БУКВА «С» ПУШКИНА
Ошибки при публикации рукописного текста Пушкина происходили не только из-за неразборчивости его черновиков, которые он писал в волнении, быстро, зная при этом, что он сам потом их разберет и перепишет. И беловые рукописи, написанные спокойно и вполне разборчиво прекрасным пушкинским почерком, иной раз были причиной неверных чтений. Это зависело от необычного, своеобразного написания Пушкиным некоторых букв. Так, букву «с» он писал иной раз без точки в верхней части. Или там была петелька — и тогда она была похожа на «е», или вместо «с» написана была прямая палочка, штрих, который мог бы быть составной частью буквы «и», «п», «н» «ш» и т. д.
В этой строчке, например, обе буквы «с» — в словах «ужасенъ» и «окрестной» — написаны так, что вне контекста их прочесть правильно невозможно. А слово «окрестной» больше всего похоже на «окритной»...
Когда такие написания встречаются в обычных словах, то это не страшно: весь контекст легко подсказывает верное чтение. Гораздо хуже, когда такой значок, не похожий на букву «с», оказывается в каком-нибудь имени собственном, особенно когда это имя — мало известное или мало распространенное!
Приведу здесь несколько случаев довольно существенной порчи пушкинского текста при публикациях его — из-за недоразумения с буквой «с».
В девятой сцене «Бориса Годунова» («Москва. Дом Шуйского») в монологе боярина Афанасия Пушкина есть такие строки:
Знатнейшие меж нами роды — где?
Где Сицкие князья, где Шестуновы,
Романовы, отечества надежда?
Заточены, замучены в изгнанье.
Писарь, приготовивший копию рукописи «Бориса Годунова» для типографии (в 1830 году), прочел фамилию «Шестуновы» — «Шитуновы». Г. О. Винокур в своем замечательном комментарии к «Борису Годунову» в седьмом (единственном комментированном) томе академического издания сочинений Пушкина (1935 г.) писал: «В стихе «Где Сицкие князья, где Шестуновы» переписчик ... допустил ошибку «Шитуновы», так как в рукописи буквы «ес» в этом слове легко прочесть за «и». Читатель может в этом убедиться, взглянув на рис. 20.
К счастью, эту ошибку переписчика кто-то вовремя заметил, и в печатном тексте «Бориса Годунова» фамилия Шестуновых была названа правильно! Как увидим дальше, подобные трудности с буквой «с» не всегда разрешались так благоприятно.
* *
*
В 1836 году в 1-м номере журнала «Современник», издававшегося Пушкиным, было напечатано его «Путешествие в Арзрум». Во второй главе Пушкин, рассказывая о Тифлисе, говорит о страшной жаре, которая царит в этом городе летом. «Самое его название (Тбими-калар) значит Жаркий Город».
Так было напечатано в собственном пушкинском журнале, и никому не приходило в голову сомневаться в правильности воспроизведения пушкинского текста.
Так и печаталось почти сто лет во всех изданиях сочинений Пушкина это старое название Тифлиса — Тбими-калар. При этом в комментариях специалисты указывали на странную ошибку Пушкина: если вторая часть названия «калар» приблизительно соответствовала грузинскому слову калак или калаки«столица, город»1, то первая («Тбими») — ничему не соответствовала. Никогда Тифлис так не назывался, и вообще такого слова нет в кавказских языках.
Считалось, что Пушкин, не будучи специалистом, просто ошибся сам или был неверно информирован.
В 1929 и 1930 годах коллективом ученых готовилось первое советское научное издание Полного собрания сочинений Пушкина (оно вышло в 1930 г. в виде приложения к журналу «Красная нива» и отдельно, в виде шеститомника, в Государственном издательстве художественной литературы). Для этого издания заново пересматривались все рукописи Пушкина. «Путешествие в Арзрум» готовил Ю. Н. Тынянов. Хотя текст этого произведения был напечатан самим Пушкиным, в его собственном журнале, Ю. Н. Тынянов все же, помимо печатного текста, стал подробно изучать беловую рукопись «Путешествия».
