
Мы убеждены, что, произведя тщательныя сличенiя этого сборника съ другими соответствующими, можно было бы установить авторовъ многихъ анонимныхъ стихотворенiй. Что это такъ, видно изъ следующаго примера.
У преосв. Анатолiя на стр. 47--49 2-го изданiя его сборника напечатано анонимное переложенiе молитвы: "душе моя, душе моя! востани! что спиши?" Мы разыскали его въ сборнике: "Для дней поста святой четыредесятницы" (М., 1868, стр. 3--5). На заглавномъ листе этой брошюрки сначала было напечатано: "Соч. Прот. Пл. Капустина", но потомъ это обозначенiе было заклеено особымъ листкомъ съ типографскими украшенiями, хотя на светъ его очень легко разобрать: авторъ сначала хотелъ было огласить свою фамилiю, а потомъ передумалъ, но обложки не перепечаталъ. Любопытно, что въ тексте сборника преосв. Анатолiя сравнительно съ текстомъ автора допущены некоторые варiанты: вм. "во-векъ" - "во веки вековъ", вм. "непокорныхъ" - "ослепленныхъ", вм. "воздаянiй" - "испытанiй".
Вероятно, стихотворенiе прот. Капустина было напечатано где-нибудь раньше или попало въ руки преосв. Анатолiя въ рукописномъ виде. Трудно, конечно, сказать, не имея подъ руками первоначальной редакцiи, чемъ объясняются варiанты: особенностями той версiи, которою пользовался собиратель, или его собственными поправками. Насколько свободно относился онъ вообще къ тексту печатаемыхъ произведенiй, можно видеть изъ того, что онъ, напр., отбросилъ начало стихотворенiя Пушкина: "Отцы и пустынники и жены непорочны" и оставилъ только одну молитву, т. е. сделалъ именно то, чемъ доказывалось его авторство переложенiя "Отче нашъ"... Въ томъ же стихотворенiи Пушкина вместо "Владыка" поставлено "Владыко".
"Царю небесный", "Отче нашъ"): какая у него могла быть цель при такомъ разделенiи?
Мареничъ, зная, что сборникъ составленъ преосв. Анатолiемъ, приписалъ ему анонимные стихи, т. е. впалъ въ ошибку, допущенную и новейшими библiографами. Между темъ "Царю небесный" очень нескладно, гораздо ниже обозначенныхъ стихотворенiй Анатолiя и нисколько не соответствуетъ имъ ни по языку, ни по общему строю, такъ же какъ и "Отче нашъ". Среди анонимныхъ стихотворенiй, судя по языку, много произведенiй XVIII и самаго начала XIX в.; несомненно они принадлежатъ разнымъ авторамъ, такъ какъ резко отличаются другъ отъ друга фактурой стиха и свойствами стиля.
Г. Сумцовъ, такимъ образомъ, приведя высказанныя выше соображенiя, легко могъ бы обезоружить своихъ противниковъ и, при желанiи, настаивать дальше на принадлежности злополучнаго переложенiя Пушкину.
Онъ предпочелъ более легкiй путь: отделаться отъ возраженiй противниковъ соображенiями общаго, очень не убедительнаго свойства - и повторенiемъ аргументацiи "Этюдовъ".
"П-въ приводитъ переделку Молитвы Господней въ сборнике духовныхъ стихотворенiй могилевскаго архiепископа Анатолiя въ начале 50-хъ годовъ. Но это указанiе г. П-ва совсемъ неубедительно, такъ какъ указанное стихотворенiе имеетъ совершенно самостоятельный характеръ; нетъ въ немъ ни келiи, ни старика, ни лампады, т. е. всего того, что характерно для Пушкинскаго стихотворенiя, что доказываетъ подлинность Пушкинскаго переложенiя "Молитвы Господней". Г. С-нъ и г. П-въ въ оценке Пушкинскаго стихотворенiя исходятъ, очевидно, изъ совершенно ошибочнаго предположенiя о существованiи какого-то Пушкинскаго абсолюта, Пушкинскаго совершенства, и потому требуютъ полной безукоризненности въ рифмахъ и ударенiяхъ. Точка зренiя совершенно не научная. Ф. Е. Коршъ въ своемъ разборе окончанiя Русалки прекрасно выясняетъ, что нужно понимать подъ словами Пушкинскiй стихъ, Пушкинскiй языкъ, и какъ осторожно нужно въ научномъ отношенiи трактовать о стиле Пушкина". (Проф. Сумцовъ, "Пушкинъ". Изследованiя. Харьковъ. 1900. Стр. 155).
текстуальномъ совпаденiи молитвъ, при которомъ не можетъ быть и речи о самостоятельности стихотворенiй, и не зналъ о сделанномъ преосв. Анатолiемъ отсеченiи начала другого стихотворенiя Пушкина.
Кроме того, относясь вообще несочувственно къ точке зренiя Ф Е. Корша и неоднократно возражая противъ нея въ своей книге, онъ въ данномъ случае воспользовался ею для собственной аргументацiи.
На это противоречiе обратилъ вниманiе г. Суворинъ ("Новое Время", 1900, No 8591), при чемъ онъ очень внимательно разобралъ художественную сторону спорнаго стихотворенiя.