В Рукописном отделе Ленинской библиотеки в Москве за большим столом мы все сидели и в тишине молча работали каждый над своим материалом, над разными рукописями Пушкина. Вдруг Тынянов тихонько подозвал меня и, показывая на рукопись, сказал: «Посмотрите: вот вам тихие радости пушкиниста!» Оказывается, внимательно читая это место, Тынянов увидел, что у Пушкина написано вовсе не «Тбими-каларъ», а «Тбилис-каларъ», то есть совершенно правильно.
«с», написанной так, что сочетание «лис» наборщик (или переписчик) прочел «ми», а Пушкин, читая корректуру, не заметил ошибки! (Общеизвестно, что авторы — самые плохие корректоры своих произведений...)
С 1930 года во всех изданиях это место «Путешествия в Арзрум» печатается правильно. Старое название Тифлиса (ныне Тбилиси) у Пушкина передано было верно: Тбилис-калар2.
* *
*
«Повести Белкина» вышли в свет при жизни Пушкина, в 1831 году. В повести «Станционный смотритель» имя героя названо только один раз: «... Смотритель спал под тулупом: мой приезд разбудил его, он привстал... »
Но в то же время его дочь Дуня дважды называется Авдотьей Самсоновной («Здесь стоит Авдотья Самсоновна?» — спросил он». ... «Нельзя, нельзя, — закричала ему вслед служанка: — у Авдотьи Самсоновны гости»).
В конце книги, в списке опечаток (погрешностей) указано что в первом случае следует читать не «Симеон Вырин», а «Самсон Вырин».
Таким образом, ясно, что «Симеон» — это ошибка, неверное чтение, погрешность. И действительно, «Симеон» — это церковнославянское имя, соответствующее русскому имени «Семен» (как «Иоанн» и «Иван», «Сергий» и «Сергей», «Дамиан» и «Демьян» и т. п.). «Симеоном» мог называться церковнослужитель (священник, дьякон, дьячок), монах3«Капитанской дочки») не мог быть Иоанном Косьмичем, а был просто Иваном Кузьмичем.
Между тем во втором издании «Повестей Белкина» при жизни Пушкина (в составе книги «Повести, изданные Александром Пушкиным», вышедшей в 1834 году) имя смотрителя и отчество его дочери были неожиданно унифицированы (вопреки указанию на опечатку) так: смотритель — Симеон, дочь его — Авдотья Симеоновна.
Так и печаталось во всех изданиях на протяжении более ста лет, так и называли станционного смотрителя во всех критических статьях и историко-литературных работах...
А как же было у самого Пушкина, как он назвал своего героя?
Вот как выглядит это имя в беловой рукописи, с которой, очевидно, переписывался текст для типографии:
«с»! «Самсон» написано Пушкиным так, что гораздо более похоже на «Симеон». Между тем ниже, в слове «Самсоновна», букву «с» он, очевидно, написал яснее (беловой текст этого места не сохранился).
Ошибка переписчика была замечена в последний момент при издании «Повестей Белкина» в 1831 году и указана как «погрешность». А при переиздании повестей в 1834 году кто-то (конечно, не сам Пушкин), не обратив внимания на это указание, разрешил противоречие между именем отца и отчеством дочери — в противоположном направлении. А Пушкин опять не заметил этой ошибки!
Только в конце 1930-х годов это недоразумение было разъяснено и текст Пушкина исправлен4.
* *
*
С таким же нечетким написанием буквы «с» у Пушкина связано почти столетнее недоразумение с именем отца героя пушкинской поэмы о Тазите. (Об этом см. выше статью «Гасуб, а не Галуб».) Первым редактором посмертной публикации поэмы («Современник», 1837, т. VII) был Жуковский. Он, несомненно, не знал при жизни Пушкина об этом произведении. Пушкин не показал, не читал ему этой брошенной на середине поэмы, — иначе Жуковский не ошибся бы в имени старого адеха. А увидев его впервые в рукописи, с не очень ясно написанной на первой же странице буквой «с», он сразу прочел его «Галуба старика», и хотя в дальнейшем имя Гасуба много раз написано Пушкиным, совершенно ясно (см., например, рис. 10), первое ошибочное впечатление закрепилось у него, и в печати появился Галуб, сделавшийся даже заглавием поэмы (у Пушкина в рукописи нет заглавия).
«очитка») Жуковского сохранялась во всех изданиях и во всех работах о Пушкине. Этому, несомненно, содействовало то, что Жуковский, разбиравший после смерти Пушкина его рукописи, тетрадку беловой рукописи «Тазита» вложил в листок бумаги, обложку, на которой написал ясным почерком: «Галубъ» (см. рис. 7).
Конечно, именно это сразу бросающееся в глаза заглавие, писанное от руки, сильнейшим образом (может быть, и бессознательно) влияло на позднейших редакторов, печатавших поэму по рукописи. Возможно, к тому же, что некоторые из них принимали заглавие, написанное Жуковским, за автограф самого Пушкина...
... Когда в 1929 году я работал над текстом «Тазита», я начал с того, что тщательно переписал эту беловую рукопись Пушкина, сделал ее транскрипцию, воспроизведя все зачеркивания, поправки и даже описки поэта. И при этом — должен признаться! — везде имя старика я переписал — Галуб ...
Только изучив черновые рукописи «Тазита», где написано то «Газуб», то «Гасуб», я снова перечитал внимательно беловик Пушкина и увидел, к крайнему удивлению, что и там везде «Гасуб» и что я чуть было не поддался нечаянному воздействию традиционного, привычного чтения.
Во всех предыдущих случаях мы имели дело с беловыми рукописями Пушкина. Последний пример ошибки чтения из-за специфического написания Пушкиным буквы «с» берется из черновика. Но это не имеет значения, потому что как раз данное неверно прочитанное слово, хотя и зачеркнуто Пушкиным, но написано вполне ясно, так, как он пишет в беловых рукописях.
... История этого наброска Пушкина подробно рассказана Т. Г. Цявловской в статье «Вновь найденный автограф Пушкина «В голубом небесном поле»5.
Вот как печатался текст этого отрывка в старых изданиях (например, в Собрании сочинений Пушкина под редакцией С. А. Венгерова, т. II, с. 156):
Догорала молодая
В голубом эфире
Старый Дож плывет в гондоле
С Догаресой молодой...
Взглянув на снимок с автографа этого места стихотворения, мы увидим снова знакомую нам ошибку: в зачеркнутой строчке «Догаресса молодая» слово «Догаресса» прочитано — «Догорала»...
Кстати, этот пример иллюстрирует не только неотчетливость буквы «с» в пушкинском почерке, но и удивительно ненаучное, формальное (формалистическое) отношение к поэтическому тексту Пушкина! Ну, предположим, что публикатор прочел в зачеркнутом стихе слово «Догорала» (рукопись допускает эту возможность).
«Догорала молодая в голубом эфире»? Кого имел в виду при этом Пушкин? Кто эта молодая, которая догорала в голубом эфире? Как можно было публиковать под именем Пушкина такие безобразные строки? Как можно было не увидеть сразу здесь или свою ошибку чтения, или в крайнем случае какую-то описку Пушкина? Чем это отличается от приведенного в статье «О чтении рукописи Пушкина» случая, когда ученый-текстолог приписывает Пушкину в черновике строфы «Евгения Онегина», начинающейся стихами:
Блажен, кто в юности был молод,
Блажен, кто во время созрел...
— такое удивительное окончание:
И небу душу передал
1965
1 Указано И. Л. Андрониковым, которому приношу благодарность.
2 Если не считать буквы «р» в слове «калар», кажется, по ошибке туда попавшей: правильно, учитывая морфологию тюркского языка, надо было написать «Тбилис-каласи».
3 Такие же имена носили цари и великие князья: Иоанн Грозный, Симеон Гордый.
4 —1857 гг.), Вырин назван правильно — Самсоном (очевидно, Анненков работал по изданию 1831 г. с его указанием на погрешность).
5 См.: Литературное наследство, т. 58. М., 1952, с. 279—286.