"Переложенiе "Отче нашъ" напоминаетъ только самые слабые лицейскiе стихи Пушкина, а хорошiе изъ нихъ гораздо лучше этого переложенiя. Три начальныхъ стиха и четыре съ половиною конечныхъ, т. е. треть всего стихотворенiя, даже темноваты. "Старикъ молился молитвою чудесной": "молиться молитвою" - разве это хорошо? "Въ келiи простой (?) молился тихо предо мной". Передъ кемъ? Въ конце стихотворенiя: "передъ крестомъ такъ онъ молился". Въ начале "передо мной" молился, въ конце "передъ крестомъ" молился - это и понять невозможно. "Светъ лампады мерцалъ чуть-чуть издалека... А сердце чаяло отрады отъ той молитвы старика". Почему "издалека" мерцалъ "светъ лампады" въ "простой келiи" ("простой" не определяетъ кельи: эпитетъ только для рифмы, какъ келiя для размера)? Келья - маленькая комната. Очевидно, "издалека" для рифмы "старика". Где былъ крестъ, где была лампада, где молился старикъ и где слушалъ его незнакомецъ? Въ этой декорацiи молитвы все сбивчиво до последней степени. Чье сердце "чаяло отрады", самого ли старика или того незнакомца, передъ которымъ старикъ молился молитвой? Когда такiе недоуменные вопросы возникаютъ при чтенiи стихотворенiя, то лучше отложить его въ сторону. Пушкинъ, конечно, абсолютъ въ сравненiи и не съ такимъ перелагателемъ. Возьмите самое переложенiе. "Отецъ людей", "прощаемъ мы людей" (вместо "должниковъ"), "да имя вечное Твое святится сердцами", "да прiйдетъ", "да будетъ воля Твоя съ нами" (почему съ нами: это не выражаетъ подлинника, а только искажаетъ его); "не ввергни насъ во искушенья и отъ лукаваго прельщенья избави насъ" - все это ученически плохо и водянисто въ сравненiи съ краткостью и выразительностью подлинника. Неть, "Отче нашъ" останется прекрасною молитвой, а переложенiе этой молитвы стихами останется плохимъ стихотворенiемъ".
подобно фениксу, изъ пепла...
Свящ. Троицкiй ("Религiозный элементъ въ произведенiяхъ Пушкина". Кiевъ, 1899, стр. 39--40) всецело присоединился къ аргументацiи г. Сумцова - въ его "Этюдахъ".
Г. Рождественскiй ("Пушкинъ. Черты внутренняго облика". М., 1889, стр. 24--25, и "Вера и церковь", 1899, V, 851--2) пополняетъ ее и своими соображенiями.
"Считая недоказаннымъ еще принадлежность стих. арх. Анатолiю, укажемъ данныя для присвоенiя его Пушкину. 1) Оно сильно напоминаетъ по манере известное Пушкинское переложенiе молитвы Ефрема Сирина: "Отцы пустынники и жены непорочны". Такая же (?) сжатость и близость къ подлиннику, почти такъ же мало дополненiй ради стиха, и они такъ же удачны {Выше мы видели, насколько состоятельны все эти субъективныя, ничемъ не обоснованныя утвержденiя.}. 2) Переложенiе начинается и оканчивается разсказомъ о молящемся старике, который непонятенъ, если представляетъ цельное, произведенiе, но вполне возможенъ, какъ отрывокъ изъ поэмы {Какимъ образомъ это можетъ доказывать авторство Пушкина?}. 3) Образъ подвижника, старца свойственъ Пушкину {Какъ и многимъ другимъ поэтамъ (напр., Федору и Авдотье Глинкамъ, Шаховой и пр.).}... 4) У Пушкина по нескольку разъ повторяются разъ употребленныя, полюбившiяся выраженiя и слова {А разве это составляетъ его исключительную особенность?}... Представленiе кельи и лампады "приходили ему на уста", видно, напр., изъ... стих. "Родригъ": Но Твоя да будетъ воля... Срв. также "Короля въ уединеньи сталъ лукавый искушать". О прощенiи срв. "Обиды, песни - все прощаю, а мне пускай долги простятъ"... "Царствiе небесъ" ("Родригъ") {Последнiя три цитаты представляютъ результатъ простого недоразуменiя: "лукавый искушалъ", "царствiе небесъ" - обычныя разговорныя выраженiя; "прощать долги" - не совсемъ подходящiй въ данномъ случае каламбуръ...}. 5) Размерь стих. - четырехстопный ямбъ, обычный у Пушкина для поэмъ {Ямбъ сделался любимейшимъ размеромъ русскихъ поэтовъ еще со временъ Ломоносова.}. Это, можетъ быть, отрывокъ изъ недоконченнаго или уничтоженнаго произведенiя... {Одна гипотеза обосновывается другой: circulus vitiosus.} (стр. 25--26).
Такими чисто внешними сопоставленiями можно доказать все, что угодно - напр., что "Ветка Палестины" и "Три пальмы" написаны Пушкинымъ.
Кажется, съ нашей стороны не будетъ слишкомъ смелымъ утверждать, что это стихотворное переложенiе "Молитвы Господней" не можетъ принадлежать ни Пушкину, ни арх. Анатолiю, а написано Фетомъ въ раннiе годы его литературной деятельности.
Мы остановились такъ подробно на исторiи этого стихотворенiя не безъ задней цели. По нашему мненiю, она чрезвычайно характерна для нашихъ ученыхъ нравовъ.
"сорокалетнихъ новостей", и самовнушенiе изследователей, принявшихъ ни съ того, ни съ сего плохое юношеское стихотворенiе начинающаго поэта за венецъ зрелаго творчества Пушкина, уверишихъ себя въ этомъ и пытавшихся уверить въ этомъ и другихъ...
Память у насъ коротка...
Пройдетъ несколько летъ, досужiй журналистъ найдетъ, быть можетъ, пожелтевшiй и запыленный листокъ все съ темъ же переложенiемъ и указанiемъ на Пушкина, съ радостью объявитъ о своей находке urbi et orbi, ее напечатаютъ и перепечатаютъ, начнутся комментарiи, возникнетъ целая литература - однимъ словомъ, начнется опять все та же старая исторiя...
Такъ было уже три раза, но на этомъ, вероятно, дело не остановится...